— Вы бы только поторопились, у меня такое чувство что за ним менты по следу чешут.
Миша Хвост кивнул и, не ответив, вышел за дверь.
***
Владислав с раздражением выключил телевизор. В последнее время информационные программы он не переносил. Эфир оккупировали одни и те же люди, большую часть из которых он знал лично. Будто бы сговорившись, они хором вещали о тяготах российского бытия и, выжимая из сытых глаз слезу, твердили о многочисленных невыплатах, забывая упомянуть о том, что у каждого из них имеется недвижимость стоимостью в два миллиона долларов. Некоторые из них обращались к нему с просьбами о возврате долгов с партнеров, о предоставлении «крыш» предприятиям, в обналичивании черного нала…
Зазвонил мобильный телефон.
— Слушаю, — вытащил Варяг трубу.
— Владислав, «стволы» увел Закир, — заговорила труба старческим фальцетом.
— Однако! — не сумел сдержать удивления Владислав. — Это на него не похоже, он всегда был путевым. Здесь что-то не так. Может, он не знал, кому они принадлежат?
— Возможно, — неопределенно протянул старик.
— Если он знал, у кого увел из-под носа товар, пусть ответит по всей строгости. Если все-таки нет..„пусть исправит свою оплошность. Лично.
— Я тебя понял, Владислав, — загудела трубка голосом Антиквариата. — Сделаем, как полагается. Пока. Береги себя.
Варяг невольно улыбнулся:
— Спасибо, дед, за заботу. Ты тоже не болей. Отключив мобилу, он вновь врубил телевизор. На экране появился мужчина лет пятидесяти, один из сопредседателей в парламенте. Он что-то горячо говорил о раздавленных правах потребителей.
Не далее как вчера вечером депутат просил Варяга присмотреть ему солидную недвижимость в предместьях Парижа.
— Как ты меня нашел? — спросил Закир, слегка задержав ладонь Миши Хвоста в своей.
— И ты еще спрашиваешь? — усмехнулся Миша. — Находишься в федеральном розыске, а сам по кабакам шастаешь. Ты бы еще на груди табличку повесил со своей богатой биографией.
— А-а, ты о вчерашнем, — заулыбался Закир. — Не выдержал, понимаешь, душа праздника хотела.
— А зачем ты бабу-то к себе привел? Хату ведь засветил!
Улыбка Закира сделалась еще шире:
— Ты и об этом знаешь? Молодец, не ожидал! Да уж как-то не хотелось в подъезде трахаться… Что я, пацан что ли? Значит, ты меня через эту бабу вычислил? Молоток!.. Ну, пойми. Не убивать же мне их! Тогда придется половину женского населения Москвы замочить. Что я, изувер, что ли? — возмущение Закира выглядело искренним.
— Это уж верно, — хмыкнул Миша Хвост. На скамейку оба сели почти одновременно — охрана расположилась в сторонке, перекрыв с двух сторон тропу.
Парк выглядел совершенно пустым. Да и кому взбредет в голову прогуливаться в густой чаще в полуночное время — разве что какому-нибудь собачнику или парочке влюбленных, ищущих уединения.
— Так ты чего хотел-то? — весело поинтересовался Закир. — Колись!
— Ты взял «стволы» в Текстильщиках?.. Твоя работа? Закир нахмурился:
— Что-то я тебя не совсем понимаю, Миша, кому какое дело, как я кормлюсь.
— Значит, есть.
В полумраке улыбка Хвоста выглядела зловещей.
— Миша, я не люблю полунамеков, говори, как есть. Ты мне хочешь какие-то претензии предъявить?
— Так вот, послушай. Мы провернули операцию, в результате которой «стволы» попали в ВОХР. На следующий День мы должны были их забрать, но они неожиданно исчезают. Кого винить в этом?
— Ты все говоришь «мы» да «мы», а кто это «мы»? — с вызовом спросил Закир, заметно заводясь. Миша Хвост усмехнулся:
— Тебе назвать имена?
— Назови! — неожиданно резко выкрикнул Закир. Телохранители Миши Хвоста и Закира с интересом посмотрели на воров. Самая щекотливая ситуация, когда между собой крепко не поладят два приятеля. Чтобы соблюсти лицо и выполнить профессиональный долг, следует как можно тактичнее — без ущерба для собственных боссов — развести потасовку.
— Антиквариат. Я не знаю всех подробностей дела, но у нас сложилось впечатление, что за ним стоит Варяг. Планируется очень серьезная акция, а такие вещи по силам только ему.
Закир развернулся всем корпусом к Мише и едва ли не по слогам произнес:
— Ты хочешь сказать, что я перебил «стволы» у Варяга?
— Ты меня правильно понял.
Закир как-то неожиданно сник, а потом виновато произнес:
— А кто знал-то? На них же фамилии не написано. Мне дали путевую наколку, ну а я медлить не стал.
