в тюрьму, чтобы потребовать свидания с Салли.
– Как ее адвокат?
– Конечно.
– Ты собираешься официально признать себя ее адвокатом, даже не узнав, какие показания она дала?
– Не имеет никакого значения, что она вынуждена была сказать. Я буду представлять ее, потому что другого выхода не вижу. Как полиция поступила с Томом Гридли?
– Никто не знает. Его где-то спрятали. Хочешь, чтобы я подала запрос на habeas corpus и на него?
– Нет, его представлять нам нет необходимости. По крайней мере до тех пор, пока я не узнаю, какие показания дала Салли Мэдисон.
– Удачи тебе, шеф. Прости, что втянула тебя в это дело.
– Не ты меня, а я тебя.
– Разнеси их всех в пух и прах.
– Я так и сделаю.
Мейсон повесил трубку, сел в машину и помчался к тюрьме. Чрезмерная вежливость, с которой был встречен Мейсон, и исключительная быстрота, с которой ему предоставили свидание с Салли Мэдисон, после того как он объявил, что намерен представлять ее интересы в качестве адвоката, свидетельствовали о том, что полиция вполне удовлетворена ходом событий.
Мейсон расположился за длинным столом, разделенным посередине экраном из мелкой стальной сетки. Через несколько секунд надзирательница ввела Салли Мэдисон.
– Привет, Салли, – поздоровался Мейсон.
Салли, выглядевшая вполне хладнокровной и спокойной, села по другую сторону экрана, разделяющего заключенного и посетителя.
– Я очень сожалею, что сбежала от вас, мистер Мейсон.
– Это только половина того, о чем вам следует сожалеть.
– Что вы имеете в виду?
– Вашу прогулку с Деллой Стрит, с револьвером и деньгами в сумочке.
– Я знаю, что мне не следовало так поступать.
– Где вас нашел лейтенант Трэгг?
– Я не успела отойти и четырех кварталов от отеля. Мы поговорили. Потом он оставил меня под охраной двух полицейских, а сам отправился по ресторанам в поисках вас и мисс Стрит.
– Вы делали какие-либо заявления в полиции?
– Да.
– Зачем?
– Я должна была сказать правду.
– Полицейским вы не должны были говорить ничего.
– Мне показалось, что так будет лучше.
– Хорошо, – сдался Мейсон. – В чем же состоит эта правда?
– Я обманула вас, мистер Мейсон.
– Боже праведный, – простонал адвокат. – Скажите что-нибудь новенькое, по крайней мере, будьте ко мне так же снисходительны, как к полицейским.
– Вы не будете сердиться?
– Конечно, буду.
– Значит… Вы не поможете мне?
– У меня нет выбора. Я помогаю вам, потому что не могу не помочь Делле Стрит. Я должен выручить ее из беды, а для этого мне необходимо спасти вас.
– Она попала в беду из-за меня.
– Она, я, много кто еще. Давайте, выкладывайте.
Салли опустила глаза.
– Вчера вечером я ездила к мистеру Фолкнеру.
– В какое время?
– Около восьми часов.
– Вы видели его?
– Да.
– Что он делал?
– Брился. Все лицо было в пене, он был без пиджака и рубашки. Только в майке. В ванну набиралась вода.
– Дверь в ванную была открыта?
– Да.
– Его жена была дома?
– Нет.
– Кто открыл вам дверь?
– Никто. Дверь была приоткрыта на дюйм или два.
– Входная дверь?
– Да.
– Как вы поступили?
– Я вошла. Услышала, что он в ванной, и позвала.
– Как он поступил?
– Он вышел из ванной.
– Вы уверены, что в ванну лилась вода?
– Да.
– Холодная или горячая?
– Конечно, горячая.
– Вы уверены?
– Да. Я заметила, что зеркало запотело.
– Фолкнер рассердился на вас?
– На меня? Почему?
– Потому что вы вошли подобным образом.
– Наверное, но все закончилось благополучно.
– Продолжайте, – устало произнес Мейсон. Произнесенное им слово прозвучало почти как стон. – Что было дальше?
– Мистер Фолкнер сказал, что ему не нужны неприятности, он очень хотел бы закончить все дела со мной. Он знал, что Том всегда последует моему совету, и предложил договориться.
– Что вы ответили?
– Я ответила, что, если он передаст мне две тысячи долларов, сделка состоится. Том проработает на него еще шесть недель, а потом уйдет в шестимесячный отпуск по болезни, после которого вернется работать в зоомагазин. Если Том изобретет что-нибудь новое за время отпуска, мистер Фолкнер будет иметь право на половину доходов от этих изобретений; мистер Фолкнер выпустит лекарства Тома на рынок, они с Томом будут поровну делить чистые прибыли. Они станут партнерами.
– Что сказал на это Фолкнер?
– Он дал мне две тысячи долларов, а я вернула ему чек на пять тысяч и сказала, что поеду к Тому и все будет хорошо.
– Вы знаете, что Том приходил к нему примерно в четверть девятого?
– Не думаю, что он там был.
– Есть достаточно веские доказательства его визита.
– Я ничего не знаю о них, но уверена, что Том не приходил туда. У него не было причины. Он сам сказал, что поручает все мне.
– Вы получили две тысячи долларов наличными?
– Верно.
Мейсон на мгновение задумался.
– Хорошо, расскажите о револьвере.
– Я очень сожалею, что все так получилось, мистер Мейсон.
– Вполне оправданно.
– Револьвер принадлежит Тому.
– Я знаю.
– Я не представляла, как он попал туда, но, когда я вошла в спальню с миссис Фолкнер, чтобы как-то ее успокоить, револьвер лежал на туалетном столике. Я узнала его и попыталась как-то защитить Тома. Это была первая мысль, первое инстинктивное решение. Я взяла револьвер и положила его в свою сумочку, понимая, что произошло самоубийство…
– Убийство, – поправил Мейсон.
– Понимая, что произошло убийство, я не хотела, чтобы револьвер Тома был найден на месте преступления, – продолжила Салли, приняв поправку как должное. – Я знала, что Том не мог иметь никакого отношения к убийству, но не понимала, как там оказался его револьвер.
– Это все?
– Клянусь Богом, мистер Мейсон, чтоб мне умереть! Я все сказала.
– В полиции вы рассказали то же самое?
– Да.
– Как отреагировали полицейские?
– Выслушали меня.
– Они допрашивали вас?
– Немного, совсем немного.
– При допросе присутствовал стенографист?
– Да.
– Он записал ваш рассказ?
– Да.
– Что потом?
– Меня спросили, готова ли я подписать протокол, и я ответила, что, конечно, готова, если он содержит мой точный рассказ. Полицейские составили протокол, и я подписала его.
– Вас поставили в известность, что вы имеете право хранить молчание?
– Да. Произнесли какой-то вздор, суть которого, что я имею право хранить молчание.
– Значит, именно так выглядит ваш рассказ на бумаге?
– Да.
– Господи! – с горечью воскликнул Мейсон. – Какая же вы дура!
– Вы о чем, мистер Мейсон?
– Ваш рассказ не сойдет даже за сказку. Вы придумали его только для того, чтобы защитить Тома. Полицейским не хватило ума заставить вас изменить показания при первом допросе, но сейчас они опомнятся, начнут давить на вас, и вас ждут серьезные неприятности.
– Не вижу причин давать другие показания.
– Правда?
– Конечно.
– Откуда всплыла
