Ознакомительная версия.
Евгений поспешил успокоить коллегу: в город поедут все сослуживцы, ей обязательно найдется место в каком-нибудь автомобиле.
– Вы меня не поняли, – прошептала она ему в ухо, – я мечтала, чтобы именно вы привезли меня домой.
Евгений недоуменно опустил на нее взгляд, Мария смущенно заулыбалась. Он нагнулся к ней и тихо прошептал:
– Обязательно, но в другой раз.
– Как хотите, другого раза может и не быть, – громко отреагировала Мария и удалилась в неизвестном направлении.
Мария больше не подходила к нему. Евгений искал Юрия, он хотел извиниться за свое поведение, но среди гостей его не оказалось.
Настало время принимать решение, ехать к тете или все же попытать счастья здесь, на месте. Он с глазу на глаз в коридоре встретился с Антониной Николаевной. Она поинтересовалась, почему он не употребляет спиртные напитки, ведь через три дня Новый год и уже пора расслабиться. Евгений ответил, что он за рулем. Но тут хмельная хозяйка произнесла фразу, ради которой он и приехал:
– Места в доме много, если что заночуешь, а машину загонишь во двор.
Эти слова согрели его сердце, все тело от пяток до темени. У него появился шанс и сейчас главное, чтобы никто другой не последовал его примеру и не остался на ночлег. Надо постараться обойтись без свидетелей!
В итоге Евгений напился, он пил все подряд от виски до водки, танцевал, это все сопровождалось укоризненным взглядом Марии. Дойдя до кондиции, он решил прилечь. В мысли закрался гениальный план, он незаметно прокрался в спальню Антонины Николаевны и прилег на ее кровать. Здесь его кроме хозяйки дома никто не вздумает искать.
План сработал, время было уже за полночь, когда Антонина Николаевна разбудила его.
– Вставай, все уже разъехались, – эта фраза звучала обнадеживающе из уст склонившейся к нему хозяйки, но вторая часть чуть было не убила все его надежды на ночь, – тебе надо перейти в другую спальню.
Евгений немного скис, вдобавок у него разболелась голова. Они вошли в небольшую спальню. Там стоял разложенный диван. Антонина Николаевна расстелила постель. «Неужто все? Вечер так и закончится, не начавшись, уж лучше доехал бы до Тамары», – сокрушался он про себя. Но нет, сдаваться он не собирался и предложил ей выпить. Хозяйка легко согласилась, они вместе направились на кухню. Прошли мимо гостиной, где небольшая пухленькая женщина тщательно вытирала скатерти. Она неодобрительно взглянула на Евгения.
Вся кухня была застлана посудой, она сушилась на столах, на подсобных столешницах кухонной мебели. Антонина Николаевна принесла несколько бутылок – водка, коньяк, виски, вино – все, чем недавно был богат стол, поставила их перед Евгением на выбор. Затем она вытащила из холодильника пару салатов и громко скомандовала: «Наливай!», Евгений налил себе водки, а ей рюмку коньяка. Они выпили, налили по второй. Пришла Нина Афанасьевна, она молча принялась за мытье посуды, сложенной в раковину.
Антонина Николаевна с Евгением сидели за большим кухонным столом, кухня немногим по размеру уступала гостиной. У Евгения перестала болеть голова, он воспрял духом, оптимистический настрой вернулся к нему. Антонина Николаевна после каждой опрокинутой рюмки коньяка хмелела все сильней, что подтверждалось исходящей с ее лица улыбкой. «Кажется, она готова!» – думал Евгений. Но мешала домработница, которая с кислым лицом оборачивалась к ним, когда слышала очередной звон рюмок. Надо было срочно избавиться от нее. Антонина Николаевна, словно прочитав мысли Евгения, повелительно отправила домработницу отдыхать.
Евгений предложил свой избитый ход – выпить на брудершафт. Хозяйка согласилась, поцелуй получился легким, но с толикой намека. Все шло по плану. Почувствовав уверенность, он прямо спросил:
– Можно я лягу рядом с вами? Но притрагиваться не буду, только если по-дружески обниму вас.
Ход этот всегда работал, если женщина, независимо от возраста отказывала в этом, значит, и впрямь нет шансов. Эпитеты «можно лягу» и «не буду притрагиваться» дают возможность для отступления. Она согласилась, но тут же перевела разговор на другую тему. Достойные женщины при ярком свете ламп не привыкли получать недостойное предложение.
Немного поговорив на отвлеченные темы, Евгений предложил лечь спать. Они разошлись по ванным комнатам. Евгений вышел первый и без сомнений направился в ее спальню, прилег под пуховое одеяло. В спальне стоял полумрак, сверху над большой кроватью горел светильник, но его света было явно недостаточно, чтобы рассмотреть углы комнаты.
