Ознакомительная версия.
— Всем. Абсолютно всем, причем делали это нагло, почти по-хозяйски. — Он снял последнее, что осталось, — темно-синие в белую звездочку носки.
«А вот это конец, — думала Регина, вяло отвечая на старательные ласки молодого юриста. — Кудряш вытянет все и при этом по стенке размажет. Полянскую он теперь будет беречь как зеницу ока. Там ее и Слепой не достанет. Я бы на месте Кудряша именно так и поступила. А как я поступлю на своем месте? Или уже никак и это действительно конец? „Конец мог быть и пострашней, но не придумаешь бездарней“. О Господи, неужели опять всплывают стихи несчастного Синицына?»
Антон Коновалов уже тихо постанывал, и Регина как-то отстраненно отметила, что была не права, когда отвергала робкие ухаживания таких вот восторженно-жадных молодых павлинов. Они часто распушали свои радужные хвосты перед ней. Хотя она прекрасно понимала, что дело исключительно в деньгах и карьере, но все равно, она много потеряла. Теперь уж не наверстаешь…
Дело близилось к развязке. Компакт-диск кончился, но тут же автоматически заиграл сначала. Высоко и страстно взвыла скрипка, ей стал ласково вторить глубокий, низкий голос виолончели. Регина с удивлением обнаружила, что здорово завелась к финалу. В ней вдруг проснулась такая горькая, ненасытная жажда жизни, что она почти до крови впилась ногтями в мускулистую спину своего партнера и понеслась, куда-то по искрящимся волнам скрипичного соло…
Ванна в холостяцкой квартире была круглая, просторная, с гидромассажем. Антон отнес туда свою даму на руках, опять не поскупился на всякие благовония, залез сам.
— Знаешь, детка, я, пожалуй, останусь у тебя до утра, — сказала Регина и прикрыла глаза, — мне надо хорошенько расслабиться.
— Правда?! Спасибо тебе, — он искренне обрадовался.
— Это тебе спасибо. Твой секрет действительно стоит дорого. Ты прав, информация действительно неприятная и опасная. Будь, пожалуйста, осторожен.
— Что ты! Я никому ни слова! Могила!
— И правда, могила, — задумчиво кивнула Регина.
Огонек зажигалки дернулся и потух. Лена щелкнула еще раз, но газ кончился. — Во-первых, здравствуй, Лена Полянская. Во-вторых, одевайся, быстро и тихо, — прошептал киллер.
Лена дрожащими руками натянула поверх своего свитера тот, что оставила Нина. Слепой на миг осветил ее фонариком.
— Что-нибудь еще теплое есть? — спросил он.
— Нет.
— Ладно, пошли, — он взял ее за руку.
Рука у него была железная. «Он накачал себе мускулы, он стал вдвое шире, чем был тогда, — подумала Лена, — он киллер…»
Они выскользнули из комнаты, крадучись, прошли коридор. В доме стояла сонная, спокойная тишина. Через минуту они попали в какое-то помещение. Оглядевшись, Лена поняла, что это кухня. Фонарик опять вспыхнул и осветил маленькую неприметную дверь рядом с огромным холодильником. За дверью была высокая деревянная лестница.
Они поднялись и оказались на чердаке. Лунный свет падал в небольшое слуховое окно. Осторожно ступая по скрипучему дощатому полу, стараясь ничего не задеть, не шумнуть, они подошли к окну. Оно было приоткрыто. За ним шел крутой скат железной крыши. Слепой подсадил Лену, она вылезла в окно, ноги тут же заскользили по обледенелому железу. Вася, вылезая, успел схватить ее за руку.
— Я сейчас прыгну первый, — прошептал он ей на ухо, — потом ты. Не бойся, здесь невысоко. Я тебя поймаю. Волосы почему мокрые?
— Голову вымыла, — прошептала Лена в ответ.
— Плохо. Простудишься. Все, я пошел. Будешь прыгать, смотри не ори.
Он почти бесшумно скользнул с края крыши. Лена стала сползать потихоньку за ним вслед. Она боялась посмотреть вниз. Легко сказать, невысоко! Метров пять точно есть. Зажмурившись, Лена прыгнула, уже представляя, как сейчас переломает все кости, но тут же оказалась в железных объятиях киллера. От него как-то странно пахло.
— Откуда этот запах? — прошептала Лена.
— Эфир. Для собак, — ответил он и осторожно поставил ее на снег.
В доме послышался шум. В окне на первом этаже забегал фонарный луч. Схватив Лену за руку, киллер потащил ее к другой стороне дома. Было тяжело бежать по глубокому снегу, петляя между толстыми стволами елей и берез. Лена поняла, что они бегут не к дороге, а совсем в другую сторону.
