За ведение детской секции во дворце культуры ей платили очень мало. Но это не имело никакого значения. Дети, сами того не подозревая, значили очень много в ее жизни. Возиться с ними доставляло ей удовольствие. Это была своего рода душевная релаксация после всех стрессов, которые ей доводилось испытывать в ее второй, тайной от других жизни.
Ольга припарковала машину недалеко от дворца культуры и, легко поднявшись по широким ступенькам, вошла в здание. Она направилась в кабинет своей непосредственной начальницы, Марии Николаевны Холмогоровой, отвечавшей за работу с детьми.
— Здравствуйте, Мария Николаевна, — бодро поздоровалась Ольга.
— Олечка, здравствуй, — улыбнулась в ответ Мария Николаевна. — Ну, наконец-то… Как съездила? Как тетушка?
— Спасибо, хорошо. У тетки все нормально.
— Ну и слава Богу!
— С завтрашнего дня могу начать работать. Так что давайте объявление.
— Да, родители уже приходили, спрашивали. Дети рвутся на занятия.
Ольге очень нравилась эта немолодая женщина, всю свою жизнь посвятившая хлопотам с мальчишками и девчонками. Личная жизнь Марии Николаевны не сложилась. После того как ее муж, будучи молодым, погиб в автомобильной катастрофе, она жила вдвоем с матерью, в последние годы очень тяжело болевшей старушкой.
В неудавшейся судьбе Марии Николаевны Ольга находила схожесть со своей жизнью. Сближала их и одинаковая и искренняя привязанность к своим подопечным во дворце культуры.
Подруг у Ольги не было. Тех, с кем она общалась во время учебы в университете, она видеть не стремилась. Они оставались в прежней жизни. И все тут. Новых приятельниц завести не удалось. Да Ольга и не очень к этому стремилась. Женщины всегда слишком любопытны и даже незначительное проникновение в заповедную жизнь Ольги могло поставить ее под удар.
Общение с Марией Николаевной отчасти компенсировало и эту незаполненность Ольгиной жизни.
— Как вообще твои дела? — спросила Холмогорова, закуривая сигарету. — Погода влияет?
— В каком смысле?
— Ну как же, весна, гормональные бури… Я уж думала, ты приедешь назад замужней женщиной.
— Нет, я об этом пока не думаю.
— И зря. Я тоже не думала. Сначала не хотела думать, а сейчас как-то и думать не с руки.
Мария Николаевна улыбнулась:
— Нет, надо тебя выдать замуж! Это точно! — категорично заявила она. — Только это должен быть крепкий мужчина. Обычному мужику ты в первой же семейной ссоре челюсть свернешь.
— Вот поэтому я и не спешу. Нормальный мужик с такой, как я, связываться не будет.
— В институт-то в этом году поступать будешь?
— Не знаю. Посмотрим. Пока мне и так неплохо живется.
— Ну-ну, — Мария Николаевна полускептически посмотрела на Ольгу. — Ладно, затрепалась я с тобой.
Она загасила сигарету в пепельнице и сказала:
— У меня дел по горло. Завтра приедет комиссия из города. Будут проверять, как мы работаем… Господи, времена меняются, а комиссии как шлялись, так и шляются! И все об одном и том же. Да, чуть не забыла… Зайди в кассу, там сегодня деньги есть. Можешь получить зарплату.
— Хорошо, — отозвалась Ольга.
Выходя через некоторое время из здания дворца культуры, она подумала: "Что ж, из дел осталось только пробежаться по магазинам — и домой". Мысль насчет "домой" явно не сделала ее бодрее.
"В логово одинокой волчицы", — мелькнуло у нее в голове. Правду говорит Мария Николаевна: "Возвращаться после долгой дороги в пустой дом — одно из самых тяжких испытаний для человека".
Ольга накинула на плечи сумку и рюкзак и отправилась в сторону небольшого рынка. Через полчаса она, основательно загрузившись продуктами, поехала в "логово".
Последние три месяца ей приходилось снимать однокомнатную квартиру в одной из многочисленных пятиэтажек Заводского района. Место это было достаточно глухое, проживали здесь в основном рабочие семьи невеликого достатка. Достоинством дома было то, что милиция здесь появлялась редко и соседи не очень-то интересовались друг другом.
Ольга оставила машину на одной из автостоянок недалеко от пятиэтажки и поднялась на свой четвертый этаж.
Весь вечер она занималась уборкой квартиры, стряпала на кухне. Она терпеть не могла беспорядка — видимо, сказывалось воспитание отца-военного. Знаменитые армейские стрелки на заправленной кровати у нее всегда были строго очерчены.