— Что за человек дал наколку? Закир выдержал паузу и, махнув рукой, дескать, что уж теперь, заговорил:
— Он работает в этом же самом ВОХРе. Федосеев. Когда-то кумовал на зоне, где я парился. Предложил взять «стволы», я и не отказался. Вот чувствовала моя душа, что не следовало этого делать! Не прислушался к себе, и вот на тебе… Вляпался по самое горло! Там, где легавые, всегда большие неприятности.
— Это случайно не тот, что свидетелем по этому и проходит?
— Он самый, — хмыкнул Закир.
— Говорит, что вы помяли его очень.
— Да какой там помяли! — искренне завозмущался Закир. — Съездили пару раз по роже, как договаривались. Да и отпустили с миром… Что мне теперь делать, может, посоветуешь чего? — с надеждой посмотрел вор на Мишу Хвоста.
— Что я могу сказать тебе, Закир. Незавидная у тебя ситуация, как говорится, врагу не пожелаешь. Мы тут немножечко покумекали и решили тебе помочь. Для кого-то другого стараться бы не стали, но ты же всегда путевым был.
По жизни чист был… Оружие ты должен вернуть…
— Базара нет! — облегченно выдохнул Закир.
— …в крайнем случае послезавтра. И отвезти туда, куда мы тебе укажем. Это первое. Во-вторых, ты должен убрать Федосеева. Собственноручно.
Человека, по чьей вине ты так подставился.
— Я бы его и так сделал. Спасибо, — растрогался Закир, — я ожидал худшего.
— Пистолет с одним патроном, что ли? — усмехнулся Миша Хвост.
— Да вроде того… Чувствую, я на зону вернусь, менты что-то унюхали.
Не удержаться мне в норе.
— Не дрейфь, все будет в полном ажуре, — подбодрил его Миша Хвост. — Рассосется. Мы стукнем на кичу кому надо, так что твой грешок будет кому на себя взять. Паровозом поедет.
— Понял, — произнес с чувством Закир. — Я не из тех людей, кто добро забывает. Сполна отплачу!
— Ты вот что, звякнешь мне на трубу, когда все дела уладишь. И прошу тебя, ради бога, не затягивай ты с этим делом!
— Я тебя понял, Миша. Сделаю все как надо.
Глава 51.
БУДЕШЬ ПАРОВОЗОМ
Смотрящим в камере был молодой блатной, лет двадцати восьми, с погонялом Тесак. Один из тех, кого называют бродягами. Поговаривали, что через год-другой он может стать законником, во что легко верилось. Жил Тесак по понятиям, понапрасну никого не притеснял, да и заслуги перед миром у него имелись немалые. В следственный изолятор он попал по собственной воле, вытащив У старика-орденоносца в Елисеевском магазине, на виду у множества свидетелей, затертый кошелек с мелочью. Опомнившись от откровенной наглости жулика, ветеран вспомнил свою боевую молодость, неистово закричал на весь магазин, как будто атаковал вражеский редут. Тесака подмяли, для убедительности наградили парой зуботычин и торжественно, с громогласными восклицаниями, спровадили в милицию.
А позже в прессе промелькнуло злорадное сообщение о том, что семидесятисемилетний дед умудрился скрутить двадцатисемилетнего рецидивиста с семью судимостями.
Срок ему выпадал небольшой, и в камере Тесак чувствовал себя отпускником, пожелавшим нагулять жирок на казенных харчах. Леню Картавого он сразу принял в свою семью и даже шконку определил недалеко от своего места. Как это бывает, нашлось немало знакомых, с которыми они не только вели совместные дела, но даже парились в одной зоне.
Незадолго перед отбоем, после того как почефирили и посмолили всласть, к Картавому подсел смотрящий. Вокруг них мгновенно образовалась мертвая зона, было понятно, что разговор затевался нешуточный. Сокамерники даже старались не смотреть в их сторону.
Помолчав, Тесак заговорил:
— Тут из «индии» малява на тебя пришла… Да ты не пугайся, все путем, ничего крамольного на тебя нет, а только мне велено довести до тебя волю уважаемых людей.
Леня Картавый насторожился. В «индии» помещались самые авторитетные люди уголовного мира, чаще всего воры в законе и положении. По существу это был теневой штаб тюрьмы, ее координирующий центр. Приказы, посылаемые оттуда, никогда не обсуждались, даже если содержали смертный приговор.
— Слушаю тебя, — невольно посмотрел Леня на окно, откуда могла прийти малява. У решетки, пялясь в серое небо, стоял на вахте блатной с погонялом Дикобраз. Он отвечал за связь и в принципе был вторым человеком в камере. О решении «индии» знали только они с Тесаком.
— Ты ведь проходишь по гоп-стопу?
