— Возможно, мистер Миклем, — сказал он, слегка пришепетывая, — возможно, скоро вы поступите в мое распоряжение, и я смогу поставить очередной опыт. Вопрос, правда, еще не решен, но вы окажете мне неоценимую услугу, если согласитесь сегодня вечером на некоторые предварительные исследования. Я хочу сделать анализ крови, мочи, измерить артериальное давление. Кроме того, хотелось бы посмотреть ваше глазное дно.
— Очень жаль вас разочаровывать, — неприязненно проговорил Дон, — но я категорически возражаю. И предупреждаю, что если вы приблизитесь ко мне, я охотно и с удовольствием сверну вам шею.
Лицо Энгельмана побледнело еще больше, и он инстинктивно сделал шаг назад.
— Я просто не хотел терять потом время на предварительную подготовку. Мой эксперимент имеет громадное значение для науки. Но если вы отказываетесь помочь медицине добровольно, я подожду, пока мне будет дозволено применить силу.
— Долго придется ждать, уважаемый эскулап. Я согласился заплатить выкуп.
— Не думаю, — ухмыльнулся Энгельман. — Я сказал сеньору Альскони, что вы просто тянете время. Мне знакомы люди вашего типа. Вы не из тех, кто позволяет распоряжаться собой и уж тем более своим состоянием.
— Что ж! Тогда вам лучше снова пойти к Альскони и сказать, что ввели его в заблуждение. Я не собираюсь играть роль морской свинки в ваших мерзких опытах.
— Синьор Альскони сообщил вам, чем я собираюсь заняться? — поинтересовался Энгельман, неуверенно поднеся руку к лацкану своего пиджака. — Вы ухватили суть эксперимента, мистер Миклем?
— Да, глава вашей банды кое-что рассказывал мне. Еще он говорил, что во время операции вы обычно бываете пьяным в педаль, или в сосиску, как вам больше нравится. Так что вряд ли можно надеяться на успешный исход.
Энгельман сверлил пристальными зрачками потенциальную жертву.
— Мне будет необыкновенно приятно увидеть вас на операционном столе, мистер Миклем. — На губах маньяка выступила слюна, он издал звук, словно прихлебывал чай, и продолжал: — Не думаю, что мне придется слишком долго ждать этого чудесного мгновения.
Он повернулся и, придерживаясь рукой за стенку подземелья, неуверенно пошел прочь. Миклем смотрел вслед этому мяснику и с неудовольствием чувствовал, что рот его пересох, словно песок в Сахаре, а сердце колотится изо всех сил.
Вилли сидел в тени большого дерева, пот по его лицу тек так, словно его подставили под струю воды. Он понимал, что должен немедленно бежать к Феликсу и рассказать, что слышал. Несомненно, предательство Лорелли требовало решительных действий. Но Феликс приказал ему следить за виллой до тех пор, пока на смену не придет Джакопо, а Феликс любил, чтобы его приказания выполнялись беспрекословно. Если Вилли покинет пост, у него могут быть крупные неприятности, но если он вовремя не сообщит о том, чему стал свидетелем, это тоже не сулит ничего хорошего. В конце концов, он решил дождаться Джакопо и уже потом бежать к Феликсу.
О, Лорелли! Будь она проклята! Конечно, теперь она окажется в лапах этого палача Энгельмана. Вилли скривился, словно перед плачем. Но она знала, на что шла, и должна была подумать об этом раньше. Сама виновата, сучка!
Пока Вилли сидел под деревом, обуреваемый противоречивыми мыслями, Феликс докладывал Альскони о положении дел. Босс сидел за письменным столом со скрещенными на крышке руками. Совсем недалеко от его толстых пальцев желтела вмонтированная в стол кнопка из слоновой кости. Достаточно было нажать на нее, и пистолет, закамуфлированный на передней части стола, выстрелит. В данный момент Феликс находился как раз в секторе поражения.
— Письмо Миклема доставлено на виллу, — торопливо говорил красавец. — Все прошло отменно. Его секретарша, Мариан Ригби, немедленно вылетает в Нью-Йорк. Она полагает, что дней через пять деньги будут в римском банке.
Альскони рассеянно погладил маленькую кнопку. Мысль о том, что достаточно нажать на нее, и Феликс получит пулю в живот, доставляла ему ни с чем не сравнимое удовольствие. Особенно приятно было видеть, что Феликс знает, что находится под прицелом, и страшно трусит. А ведь этот красавец мог бы уложить босса ударом кулака. А вот поди ж ты, стоит навытяжку!
— Эта сделка расстроила его холуев? — спросил Альскони.
— Даже очень.
— Письмо передала Лорелли?
— Да.
— Она была одна?
— Думала, что одна, — объяснил Феликс. — Но я велел Вилли занять пост неподалеку на всякий случай.
