Гэри Уолш находился в первой комнате для допросов, а Луиза Уолш — во второй. Каждый из них рассказывал свою версию происшедшего. Гэри отвечал на вопросы крайне неохотно, но под тяжестью предъявленных улик (молоток, следы крови, отпечатки пальцев на камере видеонаблюдения, которую он развернул так, чтобы никто и не подумал, будто он мог хотя бы видеть нападение) начал понемногу сдавать позиции. Но когда был получен ордер на обыск и детективы спросили Гэри, где именно — в доме, в саду или на его рабочем месте — им следует искать украденные у Федорова вещи, он снова покачал головой.
Я не хотел его убивать, я просто хотел, чтобы он убрался из моей машины… Представьте себе мое состояние! Я прихожу и вижу — этот подонок, который только что трахнул мою жену, дрыхнет, как невинный младенец, разве что слюни не пускает… Правда, несло от него порядочно — перегаром, потом, Луизиными духами… Ну, я его выволок и поколотил немножко, и он ушел, а я сел в машину и вижу — этот гад что-то сделал с моей сидиолой. Я ее включаю, а она не работает!.. Это меня и доконало. Ну, думаю, сейчас я тебе покажу, сволочь… В общем, я завел мотор и поехал за ним. Догнал его уже у перекрестка и… Наверное, я сорвался. Вы поймите, я уже себя не помнил, а все она виновата, Луиза… Потом, конечно, я немного успокоился, вот и решил забрать кое-что из вещей, чтобы все подумали, будто это ограбление. Где вещи?.. Где-то около Замка, я их перебросил через стену…
— Итак, — подвела неутешительный итог Шивон, — после всех наших усилий оказалось, что это убийство — обыкновенная бытовуха. Так получается?
Ее голос звучал довольно уныло и растерянно, словно она не хотела верить очевидным фактам, и Ребус сочувственно пожал плечами. В участок ему разрешил войти сам Дерек Старр, пообещав, что с «любыми возможными проблемами» он «разберется». «Весьма признателен», — буркнул в ответ Ребус.
— Гэри заводит интрижку на стороне, — продолжала Шивон, обращаясь больше к самой себе, чем к Ребусу. — И признается в этом жене, дурак несчастный. Луиза Уолш решает отомстить, как — мы знаем. Муж взбешен, и в результате несчастный пьяный поэт, которого она соблазнила, оказывается на столе в морге. Ну и ну! — Она покачала головой.
— Вот тебе и «чистая, целительная смерть»! — пробормотал Ребус.
— Это из его стихов, — кивнула Шивон. — И ничего «целительного» или «чистого» я в гибели Федорова не нахожу.
Ребус снова пожал плечами.
— Андропов говорил мне: cherchez la femme, за всем стоит женщина. Я думал, парень просто пытается замутить воду, а он оказался прав.
— Федоров познакомился с Кафферти… Его выступление записывал Риордан… А еще Андропов, Стахов, Макфарлейн, Бейквелл… — считала Шивон, загибая пальцы на руке. — Это как?
— Никак, — отозвался Ребус. — Они не имеют к этому делу никакого отношения. В конечном итоге все свелось к сломанному проигрывателю. Последняя капля, которая заставила Гэри потерять голову…
Шивон хмыкнула, но вид у нее был самый несчастный. Они с Ребусом стояли в коридоре первого этажа и разговаривали вполголоса, так как за ближайшими дверями все еще продолжался допрос Гэри и его жены. Ребус хотел сказать что-то еще, но тут из-за угла появился констебль в форме, и они узнали Гудира.
— Снова на пешей работе, Тодд? — поинтересовался Ребус.
Гудир машинально одернул форменную тужурку.
— Я ехал на смену в Вест-Эндском участке, но услышал новости и решил заскочить. Так это правда?
— По всей видимости, да.
Шивон вздохнула.
— И его убил сторож с автостоянки?
Она кивнула.
— Значит, все эти часы, которые я потратил на пленки Риордана…
— Они были важной частью расследования.
Ребус похлопал молодого полицейского по плечу, и Гудир удивленно посмотрел на него.
— Вы опять на работе? — спросил он.
— Ну что за парень, ничего-то от него не скроется!
Гудир протянул ему руку.
— Я рад, что вас больше не обвиняют в нападении на Кафферти.
— Не сказал бы, что все подозрения с меня сняты… но все равно спасибо.
Гудир усмехнулся.
— Теперь вы, наверное, почините свой багажник.
Ребус кивнул.
— Ты прав, юный Тодд. Займусь этим сразу же, как только у меня появится свободная минутка.
Потом Гудир повернулся к Шивон. Ей он тоже пожал руку и поблагодарил за помощь и поддержку.
