— Хэлло, Чарли! Это Том. Я в районе пристани. Есть что-нибудь для меня?
— Ничего особенного, Том, — ответил Тэннер. — А… вот только что поступило сообщение, что угнали машину Ван Робертсов…
— Да? Ну-ка, давай данные.
— Темно-вишневый «кадиллак» номер 43 9666.
— Записал, — сказал Лепски, запихивая служебный блокнот в «бардачок». — Посты предупреждены?
— А как же! Ван Робертс — большая шишка, и он очень, ну, очень не доволен.
— Да, кроме нас с тобой, Чарли, в этом городе живут одни только большие шишки. Такова наша доля.
Лепски выключил связь.
Клинг сидел в своей машине, припаркованной на стоянке вблизи заведения Люси Лафгарт. Он курил одну сигарету за другой, поглядывая на часы. Оставалось немного. Проделать в очередной (и, возможно, последний) раз привычную работу, и все. Такого куша за всю свою полную опасностей жизнь он еще не срывал. Как там дела у Нго? Странно — парень вроде тертый, жизнь его била, пока он не стал железным, а вот по отношению к этой бабенке слегка раскис. Ну и черт с ним. Не имеет значения. Получим в Цюрихе бабки, подыщем ему телку, сразу выбросит дурь из головы…
Клинг снова посмотрел на часы. Пора. Он выскользнул из машины. Проверил, не оставил ли ключ, нащупал в кармане гарроту.
«Пока что все гладко и без шума», — думал он, двигаясь в тени пальм. Оглянувшись и убедившись, что никаких случайных свидетелей нет, подошел к входу в подземный гараж, освещенному единственной тусклой лампочкой.
В нескольких метрах от лифта стоял блестящий темно-вишневый «кадиллак» с приоткрытой крышкой багажника. Клинг одобрительно кивнул. «Хорошая работа, малыш».
Вызвал лифт, вошел в кабину, нажал кнопку верхнего этажа.
В слабо освещенном коридоре осмотрелся, подошел к двери квартиры, бесшумно повернул ключ. Извлек из кармана гарроту, тихо скользнул в квартиру. Помещение заполняли звуки музыки. Моцарт. Женщина сидела спиной к нему и слушала радиоприемник.
«Слишком просто!» — подумал Клинг, неслышным шагом подбираясь к Шеннон и держа петлю наготове.
И тут чьи-то стальные пальцы сомкнулись на его собственном горле. Киллер судорожным движением попытался освободиться, но все померкло в его глазах.
Тело Клинга с глухим стуком упало на ковер. Шеннон повернулась и с криком вскочила на ноги.
Нго стоял над распростертым на полу хозяином.
Шеннон едва не закричала.
— Быстрее, мадам! — У Нго прорезался голос. — Я увезу вас отсюда! Доверьтесь мне! И поспешим! Он придет в себя через несколько минут.
Шеннон заглянула в глаза Нго и молча шагнула к нему. Нго схватил ее за руку и потащил к лифту. В гараже он усадил женщину в краденый «кадиллак», сам уселся на место водителя и вывел машину на улицу.
— Мадам, не задавайте вопросов и ничему не удивляйтесь. Машина краденая, она уже в розыске. У нас мало времени.
— О, Ким! — прошептала Шеннон. — Я знала, что ты выручишь меня! Этот человек… там… это твой хозяин?
— Да, мадам. Я предал его, но у меня не было другого выхода. Мне теперь не жить, но это не важно. Послушайте меня, мадам, и не перебивайте. Поезжайте сейчас к друзьям, куда угодно, но только не домой.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, Ким.
— Мадам, — Нго остановил «кадиллак» у обочины, — верьте мне. Все это дело организовал ваш муж. Он нанял моего хозяина, чтобы тот убил вас. Он заплатил ему пять миллионов.
— Не может быть! Я не могу в это поверить!
— Пожалуйста, поверьте! — Нго стиснул кисть ее руки. — Не встречайтесь с ним. Он хочет иметь наследника, а вы стоите у него на пути. Поезжайте к друзьям, которым доверяете, но ни в коем случае не домой. Ясно?!
Шеннон сидела ни жива ни мертва. Каким-то шестым чувством она знала, что это правда. Куда же ей идти? Да! Конечно же, к Мэг Уилбор.
Пока они разговаривали, скучающий Лепски наконец обратил внимание на остановившийся рядом новенький автомобиль. Присмотрелся. И аж подпрыгнул. Темно-вишневый «кадиллак» 43 9666! Тот самый, только что угнанный!
Он подался вперед и увидел, что на переднем сиденье «кадиллака» сидят мужчина и женщина.
«На ловца и зверь бежит! Вот, кажется, и работенка начинается. Привалило счастье!..»
— Чарли, — произнес он в микрофон рации, — на набережной, в районе девятого причала, стоит тот самый «кадиллак». В нем какая-то парочка. Перекройте все подъезды к причалу. Я пока наблюдаю.
