Он меня не заметил, благо я сразу не выпрыгнула из машины. За это спасибо ремню безопасности, замок которого заело.
Я сняла шляпку, шубу, избавилась от свитера и причесала волосы, слегка взбив их. Расстегнула верхние пуговки блузки настолько, чтобы привлечь мужское внимание. Затем приколола эмблему на левую сторону груди, накинула шубу и, взяв папку с бланками счетов и сумочку, вышла из машины.
У входа внутри банка стояли два охранника в камуфляже с оружием. Но докучать клиентам банка, как в «Темпо», вопросами здесь не было заведено.
Я прошла мимо касс и, взглянув на себя в зеркальную колонну, осталась довольна собой. Правда, джинсы, заправленные в высокие сапоги, несколько портили имидж деловой женщины, но зато придавали определенный шарм.
Я направилась к широкой лестнице на второй этаж. У лестницы тоже стояли два охранника и тоже пропустили меня беспрепятственно. Я побродила по второму этажу мимо дверей «Отдел кадров», «Бухгалтерия», «Отдел реализации» и направилась к лестнице на третий этаж. Здесь меня остановили.
— Туда нельзя, девушка. Что вы хотели?
— У меня встреча с Шафкятом Исмаиловичем. Я — рекламный агент журнала «Презентация».
— Минуточку подождите.
Охранник обратился к кому-то по рации и, выслушав ответ, пропустил меня наконец-то в запретную зону.
Кабинет Бабаниязова находился справа от лестницы. Напротив него располагался кабинет главного бухгалтера.
Я постучала и вошла, изобразив на лице самую обворожительную улыбку, на какую только была способна. Я предназначила ее Бабаниязову, выпустив из виду, что она может достаться его секретарше.
— Здравствуйте. Я из «Презентации».
— Проходите, Шафкят Исмаилович ждет вас.
Лицо красивой блондинки осталось при этом бесстрастным. Я снова изобразила улыбку и, постучав, вошла.
— Здравствуйте. Я рекламный агент. Виктория Викторовна предупредила вас о моем визите.
Полноватый черноглазый брюнет с поредевшей шевелюрой жестом указал мне на стул, напротив своего стола.
— Присаживайтесь, пожалуйста.
Шафкят Исмаилович говорил неспешно, с легким акцентом. Я, не сбрасывая с лица улыбки, медленно прошла и села, держа спину прямо, словно родственница английской королевы.
Я разложила журналы и счета на столе.
— Вот, посмотрите, пожалуйста, последние номера проспекта. «Презентация» дарит вам их. На днях выйдет еще один номер, и я занесу его вам. — Я продолжала обезоруживающе улыбаться.
А цепкий, пронзительный взгляд директора неотступно следил за моими действиями.
— Виктория Викторовна предлагает вам скидку в двадцать процентов. Вас это устраивает?
— Пожалуй.
— Тогда я могу выписать вам счет-фактуру?
— Уговорили.
Он взял журнал и стал его листать. А я перешла к решительным действиям.
Открыв сумочку, чтобы взять ручку, я достала одновременно с ней «клопа» и кусочек скотча, приготовленный заранее. Наклонившись над столом, я стала выписывать счет, одновременно укрепляя левой рукой в уголке под крышкой стола аппаратуру, успевая болтать с Шафкятом Исмаиловичем о преимуществах компаний, опубликовавших в «Презентации» рекламные статьи.
Он молча листал журналы. Осуществив основную и побочную цели визита, я поднялась со стула. И для того чтобы Бабаниязов не усомнился в цели моего визита, я набралась наглости и попросила разрешения позвонить.
— Ну, хорошо, только недолго.
Я набрала номер.
— Виктория Викторовна, я звоню из компании «Шафкят и К o ». Шафкят Исмаилович подписал счет. Вы можете присылать репортера.
Я не стала продолжать разговор с Викой и положила трубку.
— До свидания, Шафкят Исмаилович.
Он кивнул в ответ. Я оглянулась, полюбовавшись своей работой. «Клоп» сидел не высовываясь. Умница, Таня. И уверенной походкой деловой женщины покинула кабинет.
Усевшись в машину, я надела наушники — проверка связи, так сказать. И на всякий случай включила магнитофон на запись. Надо добавить, что в общении со своими подчиненными Шафкят Исмаилович был гораздо многословнее, чем со мной, а с особями мужского пола вообще употреблял крепкие выражения.
Рабочий день в компании подходил к концу, и я уже собралась свернуть свою деятельность, когда в кабинете Бабаниязова зазвонил телефон. Интуиция повелела мне подслушать и эту беседу. И везет же мне иногда, я недаром потратила драгоценное время.
— Бабаниязов у аппарата.
