у вас было с собой одно из ваших изобретений?
– Да, новейший, как я полагал, и сильно улучшенный копировальный аппарат. Кузен Стэнли, однако, заметил, что те же улучшения были сделаны одним австрийским эмигрантом. Я отказался от этой идеи и неохотно разобрал свою модель.
– Обидно. Но ведь это часть жизни изобретателя, не так ли?
– Верно. Вы хотели еще что-нибудь спросить?
– Нет. Ничего особенного.
Повисла неловкая пауза. В воздухе ощущался запах виски, но мистер Партридж не предложил гостю выпить.
– А забавно получилось с завещанием, правда? Подумать только, что это ужасное событие принесет пользу в деле изучения рака.
– Изучения рака? – Мистер Партридж нахмурился. – Я и не знал, что они что-то получат от Стэнли.
– Не от вашего кузена, нет. Но мисс Престон сказала мне, что старый Макс Харрисон решил, что, поскольку его единственный прямой потомок мертв, его состояние могло бы послужить миру. Он планирует организовать медицинский фонд, способный соперничать с Рокфеллеровским и специализирующийся на раке. Я немного знако́м с его адвокатом; он упомянул, что идет туда завтра.
– Неужели? – спокойно произнес мистер Партридж.
Фергус начал шагать по комнате.
– Если вы что-нибудь вспомните, мистер Партридж, дайте мне знать. Сейчас это кажется безупречным преступлением. Прекрасной работой, если можно посмотреть на это под таким углом. – Он огляделся вокруг. – Отличная у вас лаборатория. Думаю, отсюда может выйти все что угодно.
– Даже, – предположил мистер Партридж, – космические корабли и машина времени?
– Космические корабли – все же вряд ли, – усмехнулся Фергус.
Когда молодой детектив ушел, мистер Партридж улыбнулся. И подумал, что сумел мастерски провести трудную беседу.
Как ловко он вставил этот экспромт о недовольстве кузена Стэнли Эшем! Как блестяще импровизировал по поводу устройства, которое нес!
Нет, этот молодой человек не мог что-либо заподозрить. Явно это был самый обычный визит. Даже почти жаль, что так. Как приятно было бы сразиться с детективом… мастер против мастера. Помериться силами с инспектором Жавером, Порфиром, Мегрэ – и насладиться блеском, с которым Великий Харрисон Партридж собьет их с толку.
Возможно, идеального преступника следует заподозрить, даже раскрыть – и все же не суметь настигнуть…
Удовольствие от этой пикировки укрепило его веру в себя, которая возросла всего за одну ночь. Это правда – было жаль, что Стэнли Харрисон умер напрасно. Мистер Партридж на сей раз ошибся в расчетах; ему не было нужды убивать ради наживы.
И все же, какое великое начинание совершалось когда-либо без смерти? Разве колокол не звонит пронзительнее от крови несчастных рабочих? Разве мудрые древние не верили, что величие должно быть основано на жертве? Не на самопожертвовании, как глупо извратила это религия, а на истинном жертвоприношении.
В общем, Стэнли Харрисон стал необходимой жертвой, из-за которой и возник Великий Харрисон Партридж. И разве не видны уже последствия этого?
Сумел бы он преобразиться, если бы не выбрался из кокона благодаря своему открытию?
Нет, это великий и необратимый поступок: безупречное преступление его сформировало. Величие основано на крови.
Этот нелепый молодой человек, болтавший о совершенном преступлении и даже не сообразивший, что…
Мистер Партридж остановился и мысленно вернулся к их диалогу. В этом разговоре с упорством дважды упоминалась машина времени. Затем молодой человек сказал – как же там? – «Сейчас это кажется безупречным преступлением», а потом: «Думаю, отсюда может выйти все что угодно». И еще удивительная новость о новом пожелании дедушки Макса…
Мистер Партридж улыбнулся. Он сглупил. Здесь был его Жавер, его Порфир. Молодой детектив действительно подозревает его. И сообщение о Максе было искушением, ловушкой.
Детектив не мог знать, насколько ненужным стал теперь этот приз. Он хотел спровоцировать его на новое преступление.
Но все-таки, так ли уж не нужно было целое состояние? И разве легко устоять перед таким прямым вызовом?
Мистер Партридж поймал себя на том, что обдумывает детали.
Если дедушка Макс собирается встретиться завтра со своим адвокатом, то логично убить его сегодня. Чем скорее, тем лучше.
Вероятно, удобнее всего – когда он отдыхает после обеда. В это время Макс в одиночестве дремлет в любимом уголке своего большого поместья на холмах.
Есть только одна загвоздка. Там нет электрических розеток. Портативная модель не будет работать. Пока…
Да, конечно. Можно поступить иначе. В случае с кузеном Стэнли он совершил преступление, затем вернулся в прошлое и подготовил себе алиби. Но здесь он мог с тем же успехом обеспечить алиби, а потом вернуться назад и совершить убийство, отправившись в прошлое на лабораторной машине с более широким временны́м диапазоном. Нет нужды в эффекте запертой комнаты. Это было хотя и мило, но не принципиально.
Надо обеспечить себе алиби на час дня. И больше не следует использовать Фейт. Не стоит с ней встречаться, пока он еще в переходной стадии. Можно, например, снова получить штраф за нарушение дорожных правил. Наверняка полиция была бы столь любезна, что…
Полиция. Вот оно. Идеально. Он пойдет в управление и попросит о встрече с детективом, работающим над делом Харрисона. Скажет ему, что с запозданием припомнил подробности о предполагаемой ссоре кузена Стэнли с Эшем. В общем, сможет находиться рядом с полицейским в то время, когда дедушка Макс будет убит.
В двенадцать тридцать мистер Партридж вышел из дома и направился в Центральное полицейское управление.
Со своего наблюдательного пункта Фергусу был слышен храп старика.
Попасть в уединенное убежище Максвелла Харрисона было нетрудно. Газеты годами так тщательно освещали распорядок его жизни, что можно было заблаговременно выяснить все, что нужно: его повседневные привычки, нелюбовь к телохранителям, постоянное место для сна.
Светило солнце, холмистая местность выглядела вполне мирной. В овраге рядом с Фергусом журчал ручей. Старый Максвелл Харрисон хорошо поступил, заснув в такой абсолютной глуши.
Фергус докурил третью сигарету, прежде чем услышал звук. Он был очень тихий – возможно, от подвернувшегося камешка, но в окружающей тишине любой звук, не являвшийся храпом или журчанием ручья, казался слишком громким.
Фергус бросил сигарету в глубь оврага и бесшумно двинулся на звук, прячась за чахлыми зарослями.
Зрелище, вполне ожидаемое, тем не менее удивительно контрастировало с этим тихим убежищем: пухлый лысый мужчина средних лет приближался на цыпочках, с длинным ножом, поблескивавшим в поднятой руке.
Фергус бросился вперед. Левой рукой он перехватил ладонь с ножом, а правой заломил мистеру Партриджу свободную руку за спину. На лице мистера Партриджа, выражавшем безмятежность, когда он подходил к намеченной жертве, сейчас отразились ярость и ужас.
Он машинально повернулся. Это было инстинктивное движение, но получилось оно столь удачно, что он сумел
