получил повышение и прибавку к зарплате.
– Тем самым подтвердив вину Романа. – У меня внутри все сжимается.
– Это было всего лишь предположением. После этого Дельфина забрала нас к себе. И тогда Доминик стал часто плакать.
Снег начинает тихо оседать, устилая землю вокруг нас.
– Мы выросли в нищете. В довольно дерьмовых условиях.
– Я видела.
Тобиас замирает и смотрит на меня.
– За несколько месяцев до смерти моих родителей Дельфину бросил ее муж, настоящее ничтожество. Она много пила и временами применяла силу, особенно когда Дом начинал капризничать. Все было не так ужасно, но… – Он вздыхает. – Ну, ты видела.
Я киваю и вытираю слезу.
– Через несколько недель после переезда к Дельфине к нам заявился любознательный гость.
– Шон?
– Да, – тихо подтверждает он. – Шон был младше, но постоянно крутился рядом. Они с Домиником быстро сдружились, и мне частенько поручали присматривать за ними, провожать и встречать из школы. – Тобиас качает головой с мягкой улыбкой на губах. – Он был тем еще остолопом. Его волосы постоянно были растрепаны. Он был маленьким грязным засранцем, всегда висел на деревьях и не возвращался домой до наступления темноты. По ночам прокрадывался в мою комнату, и втроем мы уходили в лес. Даже в семилетнем возрасте он был бесстрашен. Почти каждое утро срывал одежду, в которую его одевала мать, и надевал одну и ту же потрепанную футболку. Даже тогда он отказывался подчиняться правилам.
Мы обмениваемся улыбками.
– Сразу после к нам примкнул Тайлер. Мы жили у Дельфины бедно, но справлялись. Да и люди из Братства не забывали моих родителей и были нашей спасительной благодатью. Часто заглядывали и чем-нибудь угощали. Иногда присылали почтой одежду и деньги – мелочи, которые нам помогали. Моя тетя это разрешала и вскоре после смерти родителей начала устраивать у себя дома встречи. Время шло, и я стал засиживаться на них. Дельфина ударилась в крайности. Ее идеи, как нанести ответный удар, оспаривались, но чаще всего лидером была она. К тому времени осталось лишь несколько последователей. Большинство умерли или вышли из дела после того, что случилось с моими родителями. Но чем чаще я их слушал, тем больше загорался, и на пятнадцатый день рождения встал и впервые заговорил.
– А они слушали.
Он кивает.
– Незадолго до своего отъезда на учебу я организовывал встречи, налаживая связи, чтобы привлечь больше людей. Да и Шон с Домиником начали проявлять внимание. Мои планы на Братство росли в геометрической прогрессии. Летом я приезжал домой, чтобы провести время с Домом и Шоном, которые постепенно увлеклись этим делом. Дом взял встречи под свой контроль и руководил местным филиалом, когда я вернулся после второго курса. И тогда я впервые тебя увидел.
Тобиас поднимает взгляд и смотрит на меня, впервые по-настоящему на меня смотрит, и я чувствую его взгляд до самых кончиков пальцев.
Он вытаскивает из-под пиджака мой библиотечный экземпляр «Поющих в терновнике». Тот с легкостью умещается у него на ладони. Я округляю от удивления глаза.
– Ты был там, когда я ее украла?
– Доминик жил в библиотеке. Она была его самым любимым местом в мире. Он презирал Дельфину, за то, что она была мерзкой алкоголичкой, и убегал в библиотеку, если не удавалось пошататься с Шоном. Я заехал за ним, а в итоге начал просматривать книги, чтобы скоротать время. Когда я заметил тебя, ты стояла в соседнем ряду, и не особо обращал внимание, пока не подошел Роман и не сказал, что купит тебе книги и тебе вовсе необязательно их брать напрокат. Ты закатила глаза, еле слышно обозвала его придурком, а потом засунула книгу себе в штаны.
Потрясенная его признанием, я перевожу взгляд на книгу у него в руке.
– Когда я тебя увидел, то понял, что ты была всего лишь ребенком. Не виновной в случившемся и не ведающей, кем был твой отец на самом деле, какие сомнительные деловые сделки он проворачивал. Я понял, что вы не близки. Он увел тебя, а я пошел за вами на парковку. Ты казалась ужасно несчастной, но на твоих губах играла слабая улыбка. Словно ты была счастлива выразить свой тихий протест, своровав книгу.
Я, без сомнений, была тогда счастлива. То было последнее лето, которое я провела с Романом, а потом мы отдалились друг от друга. Тобиас гладит пальцами потрепанный переплет книги.
– Ты была всего лишь ребенком, и в тот день я поклялся не вмешивать тебя в это дело. После я пристально следил за тобой, а когда на следующее лето ты не вернулась, предположил, что ты больше не приедешь.
Я растираю руки.
– Я тоже так думала.
– Доминик еще учился в школе, и я захотел дать нам время, чтобы набрать численное преимущество, а уже потом предпринимать серьезные действия. Шон к тому времени заправлял гаражом, который мы купили на денежную компенсацию Дома, и организовывал там собрания. Дом перед отъездом в колледж обеспечил себе место и убедился, что все об этом в курсе. А Шон держал все в секрете, пока нас обоих не было.
Между нами продолжает идти снег, и я ежусь в пиджаке. Тобиас встает и приминает ботинком сигарету.
– Мне было двадцать четыре, когда я заработал свой первый миллион. Я начал налаживать связи в корпоративном сегменте, когда Доминик закончил учебу. Тайлер отправился служить. Шон все здесь контролировал. Поэтому я разрывался между Трипл-Фоллс и Францией, укрепляя связи и находя старых родственников, которые могли бы нам помочь. К моему двадцать пятому дню рождения мы были скорее международным движением, чем провинциальной группировкой. И на какое-то время я позабыл о нашей первоначальной цели. Как и все остальные, с годами мы становились только сильнее.
– А потом появилась я.
Он кивает.
– Когда ты вернулась, у нас были сотни членов во всех филиалах в совокупности, и мы росли с каждым днем. Дом закончил Массачусетский технологический институт и задался целью искоренить будущие денежные трудности, обкрадывая воров – «белых воротничков», которых я ему подгонял, между делом пополняя наш арсенал и вербуя новых братьев. Месть Роману был вопросом времени, но когда ты сюда приехала, а Шон и Доминик узнали о тебе, они вдруг решили, что взяли тебя под контроль.
Я киваю, прекрасно зная эту историю.
– Ты знаешь, что я искал своего биологического отца, вот почему мои мысли больше занимала Франция.
Я киваю.
– Когда я до него добрался, его уже было не спасти. Я так и не узнал, кем он был на самом деле.
– Мне очень жаль.
– Все нормально. – Тобиас
