Степан Гаврилович не был в восторге от выбора дочери, но его молодая супруга, обрадованная перспективой освободиться от присутствия падчерицы, сумела его убедить, что Алим – скромный, порядочный, воспитанный и к тому же красивый мальчик – будет хорошей партией для его нескладной затворницы-дочки.
– Смотри, так и просидит с книжками своими всю жизнь в девках, может такого шанса больше и не подвернется! И детки у них будут красивые… – прозвучал последний аргумент из уст мачехи, и Степан Гаврилович сдался.
Свадьба была по восточным представлениям довольно скромная, зато свадебный подарок Степан Гаврилович сделал молодоженам приличный – оплатил первый взнос за двухкомнатную кооперативную квартиру и на свадьбе вручил новоиспеченному зятю ключи от нее. Родители жениха, жалуясь на бедность и скромно потупив глаза, вручили невестке пару керамических ваз и набор дешевеньких эмалированных кастрюль.
У Иришки и в мыслях не было сравнивать значимость и ценность подарков. «Дорого внимание, а не цена подаренного!» – с детства учила ее мама, и сомневаться в справедливости этих слов девушка не собиралась.
Дальше пошли скучные и однообразные будни, разительно отличающиеся от яркой и насыщенной событиями и эмоциями жизни книжных молодоженов. Потребность в заучивании цитат у Алима отпала, а сам он был в состоянии более-менее членораздельно говорить только о том, кто сколько зарабатывает, какой дом строит, какую тачку купил. Еще совсем немного – и он тоже станет солидным и уважаемым человеком. Тесть пристроил его кладовщиком на склад стройматериалов.
Заводить ребенка так рано? Нет, в его планы это не входило… Но раз уж так получилось, пусть Ирина занимается тем, чем положено порядочной семейной женщине – мужем, кухней и ребенком. А то, что это такое – сидит за своими книжками целыми вечерами, когда она должна быть рядом с мужем, который пришел с работы и жаждет внимания. Она и сама работает лаборанткой в школе, а по вечерам занимается, потому что поступила на заочное отделение факультета иностранных языков Томского университета? А кто ее заставлял учиться? Зачем вообще женщине образование?
Дед Алима, старый и уважаемый человек, говорил, что образованная женщина – это не мужняя жена, и в былые времена грамотной татарской девушке вообще тяжело было найти мужа – никто не хотел иметь умную жену.
Мало того, что сидит со своими книжками, а еще и два раза в году летает в Томск на сессию. И чем она там, спрашивается, занимается – одна, без мужа?
Чем занимался в это время сам Алим, Ирина узнала уже после развода. Он прекрасно проводил время все с той же ее подружкой Лялькой Кобзаревской, с которой она и застала его в тот злополучный вечер, когда не вовремя приехала из больницы принять душ.
После оформления всех необходимых бумаг Ирина занялась разменом квартиры. В Джамбуле ее больше ничего не держало, а единственный близкий человек – ее тетя Таня, сестра покойной матери, жила в Томске. Собственно, этим и был обусловлен выбор университета, а позже – и места жительства Ирины с маленьким Тимуром.
Алим капризничал, выбирая себе квартиру. Второй такой шанс ему в жизни вряд ли подвернется, так что надо при разводе отхватить по максимуму. Возможно, и хлебное место кладовщика придется скоро оставить. Он теперь Степану Гавриловичу никто, а охотников на теплое местечко – полно. О своем новорожденном сыне Алим думал в тот момент меньше всего. Говорил Ирке – таблетки противозачаточные пей, а она… Умную из себя строит. А сама – дура дурой.
Наконец, Ирина нашла подходящий обмен – себе квартирку в Томске, а Алиму – рядом с родителями. Все остались довольны, Ирине было совершенно все равно, что квартира, по большому счету, принадлежала ей, поскольку была куплена на деньги отца, и что ее новое жилище в Томске было куда скромней, чем квартира Алима.
Она считала себя выигравшей – рядом любимая тетя, университет, где она учится на заочном отделении, а все неприятности – далеко, в прошлой жизни, которую ей хотелось выкинуть из памяти, как она это сделала с вазочками и кастрюльками, подаренными бывшей свекровью на свадьбу.
Жизнь в Томске ей нравилась куда больше, чем в родном Джамбуле. Ей казалось, что она попала из дикого средневековья в цивилизацию молодых, умных и красивых людей. В Томске она увидела абсолютно пустые прилавки магазинов, километровые очереди за вареной колбасой, но это совершенно не поколебало ее уверенности в том, что судьба ее двинулась в нужное русло.