— Она объяснила им, что, если они обратятся в полицию, мы отыграемся на их хозяине?
— Она следовала моим инструкциям. Все прошло отлично.
— Хорошо, — Альскони убрал палец с кнопки и принялся разглядывать ногти. — Где Вилли?
— Он еще на посту. Я велел ему ждать до тех пор, пока его не подменит Джакопо.
Альскони почесал нос и внимательно посмотрел на Феликса.
— Так у тебя есть только рапорт Лорелли без подтверждения Вилли?
— Подтверждения?! — взвился вдруг Феликс. — Я не понимаю. Я конечно, не говорил еще с Вилли, но он не сообщит вам ничего другого. Уж не хотите ли вы сказать, что больше не доверяете Лорелли?
Альскони поднял брови.
— Нет, конечно. Но всегда лучше иметь подтверждение. Ты же знаешь, что последнее время девочка нервничала. Кто поручится, что она сейчас повела себя как надо? Она могла просто не пойти на виллу Триони. Я надеюсь, что она там была, но все же будет неплохо выслушать доклад Вилли.
— Вилли не входил вовнутрь, — объяснил Феликс. — Он не мог слышать, что она говорила.
Альскони потянулся к телефону.
— Карлос? Пошли Джакопо на смену Вилли. И пусть Вилли зайдет ко мне, как только вернется, — он положил трубку. — Никогда ничего нельзя упускать, Феликс. Я сам поговорю с Вилли.
Феликс раздраженно пожал плечами.
— Если вам так этого хочется…
— Да. Мы уже обсуждали расстроенные нервы Лорелли. Я должен быть уверен, что она справилась с поручением. Вскоре я собираюсь поручить ей очень деликатную работу. Крантору нужно передать сюда крупную сумму в фунтах стерлингов. Я хотел бы, чтобы она поехала в Лондон и привезла деньги, — Альскони постучал пальцем по краю стола. — Не знаю, можно ли на нее положиться? Деньги чистые, сумма крупная… Не хотелось бы, чтобы девочка удрала с ними.
— Она никогда не сделает этого, — Феликс с трудом выдержал проницательный взгляд Альскони. — На нее безусловно можно положиться, но я не стал бы поручать ей такую работу. У лондонской полиции есть ее приметы. Ей не следует засвечиваться.
— Ах, да. Я и забыл. Однако нужно же кому-то поехать за этими деньгами. Они мне нужны. Как ты думаешь, я могу положиться на Вилли?
Феликс отрицательно покачал головой.
— Нет. Вилли хорош для несложных поручений и для однообразной работы, где не нужна фантазия и светлая голова. Деньги бы я ему не доверил.
— Тогда посмотрим, не предложит ли кого-нибудь Крантор, — сказал Альскони. — А для Лорелли подыщем дело полегче. Мне кажется, что здесь она себя чувствует не в своей тарелке. Нужно найти ей занятие по сердцу. — Он сделал многозначительную паузу и продолжил, глядя Феликсу прямо в глаза. — Я вот думаю, не съездить ли ей в Буэнос-Айрес? Может быть, такая поездка успокоит ее?
Феликс почувствовал, как его желудок, оторвавшись, летит куда-то вниз. Усилием воли подавив страх, он недрогнувшими пальцами взял сигарету и закурил. Что это, совпадение? Или Альскони знает что-то об их разговоре?
— Буэнос-Айрес? Не знаю, но могу спросить у нее.
Альскони улыбнулся.
— Не нужно говорить ей сейчас. Придет время, я сам поговорю с ней. Кстати, давненько я с ней не виделся… Иногда я задаю себе вопрос: стоит ли вообще брать в организацию баб? Они, конечно, приносят пользу, но уж больно непостоянны. Я не люблю непостоянства.
— Лорелли нельзя назвать непостоянной, — заторопился Феликс. — У меня такое чувство, что вы ей больше не доверяете. Но ведь у вас нет причин ее подозревать. В конце концов, она в организации с самого начала и заслуживает, чтобы к ней относились с доверием и уважением. Мне кажется, что она всегда беспрекословно выполняет приказы и прекрасно справляется с самыми сложными заданиями.
— Судить предоставь мне, — возразил Альскони. — Я считаю, что небольшая перемена обстановки ей не повредит: новые лица, новые привычки, новые впечатления… Поедешь с ней или будешь работать здесь?
— Если вы скажете, чтобы я ехал — поеду, — Феликс чувствовал, что держится из последних сил. — Но мне кажется, что от меня будет больше пользы здесь. Вот уже два года я работаю в Сиене, и мне будет нелегко бросить все. Если мне будет разрешено выбирать, я предпочту остаться.
Альскони внимательно посмотрел на свою «правую руку».
— Но ведь в таком случае ты теряешь Лорелли. Мне казалось, ты привязан к ней.