— Ты отлично справлялся, ковбой! — проговорила Шивон с нарочитым американским акцентом. В ответ Гудир еще раз наклонил голову и, повернувшись, зашагал прочь.
— Бог знает, сколько времени он убил на парламентские пленки! — негромко произнесла Шивон, глядя ему вслед. — И все оказалось впустую.
— Уж так устроена жизнь, Шив. Она… разнообразна.
— Кстати, тебе действительно стоило бы починить багажник.
Ребус нарочито медленно поднес руку к глазам и взглянул на часы.
— Теперь это не важно, — сказал он. — Пройдет еще несколько часов, и мне уже не нужно будет хранить там комплект для осмотра мест происшествий.
— Но пока эти несколько часов не прошли…
Он посмотрел на нее:
— Что?
— Ты показал мне, что ты умеешь. Теперь, я думаю, ты захочешь взглянуть, что умею я.
Ребус сложил руки на груди и несколько секунд покачивался на каблуках.
— Поясни, — попросил он.
— Вчера вечером мы говорили о том, как хорошо было бы закончить все к концу сегодняшнего дня…
— Говорили…
— Вот и пойдем в отдел — посмотрим, что успел нарыть наш умница Макрей.
Ребус, искренне заинтригованный, последовал за ней без дальнейших слов. Пустой отдел уголовного розыска выглядел так, словно в нем взорвалась бомба — объединенная следственная бригада по делу Федорова — Риордана оставила после себя настоящий хаос.
— Вот, даже пива не с кем выпить, — пожаловался Ребус.
— Сейчас еще рано, — возразила Шивон. — К тому же мне казалось, ты не хотел никаких прощальных вечеринок.
— Но ведь нужно как-то отметить наш успех в деле Федорова…
— Ты считаешь, что это — успех?
— Ну, результат…
— И кому они нужны, эти «результаты»?
Ребус погрозил ей пальцем:
— Я вовремя ухожу. Еще немного, и ты станешь ворчливой до невозможности.
— Все-таки очень приятно сознавать, что мы сумели сделать что-то важное, что-то изменили. Правда, Джон? — со вздохом спросила она.
— Одно время мне казалось — именно это ты стараешься доказать мне.
В конце концов Шивон все-таки улыбнулась и села к своему компьютеру.
— Вот смотри, — сказала она. — Я действовала строго по инструкции. Сначала я попросила Макрея узнать, не сможет ли его приятель помочь нам в «Глениглзе». И он обещал прислать мне подробности по электронной почте не позднее сегодняшнего утра.
— Какие именно подробности?
— Список гостей, которые покинули отель поздно вечером или рано утром накануне убийства Риордана. И не только тех, кто выписался совсем, но и тех, кто потом вернулся.
Она несколько раз щелкнула мышкой, и Ребус, обойдя стол, встал у нее за спиной, чтобы видеть экран.
— Ну, на кого бы ты поставил — на Андропова или на его водителя?
— Либо на одного, либо на другого, — ответил он.
Шивон открыла почту, и у нее отвисла челюсть.
— Ну и ну… — только и сказал Ребус.
Им понадобилось все утро и еще несколько часов после обеда, чтобы привести в порядок все материалы. Получив перечень постояльцев из отеля «Глениглз», они рискнули запросить список номерных знаков их машин. Вооружившись этим новым списком, Грэм Маклеод, которого по звонку Ребуса оторвали от партии в гольф, вернулся в Центр наблюдения и контроля и засел за пленки с камер, установленных в Джоппе и Портобелло. На этот раз он разыскивал вполне конкретный автомобиль, что существенно упрощало задачу.
Тем временем Гэри Уолшу предъявили обвинение, а его жену отпустили. Ребус внимательно читал их показания, тогда как Шивон проявляла значительно больший интерес к радиотрансляции матча по регби. Шотландцы играли с Австралией в Мюррейфилде и проигрывали вчистую.
Было уже пять часов вечера, когда оба спустились в комнату для допросов номер один и отпустили констебля, охранявшего нового задержанного. Незадолго до этого Ребус выходил на улицу покурить и был удивлен тем, что уже стемнело. День пролетел незаметно, и он подумал, что этого ему тоже будет недоставать. Впрочем, у него еще оставалось немного времени, чтобы в последний раз получить удовольствие от полицейской работы.
Перед тем как войти в камеру, Ребус шепотом попросил Шивон дать ему возможность пару минут побыть с подозреваемым наедине, пообещав не делать никаких глупостей. После непродолжительного колебания она уступила, и Ребус вошел в комнату для допросов один. Убедившись, что дверь плотно закрыта, он шагнул к столу и придвинул к себе стул, постаравшись, чтобы металлические ножки как можно громче скребли по бетонному полу.
