— Что бы это ни было, теперь я тоже хочу, чтобы моя жена все время находилась рядом, а не где-то там, куда не доходит даже связь. В противном случае я просто не смогу нормально работать.
— Хорошо, давайте пошлем за ней кого-нибудь, — предложила я. — Ее привезут, и вы сможете нормально поговорить. Зачем самому-то туда ехать?
— Я так решил и от своего решения не отступлюсь, — пытаясь руками отыскать на полу ботинки, ответил мне Вячеслав.
— Ну да, как же, — усмехнулась я. — Так, может, вы тогда сами и машину поведете? Я, как ваш телохранитель, просто не имею права никуда вас везти, потому что это очередная уловка.
— Господи, как вы не понимаете — это моя жена! — воскликнул раздраженно Вячеслав. — Моя любимая жена! Единственный близкий человек, который у меня есть. Меня ведь вырастила тетка, мои родители погибли в автокатастрофе. Но и тетка прожила недолго — ее я потерял, когда мне исполнилось девятнадцать. Сейчас у меня никого нет, кроме Вики. Так что даже если это уловка, то я все равно поеду, ведь бандиты уже знают, где она. А может, ее уже похитили.
— Вы бы узнали о том первым. Вас бы стали шантажировать, пугать…
— Женя, вы должны меня к ней отвезти, — продолжал настаивать Конышев, даже не прислушиваясь к моим словам.
— Если вы действительно хотите ехать, то давайте хотя бы попросим у вашего руководства сопровождающих. Так, одна, я вас не повезу.
— Вы боитесь?
— Да. Но только не за себя, а за вас. Вы ведь просто среагировать на те или иные действия нападающих не сможете, потому что вы их даже не увидите. А я, извините уж, не готова почему-то взять на себя ответственность за вашу смерть и почти уверена, что в дороге без происшествий не обойдется. Так что решайте: либо вы просите для себя у начальства сопровождение, либо остаетесь в квартире.
— Хорошо, ваша взяла. Звоните Кононову. Только, прошу вас, быстрее.
Через час с небольшим мы с Вячеславом уже прибыли в институт, где выслушали наставления относительно того, что нигде не стоит останавливаться, никого никуда не подбрасывать, и так далее, и тому подобное, словно мы несмышленыши и ничего не понимаем.
Впрочем, Олега Ефимовича можно было понять: он боялся за жизнь ученого и старался всячески оградить его от неприятностей. Единственное, что он и спонсоры могли сделать сейчас, была выдача нам с Конышевым сопроводительной машины и нескольких профессиональных, хорошо проверенных охранников. Подобрать таковых и снабдить нас транспортом велели начальнику службы безопасности Тимошенко Сергею Александровичу.
Вскоре мне представили отобранных ребят. Первый оказался атлетически сложен, хотя весь его вид указывал на то, что парень несколько медлителен и неразговорчив. Внешность молодца индивидуальностью не блистала, зато фамилия и имя запоминались легко — Худаков Николай.
Второй, Панов Андрей, являлся куда более яркой личностью. При своем небольшом росточке весьма мускулистый и накачанный, с живым, каким-то задорным взглядом и копной вьющихся ярко-рыжих волос. Третьего звали Шиханов Александр. Он был самым юным, а потому беззаботным. Я сначала возмутилась, зачем нам дают какого-то зеленого юнца, но когда мне объяснили, что он лучше всех стреляет, остыла, понимая, что его умение может нам здорово пригодиться.
Помимо этой троицы, нам предоставили еще и водителя, хотя я собиралась вести машину самостоятельно. Но Тимошенко заявил:
— Приказ сверху. Вы должны контролировать обстановку, а рулят пусть другие.
Пришлось согласиться. В итоге мое любимое дело перепоручили Учаеву Михаилу — мужчине лет тридцати с небольшим, немного угрюмому, задумчивому и молчаливому. Сперва он мне не очень-то понравился, так как я всегда настороженно отношусь к молчунам. Уж я как никто другой знала, что бояться надо не весельчаков и балагуров, а тихонь, про которых никогда не знаешь, что у них на уме.
Что касается транспорта — а своим автомобилем я рисковать напрочь отказалась, — нам дали две машины: черный «Опель» и такого же цвета «Форд». В последнем предстояло ехать мне и Вячеславу, прочим же оставался «Опель». Еще раз распланировав весь маршрут, обговорив некоторые детали и действия в случае нападения, мы расселись по местам.
Я села рядом с Учаевым, Конышев устроился на заднем сиденье. Первой с места тронулась вторая машина: она объехала нас справа и встала впереди. Наш водитель тоже завел двигатель, и мы тронулись. Кортеж плавно вырулил с территории института на центральную трассу, затем свернул на улицу Северную. Там транспорта было значительно меньше, так что машины смогли набрать скорость.