Готовить Ольга тоже умела хорошо. По крайней мере, когда отец, приходя со службы, ел то, что она ставила на стол, это ему всегда было по вкусу. Балагуря со своими сослуживцами, он иногда говорил, что не женится, — у него в доме и так есть великолепная хозяйка.
Ольга опять задумалась о своем странном житье-бытье, как бы вслед тому, о чем говорила Мария Николаевна. Неужели и ей придется коротать свою жизнь в одиночестве, ограничиваясь случайными связями с мужчинами? Вся Ольгина жизнь последних лет проходила в ожидании очередного посланника от патрона, передававшего ей еще один киллерский заказ Гиви.
Чтобы отбросить эти мысли, она включила маленький цветной телевизор, который перевозила с квартиры на квартиру. Он не очень-то помог. Ольга снова вспомнила слова Марии Николаевны о замужестве. Девушка оглядела кухню и попыталась представить себе, что сейчас, когда она стоит у плиты, какой-то мужчина сидит в углу, курит и терпеливо ждет, пока она приготовит ужин.
Эта мысль показалась ей скорее приятной, чем раздражающей. Наверное, тем и хороша совместная жизнь, что можно поделиться с другим человеком тем, что тебя волнует, выслушать его рассказ о том, как он провел свой день. Да мало ли что еще.
Только Мария Николаевна права — ей не каждый подойдет. За последние два года она пыталась сойтись с несколькими мужчинами. Но каждый раз это кончалось или ничем, или скверно.
Первый, кого Ольга пригласила к себе, был баскетбольный тренер дворца культуры, долго напрашивавшийся в гости.
Видимо, этот детина решил, что если она в конце концов согласилась на его визит, то, стало быть, уже готова на все. Едва они переступили порог ее квартиры, он тут же пошел в атаку, грубо тиская ее своими лапищами. Он не мог знать, что любой элемент насилия над собой Ольга воспринимала в штыки. Все завершилось тем, чем и должно было завершиться. Незадачливому ухажеру пришлось сначала скорчиться от боли на полу, а потом, ругая ее последними словами, с позором ретироваться.
Другие были иными. Однако каждый раз, когда логика свиданий вела к кульминации, Ольга чувствовала себя в роли насилуемой и с нетерпением ждала, когда все это закончится…
Продолжая рассуждать с самой собой о жизни с возможным избранником, она не могла не подумать о том, как будет объяснять ему свои отлучки. Что он скажет, если случайно обнаружит оружие. Откуда столько денег, если она работает скромным детским тренером… Нет, видимо, жизнь, отличная от теперешней, исключена. И надо прекратить терзать душу.
Помыв посуду, она обнаружила, что у нее на кухне скопилось много мусора. И несмотря на то, что время было за полночь, решила выйти с ведром во двор. Заодно немного и прогуляться, так как спать ей почему-то не хотелось. Она не спеша оделась и вышла из квартиры.
Когда вдруг на лестничной площадке между вторым и третьим этажом она увидела поднимающуюся ей навстречу группу парней, ей что-то подсказало неладное. Ольга замедлила шаг. Заметив ее, полуночники остановились и, встав, явно фиглярничая, в шеренгу, пропустили вниз.
Ольга мельком оглядела их. Ничего особенного, обычные бандитские рожи. "За исключением, может быть, одного", — подумала она, уже выходя из подъезда.
Молодой человек, стоявший между двумя другими, сильно отличался от них внешне. Интеллигентное выражение его лица еще больше подчеркивали сидящие на носу очки.
"Так, так!" — Ольга как бы прокрутила картину увиденного в обратную сторону. Молодой человек явно странно держал плащ. Тот не был перекинут — по принятому обыкновению — через руку, а находился посередине сцепленных рук.
Похоже, парень был в наручниках. А те двое его, что называется, конвоировали. На ментов они не походили, будучи много развязнее их.
"Да, дело-то там ни к черту. Наверное, парня ведут хорошенько тряхануть… Впрочем, мне что за дело! Ввязываться я не буду — препирайся потом с Гиви!"
Остудив этими мыслями всколыхнувшийся было в ней, так сказать, бойцовский инстинкт, она, выбросив мусор, вошла обратно в подъезд и стала подниматься к себе на четвертый этаж.
Но на площадке между вторым и третьим этажом кто-то сверху неожиданно бросился на нее. На рот Ольги легла широченная липкая ладонь. Затем она почувствовала, что ее схватили в охапку и, оторвав от пола, понесли на этаж выше. Один из напавших на Ольгу открыл ногой дверь квартиры, находившуюся этажом ниже ее жилья.