— Понял, — ответил Тэннер и отключился.
Лепски расстегнул кобуру и выбрался из машины.
Неспешным шагом, изображая праздношатающегося гуляку, он подобрался к «кадиллаку». Заглянув в левое боковое стекло передней дверцы, он сразу же признал Нго. Револьвер, казалось, сам выскочил из кобуры и влип в ладонь полицейского.
— Полиция! — рявкнул он грозно. — Обоим выйти, и без фокусов!
Нго взглянул на Шеннон совершенно спокойно:
— Запомните, мадам, что я сказал. Не ходите домой. — Открыв дверцу, он полез наружу.
— Вы тоже! — отчеканил Лепски.
Шеннон вышла из машины и встала подле Нго. Издали донесся вой сирен — к причалу мчались полицейские машины.
Встав между Лепски и Нго, Шеннон с достоинством сказала:
— Я — миссис Шеннон Джемисон, меня похитили, а этот молодой человек спас меня.
Лепски широко распахнул глаза.
— Вы — миссис Джемисон?!
— Да.
Он присмотрелся и узнал мадам. В газетах часто печатали ее фотографии. (Добряк Террел, конечно же, забыл познакомить своих подчиненных с изображениями жертвы похищения.)
К причалу с разных сторон подъехали две патрульные машины, из них выскочили сотрудники полиции.
Вдруг Лепски обнаружил, что вьетнамца нет рядом. Он резко крутнулся на пятке только для того, чтобы увидеть, как Нго бросается с парапета в воду. Лепски даже револьвера поднять не успел.
Нго долго плыл под водой и вынырнул возле чьей-то яхты. Он бросил прощальный взгляд на берег. Последнее, что он увидел, была Шеннон, стоящая в свете фар и закрывающая лицо руками.
«Благослови вас Господь, мадам», — подумал Нго и медленно погрузился в покрытую разводами нефти воду. Пучина беззвучно сомкнулась над ним.
Придя в сознание, Клинг, как человек наблюдательный, сразу же сообразил, что: а) он валяется на ковре; б) кроме него, в квартире никого нет. Как человек сообразительный, он довольно быстро сложил два плюс два и понял, что Нго сбежал вместе с Шеннон.
Клинг, конечно, на всякий случай проверил квартиру, но это было уже бесполезно. Его верный и преданный раб, этот узкоглазый желтолицый сукин сын, променял хозяина на бабу. «Нет проблем, сэр». Ну, сволочь, ну, скотина!
Подняв с пола удавку, Клинг спустился на лифте в гараж. Краденого «кадиллака» там, конечно, не было. Дурак Нго смотался на нем, не понимая, что и десяти минут не пройдет, как его копы заметут. Загремит в тюрягу, и поделом!
А ему, Клингу, теперь остается только одно — побыстрее самому рвать когти. К черту Джемисона! Главное — успеть в Цюрих, чтобы снять со счета деньги.
Чемодан и двести тысяч аванса от Джемисона лежат в его машине.
Усевшись за руль, Клинг помчал в аэропорт Майами. Но успокоился лишь тогда, когда самолет взлетел и лег на курс. Клинг даже принялся что-то насвистывать. Итак, Цюрих, пять «лимонов» и новая жизнь. Рай. Он не знал, что впереди у него лишь встреча с тремя швейцарскими детективами, денно и нощно поджидающими его в операционном зале «Бовэ банка».
Джемисон сидел за письменным столом и ждал звонка. 23.15. Звонка не было. Почему молчит Клинг? Опять что-нибудь сорвалось? На душе становилось все тревожнее, но пока что он держал себя в руках.
В дверь постучали. Вошел Смит и положил перед ним письмо.
— Только что пришло, сэр.
Джемисон осмотрел конверт, увидел итальянские марки. Наконец-то весть от Тарнии!
— Спасибо, Смит. Принеси сандвичей, я еще немного поработаю.
— Да, сэр. — Смит поклонился и вышел.
Через несколько минут он вернулся с подносом в руке. Увидел, что Джемисон лежит, уронив голову на письменный стол.
— Сэр! Что с вами? Плохие вести?
Джемисон не отвечал и не шевелился.
Смит опустил поднос на сервировочный столик и быстро, как только мог, подошел к хозяину. Он уже видел, он уже понял, что Джемисон мертв. В сведенных в предсмертной судороге пальцах было зажато скомканное письмо. Посиневшие ногти явно указывали на причину смерти — сердечный приступ.
Ошеломленный Смит осторожно извлек листок бумаги из руки усопшего. Поколебавшись, прочел текст:
«Дорогой Шерри!
Надеюсь, ты все поймешь и простишь. Я поняла, что не хочу выходить замуж ни за тебя, ни за кого-нибудь другого. Джузеппе предложил мне участие в своем всемирно известном Доме мод. Теперь фирма будет носить не только его, но и мою фамилию. Я думаю, ты понимаешь, что это для меня означает. Другого такого случая не представится.
