Старик повернулся к Морелю.
— Ну, Морель, вы — адвокат. Скажите, есть у нас основания начинать дело?
— Я… я, собственно, не судебный адвокат, — дрожа и заикаясь, чуть слышно пробормотал Морель.
— Ладно, — сухо сказал инспектор. — Есть Генри Сэмпсон, и это самый умный окружной прокурор, который когда-либо работал здесь. И Сэмпсон считает, что такие основания у нас есть.
Наступило молчание, скорее подчеркиваемое, чем прерываемое всхлипываниями Евы, склонившей голову на грудь доктора Макклура.
— Извините меня, пожалуйста, за вмешательство, — наконец нарушил молчание Терри Ринг, — но как там насчет блондинки из мансарды?
Инспектор сощурился. Потом подошел к письменному столу и сел.
— Ах, да, блондинка. Сестра Карен Лейт.
— Да, ее сестра. Как насчет этой блондинки?
— Что насчет блондинки?
— Не считаете ли вы, что, прежде чем указать пальцем на бедную девочку, вам следовало бы сначала выяснить всю ситуацию? Вы знаете, что Карен Лейт в течение девяти лет держала эту женщину, как узницу, в мансарде. Вам известно также, что блондинке наконец удалось сбежать. Вы отлично понимаете, что у нее были все основания ненавидеть свою сестрицу со всеми ее потрохами: известно, что Карен обкрадывала свою старшую сестру, присваивая себе ее литературную славу. Вам также известно, что она вполне могла спуститься с мансарды, вы знаете, что ножницы были принесены из мансарды, из комнаты, где жила эта блондинка.
— Сестра Карен Лейт, — бормотал инспектор. — Да, доктор, кстати, мы проверили сведения о самоубийстве Эстер Лейт.
— Что вы уклоняетесь? Выслушайте меня! — кричал Терри.
— В океане труп не обнаружили. Она просто исчезла. Кроме того, нам удалось установить, что Карен Лейт приехала из Японии с двумя другими пассажирками — Кинумэ и блондинкой, которая всю дорогу не выходила из каюты и, очевидно, была зарегистрирована под чужим именем. Вот почему Карен Лейт не сообщила вам о своем приезде. Она хотела сначала устроиться и спрятать свою сестру, прежде чем встречаться с кем-либо из своих знакомых.
— Тогда, значит, это правда, — неожиданно заговорил доктор Скотт. — Значит, эта женщина… та, которая убила брата доктора Макклура…
— Это отвратительная ложь, — воскликнул доктор Макклур, при этом его светло-серые глаза так угрожающе сверкнули, что доктор Скотт побледнел еще больше.
— Мне кажется, мы уклоняемся от темы, — вмешался Эллери, все так же не отходя от окна. — Вы вот говорили, инспектор, о возбуждении дела.
Отец и сын пристально посмотрели друг другу в глаза.
— Но я что-то не слышал даже самого слабого намека на мотив преступления.
— Полиция не обязана доказывать мотивы, — огрызнулся инспектор.
— Но существование мотива очень пригодится, когда вы будете убеждать присяжных в том, что молодая девушка с безупречной репутацией и безукоризненным прошлым умышленно зарезала невесту своего отца.
— Самое интересное в этом деле, — сказал инспектор, раскачиваясь на стуле, — то, что я сначала тоже недоумевал по поводу мотива. Я никак не мог представить себе, почему девушка из такой семьи, такого круга, как мисс Макклур, вдруг стала убийцей. Между прочим, именно по этой причине я медлил с ее арестом. Но вдруг, совершенно неожиданно, я нахожу мотив, причем такой, который присяжные безусловно поймут и, возможно, даже отнесутся к мисс Макклур с некоторой симпатией. — Он пожал плечами. — Но это уж их дело, а не мое.
— Мотив? — Ева приподняла голову. — У меня был мотив для убийства Карен? — Она дико засмеялась.
— Морель, — повернулся на стуле инспектор. — Что вы мне сегодня рассказывали?
Морель еще больше съежился под устремленным на него взглядом холодных серых глаз инспектора. Он бы с радостью удрал отсюда. А пока все прикладывал к своей лысине и без того уже мокрый платок.
— Я… пожалуйста, доктор Макклур, я прошу вас понять меня. Это просто случайность. Я хочу сказать, что не имел намерения вмешиваться в это дело. Но когда мне стали известны эти факты… естественно… моя обязанность как адвоката…
— Эй, бросьте эту трепотню. Ближе к делу, — прикрикнул на него Терри Ринг.
Адвокат окончательно растерялся и никак не мог придумать, что ему делать с носовым платком. Наконец, ом снова обрел дар речи.