Антонина Николаевна явилась в прозрачном халате, под ним Евгений разглядел короткую ночнушку. Сердце забилось, предвосхищая неспокойную ночь. Но перед тем как приземлиться рядом с Евгением, Антонина Николаевна все же предложила: «Может, я лягу в другой комнате?», Евгений категорично покачал головой и выключил свет.
Она распахнула халат и нырнула под одеяло. Сперва они не решались прикоснуться друг к другу, понимая, что это будет новой главой в их отношениях. Когда тело сквозь легкую ткань шелка почувствовало первый укол, она без доли притворства вскрикнула: «На тебе ничего нет?». Это было сигналом к действию, и Евгений уже без всякого стеснения обнял ее и не отпускал. Ночная рубашка, под которой не было белья, не мешала принимать ласки. Она вздыхала и постепенно сама начала отвечать на ласки.
Евгений вошел, он полетел вниз по пропасти в надежде на скорое дно. Антонина Николаевна лежала с закрытыми глазами и еле сдерживала вопли, взамен она издавала тяжелое сопение, когда Евгений участил амплитуду и частоту движений, оно плавно перешло в легкое хрипение.
Ей хотелось кричать, завопить, но, прокусывая губы, она держалась, всему виной был стыд, который пронзил ее тело, как и безудержная похоть. В ее движениях присутствовала неловкость, неуклюжесть, как будто это первое ее соитие в жизни. Оно было первым за последние пять лет. Она испытала оргазм, Евгений распознал знакомый ему сигнал, благодаря учащенной хрипоте, наконец, смог расслабиться и сам, когда удостоверился, что Антонина Николаевна получила свою порцию удовольствия сполна, ради чего он и сдерживался.
Евгений включил светильник, комната озарилась желтым светом, он увидел лежащую ничком Антонину Николаевну. Она поспешила опустить задранный кверху край ночнушки.
– Как вы, Антонина Николаевна? – Евгений не изменял себе.
– Называй меня по имени и на «ты»! – ответила она.
Ничто так не уравнивает служебное положение, как секс.
Евгений предложил совместный поход в ванну. Предложение обескуражило хозяйку, но, немного подумав, она все же согласилась. В отличие от оголенного Евгения, Антонина Николаевна вошла в ванную комнату в розовом шелковом халате.
Она отказалась погружаться в джакузи, но с охотой наблюдала за интимными частями тела коллеги, который был младше ее на двадцать лет. Когда он в ответ ловил ее взгляд, она отворачивалась, уводила его, притворяясь, что ей безразличны мужские достоинства молодого партнера.
Немного пролежав под струей воды, он, сославшись на холодные края мраморного джакузи, предложил вернуться в теплую постель.
Когда похотливое вожделение вернулось к нему, он без раздумий, плашмя упал на Антонину Николаевну в поисках удовлетворения. В голове полностью отсутствовали фантазии, то же самое он испытал, когда делил ложе с дальней родственницей Тамарой. Он наслаждался взаимными прикосновениями, полуобморочным взглядом хозяйки, пыхтящей под ним. Он унижал ее как руководителя, лишил звания, но сожалел только об одном, что не предался грехопадению с нею раньше, лет пять-десять тому назад. И дело не в свежести ее тела, а в том, что он сам, Евгений Романов был моложе тогда… Стоп! Опять фантазии! Он вернулся…
В этот раз Антонина Николаевна более экспрессивно выразила окончание полового акта, издав непродолжительный вопль. Но это было не последней метаморфозой. Ее глаза сверкали кошачьим блеском в полумраке – светил ночник на противоположной стене. Когда она встала и включила люстру, перед ним предстала другая женщина. С лица исчезли редкие морщины, подступавшие островки седины, не поддавшиеся рукам парикмахера, разом отступили, а от тела отдавало усталой вальяжностью. В ней снова проснулась женщина.
Когда утром Евгений собирался домой, он стал свидетелем мизансцены. Антонина Николаевна, стоя перед зеркалом в гардеробной, примеряла легкое ситцевое платье из прошлой жизни. Рассматривая себя в зеркале и не замечая сзади Евгения, она подправила его, легким и быстрым прикосновением руки расправила собранные складки на правой ягодице. Движения по-девичьи были наивны, открыты и откровенны. Платье явно не ко времени года сидело соответственно и ярко. Перед Евгением стояла несовершеннолетняя девочка, так и не успевшая до конца раскусить запретный плод, но уже безвозвратно запертая в тело пятидесятилетней женщины.
Ознакомительная версия.
