Аделаида Семеновна добежала-таки до крыльца и начала несвязно бормотать, одновременно пытаясь справиться с одышкой:
– Там! Он! Ужас!
– Что? Кто? Где? – волнуясь, вторила я ей. – Да что у вас стряслось? Скажите, наконец!
– Там! В бане! Мужчина! – выдала соседка.
– Что? Опять? Ну, ни стыда ни совести у людей! Я ж его всего три часа назад выгнала, – возмутилась я и решительно заявила: – Пойдемте туда, я с ним разберусь.
– Угу, пойдем. Только разобраться вряд ли удастся, – прислоняясь к перилам, заявила Аделаида Семеновна. – Мне кажется, он того, умер.
– Как умер? Кто умер? – услышали мы за спиной возглас Вероники. – Кто-то из ваших родственников?
– Да каких родственников? – отмахнулась от нее соседка. – Думаю, это тот самый вор, что простыни украл. И мне кажется, что он мертв.
На крыльце повисло молчание. Аделаида Семеновна переводила взгляд с меня на Веронику и обратно.
– Так вы посмотрите, Татьяна? – спросила она, наконец.
– На что? – задала Вероника вопрос вместо меня. – Татьяна-то тут при чем? Полицию вызывать надо.
– Правильно. Полицию мы вызовем. Но сначала на него посмотрит Татьяна, – с нажимом в голосе произнесла Аделаида Семеновна. – Может, он и не умер вовсе. Может, он просто спит крепко. Что я в этом случае полиции скажу? Что случайно перепутала покойника со спящим мужиком? И чтобы потом надо мной весь поселок полгода потешался?
– Да никто не будет над вами смеяться, – начала Вероника, но я ее перебила.
– Все, диспут завершен. Я приняла решение. Пойдемте, Аделаида Семеновна. Покажете мне своего постояльца, – потребовала я.
Та охотно согласилась. Вероника хмыкнула и вернулась в кухню. Мы же с пожилой женщиной пошли прямиком к бане. На пороге хозяйка остановилась и решительно заявила:
– Идите, Танюша, сами. Вы все-таки детектив. К этому делу привычная. А у меня нервы не железные. И сердце слабое. Второго раза может не выдержать. Я вас тут, на пороге, подожду. И потом, это ведь вы заявили, что о ворах я больше не услышу? Нехорошо получается.
– Где он хоть? – спросила я.
– В дальней комнате. В парилке. На «полках» лежит, – ответила Аделаида Семеновна.
Пришлось мне идти в баню в полном одиночестве. Предбанник я прошла, даже по сторонам не глядя. Вторая комната предназначалась для разного рода чаепитий. Гостевая, так сказать. Устанут гости париться, сразу сюда. На диванчике посидеть, чай с малиной или с листом смородиновым попить. В этой комнате никого не было. Третья комната являла собой небольшой в диаметре, но довольно глубокий бассейн. Я бы даже назвала это сооружение не бассейном, а емкостью для ополаскивания. Заплыв в ней не устроишь, а вот распаренному человеку окунуться в прохладную воду места хватит. Но и тут никого не было. Впереди оставалась только сама парилка. Туда я входила с опаской, так как Аделаида Семеновна сказала, что именно там устроился мужчина.
Приоткрыв дверь, я просунула туда для начала только голову. Незнакомца я увидела сразу. Он лежал спиной к двери на самой верхней полке сооружения, предназначенного для банных процедур. Сверху он был накрыт простыней. Из того, что я могла разглядеть с такого ракурса, был лишь русый затылок да пятки, упакованные в грязные носки. У основания «полков» стояли кроссовки, размера примерно сорок первого – сорок второго. Наблюдая за мужчиной с того места, где находилась, я никак не могла понять, дышит ли он. А выяснить это нужно было непременно. Тогда я осторожно вошла в парилку, закрыла за собой дверь и позвала:
– Эй, мужчина, вставайте.
Ответа не последовало. Мужчина совершенно никак не прореагировал. Может, затаился? Не похоже. Я подошла к «полкам» вплотную, взобралась на нижнюю ступеньку и оказалась на одном уровне с лежащим. Наконец-то я увидела его лицо. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что человек этот ни на чей зов уже никогда не отзовется. Его лицо было лицом мертвого человека. Для подтверждения своего предположения я дотронулась до его руки, стараясь нащупать пульс. Рука была еще теплая. Значит, умер мужчина не так давно. Откинув простыню, я осмотрела одежду. Знакомый болотно-зеленый комбинезон. Интересно! Неужели это тот самый человек, которого я спугнула каких-то пару-тройку часов назад? Нет, не похоже. Тот, как мне кажется, был несколько выше и намного стройнее покойника. Выходит, воров было двое? Очень странно! Если уж идти на дело, то могли бы побогаче добычу выбрать. Тем более странно, если действовали вдвоем. И унести намного больше можно, и разделиться. Один в дом лезет, другой на стреме стоит. Чего их в баню-то потянуло?
И документов наверняка никаких. Я осторожно перевернула мужчину, чтобы добраться до карманов. Обшарив их, я убедилась в том, что предположение насчет документов верно. Содержимое карманов было на удивление безликим. Ни чеков из супермаркета, ни кошелька. Денег вообще никаких. Только канцелярская скрепка с клочком картона белого цвета, сохранившего несколько букв, сделанных золотым тиснением. «Тва» сообщала надпись. И закорючка, написанная синей шариковой ручкой. Вот и весь улов.