Она устроила Тимурчика в ясли, а сама пошла работать препаратором в виварий университетского биофака. Тетя предлагала перевестись ей на вечернее отделение – легче, все-таки учиться, когда регулярно слушаешь лекции и можешь в любую минуту задать вопрос преподавателю, а Тимурчика она забирала бы вечером из яслей к себе. Иришка подумала и отказалась – привыкла уже сама заниматься, да и слишком уж щепетильной была, чтобы воспользоваться тетиным добрым расположением.
– Ну хоть в кино сходи в воскресенье или на танцы. Нельзя же все время только дома и с ребенком, – уговаривала ее тетка.
Изредка она стала позволять себе развлечения – встречи с новыми подружками по работе. Но и в гости чаще всего ходила вместе с сыном. Общение с отцом и его женой ограничилось телефонными звонками в дни рождения и открытками к праздникам.
В университетском виварии работало много молодых девчонок – иришкиных ровесниц или немного постарше, уже окончивших университет и занимающихся в аспирантуре. Одна из аспиранток Мила Коновалова – красивая блондинка с большой грудью и тонкой талией – как-то в разговоре о детских болезнях со знанием дела безапелляционно заявила:
– Я считаю, что детям надо делать абсолютно все прививки, хотя многие сейчас утверждают, что это совсем не обязательно.
Ирочка, особо мнительная во всем, что касалось ее мальчика, переспросила:
– Почему ты так утверждаешь? Ты ведь не врач?!
– Да, я не врач. Но зато мой муж – детский врач, и между прочим, кандидат наук! – гордо ответила красавица и снисходительно посмотрела в сторону скромницы Иришки.
«Хм… скромница скромницей, а ребеночка в девятнадцать лет от кого-то родила. В тихом болоте…» – подумала Мила и перевела разговор на другую тему.
У Иришки целый день крутилась в голове мысль, что вдруг она не успеет, не сделает вовремя какую-то необходимую прививку Тимурчику, и он заболеет страшной неизлечимой болезнью.
К концу рабочего дня она набралась смелости и подошла к Милочке с просьбой:
– Ты не могла бы попросить своего мужа посмотреть моего сына и… и сделать прививки. А то я была у нашего участкового педиатра, но она мне ничего не посоветовала. Сказала, что все в норме – и до свидания. Конечно, у нее двадцать человек под кабинетом ждут приема, а потом еще по домам надо больных оббежать. Я хотела бы… частным образом… договориться с хорошим специалистом, чтобы все было, как надо. По договоренности, конечно, – испуганно добавила Ирина, чтобы Мила не подумала, что она хочет просто воспользоваться знакомством с ней и бесплатно получить консультацию высококлассного специалиста.
– Ладно, спрошу у Димы когда и куда тебе с сыном подойти.
– Спасибо, спасибо! Я в долгу не останусь!
– Да ну! – махнула рукой Мила. – Не стоит благодарности. Свои люди – сочтемся! У нас ведь тоже есть маленькая дочка. Почти ровесница твоего мальчика!
– Правда? Вот никогда бы не подумала! Когда ты все успеваешь – всегда с прической и маникюром, и это с маленьким ребенком! Да еще диссертацию готовишь…
– С дочкой мне мама помогает. Ну а следить за собой надо обязательно – иначе глазом не успеешь моргнуть – мужа уведут. Сама знаешь, сколько в Томске молоденьких свеженьких студенточек…
– Да… – вздохнула Иришка.
– А твой-то муж, отец мальчика, где? – бесцеремонно поинтересовалась Мила.
– Увела его красотка-подруженька. Но я не виню ее в этом. Сам виноват. И я виновата. Не она – так была бы другая. А я думала – раз поженились, значит уже мой. Навсегда.
– Да, такой наивной можно быть только в восемнадцать. Хотя, ты и сейчас, вроде, не намного старше…
– Зато уже жизнью наученная…
На следующий день Мила принесла Иришке листок, на котором было написано – где и во сколько ее будет ждать доктор Дмитрий Коновалов.
Дания, 1942 год
Вот уже две недели молодой научный сотрудник Дитмар Бауэр работает в спецлаборатории пансионата «Лебенсборн», расположенного в лесу, на окраине датского городка Грюмфьорда, в двадцати километрах от границы с Германией. Собственно, после планового «расширения» великого рейха в скандинавском направлении, границ уже как бы не существовало вообще.
Родственные истинным арийцам голубоглазые и светловолосые потомки викингов самым естественным образом становились гражданами Великой Германии. Еще бы, они больше, чем сами «истинные» походили на идеальных представителей «высшей» расы.