Оказалось, что дом окружен бетонным забором высотой не меньше двух метров. Из окна его не было видно за деревьями. Прямо у забора что-то темнело на снегу. Слепой наклонился над темной грудой, и Лена разглядела, что это труп и что Вася снимает с трупа короткую дубленую куртку, разматывает шарф.
— Надевай, — сказал он и стал сам натягивать куртку на Лену, — быстро! Шарф на голову!
Лена, холодея от ужаса, послушно застегнула «молнию», накинула на голову вязаный широкий шарф, снятый только что с мертвого. От шарфа пахло табаком и мужским одеколоном. Слепой потянул ее за руку, они быстро побежали вдоль забора. В одном месте между бетонными секциями оказалась узкая щель, в ней торчали толстые прутья арматуры.
— Я первый, ты за мной, осторожно, наверху колючка. Не зацепись.
— Проволока под током? — спросила Лена.
— Была. Теперь нет. — Он ловко, как кошка, вскарабкался на двухметровый забор и тут же исчез. Лена ухватилась за прут арматуры, подтянулась. Она даже в детстве не лазала через заборы. Нога искала опору, скользила по бетону.
Со стороны дома послышались голоса, топот.
— Стой, мать твою! — закричали совсем близко. — Стой, стреляю на х…! — И тут же шарахнуло несколько выстрелов.
Лена перелетела через забор как птица. И опять оказалась в объятиях киллера. Ярко светила луна. Они бежали в тайгу, утопая в глубоком снегу, спотыкаясь о корни. Бежать было все трудней. А сзади стреляли вовсю, уже не у дома, а за оградой. К пистолетным выстрелам прибавился стрекот автомата.
Слепой на бегу выхватил из-за пазухи короткоствольный маленький автомат, оглянулся, дал дугу очереди. Выстрелы за спиной на секунду стихли. Потом опять застрекотали.
— Ложись! — скомандовал Слепой.
Лена упала на снег. Она ничего не видела, только слышала отдельные выстрелы, автоматные очереди, обложной мат. Кто-то тяжело бежал по глубокому очегу. Вася отстреливался. Лена вдруг поняла, что он укладывает из своего автомата бандитов одного за другим. Она не знала, сколько это продолжалось. Ей казалось, прошла вечность. Лежать на снегу было холодно. Ее стала бить дрожь. Пряди волос, выбившиеся из-под шарфа, замерзли, превратились в сосульки.
Наконец стало тихо. Она решилась поднять голову и огляделась. Вася сидел на снегу, зажав левой рукой правое плечо.
— Все, — сказал он, — уходим.
— Что с тобой? — спросила она.
— Задело немного. Снег-то отряхни, — он поднялся, — пошли. Надо уйти как можно дальше.
Теперь они не бежали. Бежать по глухой тайге невозможно, даже по просеке. Нет твердой земли под ногами. В любой момент можно угодить в болото, зимой это не страшно, а к весне лед становится совсем тонким. Таежное болото засасывает моментально, пикнуть не успеешь.
Они двигались вперед, перешагивая по стволам упавших деревьев. Стало светать. Лена разглядела, что из-под Васиного правого рукава стекает темная струйка крови.
— Надо остановить кровь. Давай сядем на какой-нибудь ствол, я посмотрю, что там у тебя.
— Нет, — покачал он головой, — надо дойти до скита.
— До какого скита?
— Есть здесь одно место, раскольничий скит, старая брошенная землянка.
— Ты же перестрелял их всех. Кто за нами гнаться будет?
— Не всех. Когда станет светло, они могут пустить вертолет. Надо дойти до скита, он не виден сверху.
— Даже так? Вертолет?
— А ты что думала?
— Долго еще идти до твоего скита?
— Часа два, не меньше.
— Больно тебе? — спросила Лена. — Плечо болит?
— Не разговаривай, — ответил он, — береги силы. Сил почти не осталось. Лена то и дело обтирала лицо горстями снега. Ноги скользили по обледенелым стволам поваленных деревьев. Было холодно. Голова кружилась от слабости. Они шли уже часа три, без привалов и остановок. Киллер, несмотря на раненое плечо, шел легко и быстро. Невысокая коренастая фигура перескакивала с одного ствола на другой. Он шел по тайге так, словно под ногами был ровный, чистый асфальт. А Лена плелась еле-еле. Так хотелось ступить не на ствол, а на заманчиво-ровную поверхность, покрытую толстым слоем мягкого чистого снега. Один раз Лена ступила, вернее, оступилась, и тут же ноги провалились глубоко в снег, под подошвами послышался предательский хруст. Вася подскочил к ней в тот же миг, вытянул ее, поставил на широкий березовый ствол и мрачно произнес:
— Осторожней не можешь?
— Спасибо. Прости, пожалуйста, — эхом отозвалась Лена. За весь долгий, мучительный путь они больше не сказали ни слова.
Ознакомительная версия.
