Но домой я вас отвезу, пожалуй.
– Вы разве не работаете сегодня? – подняв голову, спросила Вика.
– Нет, у меня двое суток выходных и здесь, и в клинике, – нажав на слово «двое», сказал Максим. – Так что подписывайте своему стажеру дневник, и поедем.
Когда Сергей, сунув дневник в рюкзак, опрометью кинулся к остановке автобуса, Максим нажал кнопку на брелоке, открывая припаркованную неподалеку «Мазду»:
– Прошу, Виктория Павловна. Или помочь?
– Не надо, сама.
По привычке оглянувшись по сторонам, Вика юркнула на переднее сиденье.
Митин сел за руль:
– Ну что – куда едем?
– Домой.
– Викуля… ты не услышала, что ли? У меня два выходных, жена знает только об одном, так что целые сутки у нас есть, – он положил руку ей на колено, чуть сжал пальцы. – Хочешь, в профилакторий поедем? Там сейчас никого…
Это «никого» почему-то как никогда больно укололо Вику. Вот именно – никого. Чтобы никто не увидел.
Вика знала правила этой игры, принимала их, понимая, что по-другому не получится, но иногда испытывала вот такие болезненные уколы – словно бы она не достойна ничего другого, только вот эти унизительные тайные встречи без случайных свидетелей.
– Ну, решайся, Викуль, – настаивал Митин, – просто подумай – целые сутки вдвоем, уснем вместе, проснемся… кофе в постель, то-се… вечерком погуляем. Поедем, а?
– Мне все равно нужно домой заехать, – сдалась Вика, – тетю проверить и вещи взять.
Они уже подъезжали к дому Виктории, когда намертво встали в пробку. Машины еле двигались в три ряда, кто-то наглый пытался объехать затор по газону, ему сигналили, не пускали перестроиться в ряд.
– Вот уроды… – цедил Максим раздраженно. – Ну, куда он лезет, идиот? Неужели непонятно, что никто не пустит?
Вика молчала. Ей не нравилась манера Максима водить машину, слишком нервная и дерганая. Это всегда удивляло Вику – как человек, ежедневно видящий искалеченных людей, может позволять себе быть неаккуратным с собственной жизнью.
– Может, там что-то случилось? – спросила она, чтобы отвлечь Митина от мыслей об автохаме на газоне. – Совсем ведь почти не двигаемся, может, авария?
– А это мысль, – согласился он. – Идем, глянем, может, нужна помощь.
Они вышли из машины и направились к месту затора. Метрах в десяти от пешеходного перехода действительно случилась авария – на асфальте лежал без сознания молодой парень, а рядом на пороге открытой малолитражки сидела девушка с совершенно белым лицом и все повторяла:
– Я не видела… я его не видела…
Митин, опытным взглядом оценив ситуацию, бросил Вике:
– Осмотри девицу на предмет травмы груди – что-то она за правую половину держится, а я к пострадавшему.
– «Скорую» вызвал кто-то? – зычно спросил он у собравшихся вокруг людей. – Или всем телефоны нужны в качестве средства съемки?
– А вы кто? – спросил седой мужчина лет пятидесяти.
– Я врач. Так бригаду вызвали или нет?
– Да, я звонил минут десять назад.
Вика уже осмотрела девушку, не нашла никаких повреждений и сунула под нос вату с нашатырем, запас которого всегда носила в сумке – сама страдала пониженным давлением и довольно часто прибегала к этому средству.
– Что теперь будет? – прошептала девушка. – Я ведь его не видела, он выскочил из-за машины, у меня и скорость-то невысокая была… почему он так странно лежит? Он жив?
– Жив, не волнуйтесь, с ним очень хороший врач, он непременно поможет. Ну, вам лучше? Я тогда пойду, помогу доктору.
– Вика, мою сумку из машины, быстро! – в этот момент потребовал опустившийся на корточки возле распростертого на асфальте парня Митин, и Вика побежала обратно к их машине.
Максим имел привычку возить с собой небольшую спортивную сумку с набором необходимого для оказания первой помощи, и сейчас это очень пригодилось.
Парень не дышал, Митин делал ему массаж сердца и искусственное дыхание, Вика присоединилась, вернувшись.
Максим пролез в сумку, долго рылся в ней и, чертыхнувшись, простонал:
– Скальпель выронил где-то, что ли? Надо трахеотомию срочно…
– Погоди, у меня был, – Вика открыла свою сумку и вынула скальпель в стерильном пакете.
– Спасибо, что ты есть! – рявкнул Митин, непонятно к кому обращаясь – то ли к Вике, то ли к так кстати нашедшемуся скальпелю, и быстро сделал разрез на горле парня.
К моменту приезда бригады «Скорой помощи» пострадавший уже дышал через вставленную в горло трубку, и жизни его почти ничего не угрожало. Девушку-водителя опрашивали подъехавшие сотрудники ГИБДД, она опять плакала и билась в истерике.
– Пешеход всегда прав, но не всегда жив, – сказал Максим, глядя на то, как пострадавшего грузят в машину. – Ну что – мы можем быть свободны? – спросил он у подошедшего к ним сотрудника.
– Можете. Но уехать быстро – все равно не получится, – флегматично заметил тот. – Дальше за поворотом еще авария.
Вика сочувственно посмотрела на Максима – его планы на выходной таяли на глазах. А Митин крутил в руке скальпель и выглядел совершенно расстроенным.
– Насколько я понимаю, между жертвами должно быть хоть что-то общее, если уж мы имеем дело с серийником, – Двигунов по-хозяйски расположился на стуле, закинув ногу на ногу. – Иначе какая же это серия? Просто два не связанных между собой убийства. Любящий выпить дядюшка и его примерная племянница-студентка – вам не кажется, что это вообще ничего не объясняет?
– А кубики в карманах? – Полина по привычке курила в приоткрытое окно и задумчиво рассматривала улицу, которую могла уже нарисовать с закрытыми глазами за столько лет работы.
– Ну, кубики… что кубики…
– А вот то. Ну, допустим, в первом случае этот кубик мог принадлежать убитому – мало ли, носил с собой как талисман. Но тогда откуда взялся такой же в кармане второй жертвы? Вы много видели людей с привычкой таскать в кармане детские игрушки? И какова вероятность встретить двух таких людей в городе с населением, как наш? И какова вероятность, что по чистой случайности именно их и убили? – Полина повернулась к Двигунову.
Тот пожал плечами:
– Ну, в принципе, вы, конечно, правы, тут что-то не бьется. Но какая-то связь, кроме кубиков, должна же быть? Ну, там – рост, возраст, социальное положение, пол, в конце концов? Профессия, не знаю… хоть что-то? А тут два настолько разных человека, что вообще кажется – случайность.
– Их должно что-то объединять, кроме родства, тут вы правы, иначе почему убили именно их? Но что? Вот это нам и предстоит выяснить. Мне кажется, как только мы это поймем, станет проще вычислит убийцу.
На столе зазвонил телефон, и Полина, придавив в пепельнице окурок, взяла трубку. Это оказался эксперт-криминалист Зайченко, и у Каргополовой нехорошо заныло сердце.
– Значится, так, Полина