Выслушав собеседника, он стал возмущаться по поводу его протеже:
— По-моему он под себя гребет. Сабельфельд умер. Поставить точку в этой истории проще простого. А он тянет резину. Понаблюдайте за ним.
Уши мои от напряжения аж в размере увеличились, но разговор закончился. Шафкят Исмаилович с силой бросил трубку. И, позвав секретаршу, заказал ей кофе.
Я решила завершить пока трудовую вахту. Мне необходимо было плотно поесть и отдохнуть перед следующей. Здесь я и так узнала предостаточно, чтобы сделать кое-какие выводы. Я была уверена, что речь шла о Ринате, и должна была абсолютно точно в этом убедиться, совершив еще один рейд.
Я не стала ставить в гараж свою «девятку»: она еще сегодня послужит.
Дома, прежде чем отправиться на кухню, я присела в кресло и, откинувшись, закрыла глаза.
— Фу-у. Ну и денек сегодня. Ну что, косточки, побеседуем?
Я взяла их в руки и, прижав к себе, задумалась:
— А, вот. Обнаружила ли я врага в своем тылу? Как вам вопрос? По зубам, а? Ну, поехали. — И бросила кости.
18 + 6 + 34 — «Вскоре вас ожидает очень неприятная и скандальная история. Старайтесь поменьше раздражаться».
Час от часу не легче. Похоже, черная полоса в жизни. Я сложила кости в мешочек и снова откинулась в кресле. Ноги гудели, желудок ныл, и ужасно хотелось спать. Немудрено после веселой ночи и чрезвычайно насыщенного дня. Утомлять себя еще и приготовлением ужина — это уже слишком. Холодная курица и горячий чай спасли меня от голодной смерти.
Включив телевизор, я с наслаждением вытянулась на диване — два часа расслабления я вполне заслужила, а милый сердцу ящик приятно разнообразит сны. Однако на сей раз ему не удалось благотворно повлиять на мои подкорки. Сначала он затрещал, потом исчезло изображение, и наконец квартира погрузилась во мрак.
Окна дома напротив светились как ни в чем не бывало.
— Блин горелый! — чертыхнулась я, с трудом поднимаясь с дивана.
За дверью нарастал гул голосов, неясный шум. Я выглянула в дверь. В подъезде творилось столпотворение. Жильцы со спичками, с фонариками носились по лестнице как угорелые. На одном из нижних этажей женский истошный голос вопил:
— Пожа-а-ар! Горим!!! Щиток горит!
Его перебивал детский:
— Уйди, мама, оттуда!!! Убьет же тебя!
Я стояла у открытой двери своей квартиры, лихорадочно соображая, что делать. Затем кинулась искать фонарик, чтобы позвонить пожарным.
В дверь кто-то тарабанил кулаком. Я снова кинулась к двери.
— Соседка, воды давай, быстро, — сказал знакомый мужской голос. В темноте я не поняла, кто это. И, поддавшись общей панике, кинулась в ванную.
В прихожей мелькнул луч фонарика. А до меня в этот момент дошло, что водой проводку тушить нельзя.
— Несите воду, я вниз.
Темная фигура умчалась вниз, освещая путь фонариком.
А я, выскочив на площадку, завопила, что нужен песок, а не вода.
— Нельзя водой. Убьет! Слышите?! Я вызову пожарных.
Я вернулась в квартиру и, протянув телефон насколько это возможно к окну, набрала 01. Затем отключила щиток в своей квартире. Пожарные примчались в мгновение ока. Пожар был потушен.
В подъезде все с облегчением вздохнули. Оказалось, что на пятом этаже загорелся щиток по неизвестным причинам. Произошло короткое замыкание. В итоге весь подъезд, начиная с пятого этажа, оказался обесточенным. Проконсультировавшись с пожарниками по поводу восстановления проводки, мы приуныли. Как говорится, «сушите весла, господа». Но попытка — не пытка. Отыскав злополучный фонарик, я позвонила в ЖКХ. Появился лучик надежды, что холодильник размораживать не придется. Электрик будет.
Мы, собравшись на площадке пятого этажа с тусклыми источниками света, дружно поджидали электрика и бурно обсуждали событие. Полная женщина с пятого этажа возмущалась:
— Это все Мишка, паразит. Он, пьянь болотная, в щитке днем ковырялся.
Толпа, преимущественно состоявшая из женщин, наперебой стала отпускать комплименты несчастному Мишке.
Он, икнув, ретировался к своей двери.
— Да не лазил я, только дверку закрыл. Она болталась.
Наконец с чемоданчиком, одним на двоих, появились посланники ЖКХ. Тот, что оказался электриком, был пьян до безобразия. От него разило, как из пивной бочки. Другой был верным Санчо Пансой, доставившим товарища на место работы в целости и сохранности.
