наблюдалось.
– Тогда это точно то самое, о чем я думаю, – заявил врач. – Она каким-то образом получила удар током, от которого и потеряла сознание.
– Но что вы говорите? Как такое возможно? Где ее током шибануло? На середине реки? Вы там розетки видите?
Но врач не смутился и продолжил развивать свою мысль:
– Будь мы в жарких краях, я бы назвал несколько рыб, контакт с которыми мог бы вызвать у человека такой эффект. Но и в наших местах имеются любители экзотики.
– Хотите сказать, что кто-то из наших соседей выпустил в воду электрического ската?
– Или угря. Существует также электрический сом. Впрочем, сейчас это все неважно. Нам необходимо транспортировать пострадавшую наверх. Она нуждается в срочной госпитализации.
– То есть нам придется тащить ее вверх по лестнице? – уточнил Егор, взглядом сопоставив путь от берега до участка.
– Да.
– А это не вредно в ее-то состоянии?
Всем было ясно, что брату совсем не хочется надрываться, таща упитанную сестрицу вверх. Но врач не предоставил никому шанса.
– Если оставить ее тут, то она точно погибнет. Носилки я вам дам. Дотащите?
С грехом пополам удалось доставить Олю до участка и ожидавшей там машины «Скорой». Неисправная лестница вызвала дополнительные трудности, которые надо было каким-то образом преодолевать. Всей мужской части компании пришлось при этом здорово попотеть, а женской сильно поволноваться. Пару раз Олю чуть было не выронили с носилок, но благодаря тому, что кто-то догадался ее к ним примотать широкими лентами, все прошло более или менее благополучно.
По-прежнему не приходящую в сознание Олю загрузили в «Скорую», и Дима попытался сесть туда же.
– А вам зачем? – удивился врач. – Я уже сообщил реаниматологам. Нас встретят. А вас в реанимацию, хоть вы муж, хоть кто другой, все равно не пустят.
Диму уговорили остаться, помочь своей жене он все равно ничем не мог.
Саша улучил минутку, когда врач уже садился, и спросил у него:
– По-вашему, что все-таки с ней могло случиться? Отчего она так сильно пострадала? Неужели в реке и впрямь завелся какой-то электрический монстр?
– Возможно, что все обстояло куда прозаичнее, – вздохнул доктор. – Женщина получила удар током еще на берегу.
– Как на берегу?
– Наступила ногой на оголенный провод или что-то в этом духе. И готово!
– Но как она тогда очутилась посредине реки?
– А вот это уже другой вопрос.
И тут из машины неожиданно раздался голос самой Оли:
– Что тут происходит? Где я?
– Вы едете в больницу.
– Я? Зачем мне в больницу?
– Вы чуть не утонули.
– Я не могу утонуть! – запротестовала Оля. – У моего мужа сегодня день рождения.
Дима подпрыгнул на месте:
– Очнулась! Оля пришла в себя! Раз про меня вспомнила, значит, ей лучше!
Он полез в машину, откуда ему навстречу выбиралась все еще бледная, но уже живая и активная Оля.
– Ни в какую больницу я не поеду! – заявила она то ли мужу, то ли врачам.
Последним было все равно, а вот Дима запротестовал:
– Тебе надо обследоваться.
– После! Отпразднуем, тогда и поеду.
И как ни уговаривали ее все собравшиеся, максимум, на что она согласилась, полежать в кровати до ужина.
– Меня и впрямь еще слегка колбасит. Какая-то дрожь в ногах неприятная. Но к вечеру уже все пройдет.
– Ты помнишь, что с тобой случилось? – спросил у нее Стас.
– Да. Я сидела на бережку, смотрела на реку. Дима катал ребят. Внезапно позади меня раздались чьи-то шаги, но прежде чем я успела оглянуться, что-то больно укусило меня за шею!
– А дальше?
– Это все. Больше я ничего не помню. Очнулась уже на носилках.
– И кто это был? Кто к тебе подкрадывался?
– Говорю же, я не знаю! Я не видела.
Дима какое-то время размышлял, потом потребовал от жены:
– Покажи шею. Где тебя укусили? В каком месте?
Впрочем, вопросы он мог бы и не задавать. Как только Оля подняла густую гриву своих волос, как всем сразу же стало видно место укуса. Точно такие же маленькие, но яркие красные точки, возле которых виднелось покраснение, видимо, это была аллергическая реакция на что-то, попавшее в кровь Оли.
– Больно?
– Терпимо.
– А что у тебя с ногой? Там что за пятна? Там тебя тоже кто-то кусал?
– Не знаю. Говорю же, я ничего больше не помню.
– И как ты на надувном единороге выгребла почти на середину реки, тоже не помнишь?
– Я это сделала? – изумилась Оля. – Нет, не помню.
Поняв, что она ничем не сможет прояснить ситуацию, ее отправили отдыхать и набираться сил, в которых Оля очень нуждалась.
Несмотря на бледность и упадок сил, Оля предупредила мужа:
– Я ни за что не пропущу сюрприз, который мы для тебя запланировали.
Когда Оля закрылась в своей спальне, счастливого Диму напоили коньяком и попытались тоже уложить в кровать.
Но он заявил:
– Нет! Хочу разобраться в том, что произошло! Вера! Как получилось, что вместо тебя на единороге оказалась Оля?
– Понятия не имею.
– Говори правду!
– Я и говорю! Пока вы там с твоим новым приобретением развлекались, на катере волну гоняли, я на реке спокойно плавала. Потом мне это надоело, я подплыла к берегу и пошла домой.
– Зачем?
– Хотела сухую одежду надеть и волосы подсушить. Что тут неясного?
– А твой единорог?
– Он на берегу остался, понятное дело. Его я с собой не потащила.
– Почему?
– Очень мне надо самой его туда-сюда таскать. Я его вниз-то еле-еле транспортировала, а уж наверх… Нет, я решила, что кто-нибудь другой пусть его тащит. Я хрупкая женщина, мне такое несподручно таскать. Он же огромный! И неуклюжий! Неужели я стала бы его на себе носить?
В этом была вся Вера, никто даже не усомнился в ее словах. Именно так она всегда и поступала. Сначала что-то придумывала, а потом предоставляла другим разгребать последствия ее затеи.
– И сколько времени ты провела дома? Не помнишь?
– Почему? Как раз могу с точностью до минуты сказать. Ровно полчаса. Когда входила, то часы пробили три. А когда выходила, пробили один раз. Значит, было полчетвертого.
Речь шла о напольных часах, которыми Оля очень гордилась, утверждая, что они – часть семейной истории. Часы долгое время простояли в гараже у Олиного папы и лишь потом были торжественно подарены дочери. После пребывания в гараже выглядели часы соответственно. Древесина покрылась трещинами, краска облупилась, лак облез. К тому же часы не ходили.
Дима от такого подарка сначала пришел в ужас, но так как Оля настаивала, что эти часы останутся в их доме или она уйдет вместе с ними,