От карманов я перешла к осмотру тела. Видимых следов насилия не наблюдалось. Голова в порядке. На теле ни одной раны. Кожа ровного, телесного цвета без кровоподтеков. Только на затылке, ближе к шее, ярко-красное пятно правильной треугольной формы. Но это явно не следы насилия. Скорее, родимое пятно. Отчего же ты умер, дружок? Не раздевать же тебя, в самом деле?
Придав мужчине первоначальное положение, я снова собиралась накрыть его простыней. И тут обнаружила следы крови на досках «полков». Видимо, пока я его ворочала, сдвинула с места. Пришлось перекатить его на другой бок. Тут-то и стала понятна причина смерти. Под левой лопаткой, как раз напротив сердца, в комбинезоне была маленькая дырочка, опаленная по краям. Вот, значит, как! Налицо огнестрел. Очень интересно! Крови вытекло немного, да и на груди отверстия от пули я не обнаружила. Значит, пуля застряла внутри бедолаги. Выходит, мужчина забрался в баню не для того, чтобы поживиться хозяйским добром. Это уже кое-что. Пожалуй, лучше будет, если я все верну на место.
Накрыв мужчину простыней, я приступила к осмотру помещения. На это ушло еще несколько минут. Ничего подозрительного найдено не было. Следов пребывания подельника тоже не было видно. Ни окровавленных бинтов, ни медикаментов, указывающих на то, что раненому оказывалась медицинская помощь. Даже обезболивающего поблизости не было. Банального анальгина и то не нашла.
От двери послышался голос Аделаиды Семеновны.
– Татьяна, у вас все в порядке?
– Да, Аделаида Семеновна. Я уже выхожу, – крикнула я, бросила последний взгляд на мужчину и направилась к выходу.
– Ну, что там? – задала вопрос хозяйка, как только я оказалась в поле видимости. – Я была права? Он мертв?
– К сожалению, так оно и есть. Вызывайте полицию, – сообщила я. – Мужчина, который лежит в вашей бане, умер от огнестрельной раны. Боюсь, вам предстоит неприятный разговор с сотрудниками правоохранительных органов.
– А при чем тут я? Ведь не я же его застрелила? – удивилась Аделаида Семеновна.
– Это-то понятно. Только вот умер он на вашей территории. Полицию наверняка заинтересует тот факт, что вы своевременно не сообщили о своих подозрениях насчет того, что вашу баню облюбовали неизвестные, – предупредила я ее и поспешила успокоить, увидев, как заволновалась женщина. – Да не переживайте вы раньше времени. Может, еще обойдется.
– Надо же было им именно мою баню облюбовать! Вот, Татьяна, а вы говорили, что больше я о «простынных ворах» не услышу! Ну, почему вы не проверили, что тут творится, когда спугнули этого негодяя? Глядишь, и этот был бы жив, – в сердцах воскликнула Аделаида Семеновна.
А я вспомнила предсказание костей о том, что попаду в неловкое положение. Конечно, Аделаиду Семеновну трудно отнести к разряду моих друзей, но неловкость я испытывала нешуточную. Действительно, почему я не пошла на ее участок после того, как оттуда сбежал приятель покойника? Сейчас бы краснеть не пришлось. Да что теперь об этом думать? Время обратно не повернешь.
– У вас телефон с собой? – чтобы избавиться от неловкости, спросила я.
– В доме. Я в баню шла, чтобы затопить ее, а не для того, чтобы по телефону с полицией общаться, – сердито пробурчала женщина.
Проигнорировав очередной ее выпад, я произнесла:
– Возвращайтесь в дом и звоните в полицию. А я пройдусь по участку. Вдруг удастся отыскать следы того, второго? Убегал он в спешке. Мог что-то важное выронить.
Аделаида Семеновна послушно отправилась в дом, а я закрыла дверь бани на замок и пошла по следам приятеля покойного, надеясь отыскать что-то, что помогло бы полиции установить личности незваных квартирантов Аделаиды Семеновны.
Полиция приехала на удивление быстро. Я едва успела вернуться в дом Аделаиды Семеновны после осмотра окрестностей. Я проделала путь человека в болотном комбинезоне. Дорогостоящие кусты Аделаиды Семеновны пострадали не так сильно, как она предполагала. Всего несколько сломанных веток. Мужчина в комбинезоне перескочил через них, лишь слегка задев. Дальше его путь лежал до невысокого забора, выходящего на лесополосу, окаймляющую незасеянное поле. Там он пробежал метров двадцать по самой лесополосе, перебрался через неширокую вспаханную межу и свернул к лесу. Там его след терялся. Куда он мог податься дальше, можно было только гадать. На всем пути его следования мне удалось обнаружить только две стоящие улики. Клочок комбинезона с остатками логотипа на ткани и след от ботинка. Весьма, кстати, примечательный. Судя по оттиску подошвы, ботинки на беглеце были тяжелые. Либо из военных запасов, либо альпинистские. След довольно четко отпечатался на вспаханной меже. В центре оттиска я смогла разглядеть часть то ли какого-то символа, то ли эмблемы фирмы-изготовителя. Пожалев о том, что нет с собой ни фотоаппарата, ни пресловутого телефона с встроенной камерой, я решила вернуться к месту, где нашла оттиск, позже вместе с криминалистами, которые, по моим предположениям, должны были выехать на место преступления вместе с оперативной бригадой.