— Несколько лет назад мисс Лейт вручила мне один… довольно большой конверт с указанием… вскрыть его после ее смерти. Я… да, извините, я совсем забыл о нем. Но сегодня утром я вспомнил. Распечатал его, в нем оказались бумаги Эстер Лейт Макклур, старые письма, переписка доктора Макклура с мисс Лейт, относящаяся к 1919 году, письменное распоряжение мисс Лейт относительно ее сестры… на случай смерти мисс Карен. Мисс Лейт дала указание тайно отправить сестру обратно в Японию…
— Все эти документы здесь, — сказал старик, похлопывая по одному из ящиков стола. И когда он затем взглянул на доктора Макклура, то в его глазах светилось сочувствие.
— Да, вы хорошо хранили тайну, доктор. И я знаю почему. Но, извините, мне придется все раскрыть.
— Не говорите ей. Ради бога, пусть она… Пусть будет… — шептал доктор Макклур, наклоняясь к инспектору.
— Извините, доктор. Я понимаю ваши чувства, но девушка все знает. Уверяю вас, ей все известно.
Он достал из папки документ большого формата и посмотрел Еве прямо в глаза. Затем откашлялся.
— Мисс Макклур, здесь у меня ордер на ваш арест по обвинению в убийстве Карен Лейт.
— Я думаю… — начала Ева, у которой буквально подкашивались ноги, — я думаю…
— Нет. Подождите, инспектор. — Терри Ринг подскочил к столу инспектора и быстро заговорил.
— У нас с вами был уговор, сделка. Сейчас я вам все расскажу. Не трогайте девочку. Она не преступница. Подождите, не арестовывайте ее. Нельзя забывать об этой полоумной Эстер.
Инспектор молчал.
— Она могла это сделать, уверяю вас. У нее было целых два мотива. Первый — жестокое обращение с ней ее сестрицы. А второй — деньги, наследство Карен Лейт, которое она получит от своей тетки.
— Да? — удивился инспектор Квин.
— Морель подтвердит вам. Карен Лейт умерла, не дожив до сорока лет. Поэтому теткино наследство переходит к ближайшей родственнице Карен. Если Эстер жива, то она является этой ближайшей родственницей. Она ее сестра и получит все эти башли. Морель!
— Д-да?
— Сколько там денег?
— Миллион с четвертью.
— Вот видите, инспектор. Кругленькая сумма. А? И она заграбастает все эти башли. Верно ведь?
Со сверкающими глазами Терри наступал на инспектора.
— И какой вы там нашли мотив для этого ребенка? Ни один мотив не выдержит сравнения с миллионом с четвертью долларов.
— Так какой же у нас был уговор, Терри? — спросил инспектор.
— Если вы меня очень попросите, — спокойно сказал Терри, — возможно, я найду для вас Эстер Лейт.
Старик улыбнулся.
— Не пойдет, Терри. Ты забыл одну вещь. Морель, что случилось бы с теткиными деньгами, если бы Карен Лейт прожила еще один месяц?
— Она унаследовала бы все деньги тетушки.
— А по завещанию Карен Лейт оставляла все деньги различным учебным и благотворительным учреждениям?
— Да.
— Другими словами, Терри, если бы Ева Макклур не убила Карен Лейт — а именно это она и сделала, — ей бы никогда не удалось прибрать к рукам эти денежки. Ни ей, ни Эстер Лейт.
Терри в недоумении нахмурил брови.
— Отпечатки пальцев на ножницах принадлежат девушке. Носовой платок принадлежит девушке. Нет никаких оснований предполагать, что Эстер вообще была в доме во время убийства. Не получится у нас с тобой сделки, Терри. Ставки не равные.
Он помолчал.
— А ты говоришь, что знаешь, где Эстер? Что ж, я это попомню.
— «Ей бы никогда не удалось прибрать к рукам эти денежки!» — фыркнул Терри. — Да ты что, рехнулся? Как может Ева прибрать к рукам денежки? Деньги перейдут только к кровной родственнице…
Наконец доктор Скотт нарушил молчание. Не поворачивая головы, он спросил:
— Инспектор Квин, вы именно этот мотив имели в виду?.. Вы хотите сказать, что моя невеста совершила преступление из-за денег?
— Да, из-за денег, — ответил инспектор, размахивая ордером на арест, — и из-за мести.
— Папа, — прошептала Ева, — ты слышал, что он скан зал? Из-за мести?
— Бросьте вы разыгрывать комедию, — строго прикрикнул инспектор. — Доктор Макклур такой же вам отец, как я.
— Не отец… Евы! — чуть слышно пробормотал доктор Скотт.
— Из-за мести? — повторила Ева.
— Да, месть за то, что Карен Лейт делала со своей сестрой Эстер: держала ее узницей в течение девяти лет, украла ее литературные труды, украла ее жизнь, семью, ее счастье.
— Мне кажется… — начала Ева. — Мне кажется, я сойду с ума, если мне не объяснят… что…