Чувствуя себя немного не в своей тарелке, поскольку предпочитала вести машину сама, я принялась осматриваться по сторонам. Несколько раз бросала взгляд в зеркало заднего вида, но пока ничего подозрительного ни позади, ни впереди не заметила. Мы плавно катили в сторону междугородной трассы. Дорога туда вела одна, а потому я не могла позволить себе расслабиться, прекрасно понимая, что преступникам ничего не составит вычислить наш маршрут и совершить нападение.
— Евгения Максимовна, — обратился ко мне Учаев, — можно включить приемник? Скучно так, без музыки-то, ехать.
— Включайте, — вместо меня ответил ему Конышев. — Мне тоже нужно немного отвлечься.
Михаил тут же покрутил ручки приемника и, поймав какую-то волну, немного прибавил звук. По салону поплыл красивый голос Валерия Ободзинского, поющего про «Эти глаза напротив». Учаев негромко стал подпевать. Неожиданно впереди, прямо на дороге, нарисовалась какая-то плохо различимая фигура. Я опустила козырек и, оградив себя от слепящих глаза лучей, пыталась разглядеть, кто же разгуливает прямо посреди трассы, рискуя быть сбитым каким-нибудь водилой-лихачом.
Оказалось, что потенциальный самоубийца — мужчина, социальный статус которого определялся одним кратким и емким словом: бомж. На нем были какие-то грязные, рваные шмотки, волосы его торчали во все стороны, как на голове, так и на подбородке, к которому уже несколько лет, наверное, не прикасалась бритва, а потому борода свисала до уровня груди. Вдобавок ко всему красавца еще и шатало из стороны в сторону, явно от выпитого спиртного, но с дороги тот не уходил, старательно выписывая по трассе витиеватую синусоиду.
— Вот придурок! — заметив смельчака, выругался сквозь зубы Михаил. — Напорются до потери человеческого облика, а потом под машины лезут. Хотя что ему терять: днем больше, днем меньше. А кто-нибудь затормозить не успеет, собьет, а потом еще и отвечать будет.
— Объезжай, — сухо скомандовала я. — Пусть пока гуляет.
Учаев несколько раз надавил на клаксон, а затем плавно обогнул бомжа. Следующая за нами машина сделала то же самое. Мы покатили дальше. Вскоре нам попался еще один представитель маргинальных слоев общества. Только этот не дразнил судьбу, а просто стоял у пешеходной дорожки и поджидал, когда транспорта станет поменьше и можно будет перейти на другую сторону.
Увидев его, я невольно подумала, что нам сегодня отчего-то везет на таких вот персонажей, но почти сразу переключилась на наружное наблюдение. И совершенно не ожидала, что Михаил ни с того ни с сего надавит на тормоза. Да так резко, что и я, и Вячеслав подались вперед.
— Ты чего, ошалел совсем? — едва успев предотвратить свое соприкосновение с лобовым стеклом, накинулась я на Учаева.
— Ошалеешь тут. У него пистолет, — испуганно откликнулся водитель и мотнул головой в сторону бомжа.
Я быстро повернула голову и действительно увидела в руках бомжа невесть откуда взявшийся пистолет, нацеленный на нашу машину.
— Головы вниз, немедленно! — что есть силы заорала я.
Несколько пуль прошлись по колесам, и машина слегка осела.
— Давай задний ход, — приказала я Михаилу.
Тот, не поднимая головы от руля, переключил скорость и дал задний ход. Машина заюлила по дороге, а через минуту врезалась задним бампером в следующий позади «Опель». Поняв, что дальнейшее отступление невозможно, я приказала Михаилу оставаться в машине и присматривать за Конышевым, сама достала свой «макаров» и, выскочив из «Форда» на дорогу, принялась отстреливаться.
Стараясь не нарваться на шальную пулю, попыталась с первого же выстрела попасть в налетчика, понимая, что у моего оружия очень слабая убойная сила и между нами большое расстояние.
Первый мой выстрел в цель не попал. Зато подстегнул ребят из «Опеля», заставив их последовать моему примеру. Они тоже вылезли из машины и, прикрываясь ею, безостановочно палили по бомжу. Ребятки были вооружены российскими «ТТ», прицельная дальность которых равняется ста метрам. И вскоре один из них ранил нападавшего в руку, и тот, выронив оружие, со всех ног помчался прочь.
Я кинулась следом, понимая, что теперь бандиту отстреливаться нечем. Охранники также перестали палить и бросились за мной. Достигнув того места, где было брошено оружие, я приостановилась, подняла его и, повернувшись к охранникам, произнесла:
