вынимая руки, что Людивина вновь едва не спустила курок. Она так больше не могла. Сердце колотилось в висках.
– Мы можем тебе помочь…
– Замолчи!
– Абель…
– Закрой рот!
Поняв, что он впадает в истерику, Людивина повысила голос, стараясь не потерять контроль над собой:
– Ладно. А теперь подними руки и встань на колени!
– Я всю жизнь стоял на коленях и ничего за это не получал, ни благодарности, ни уважения. Лучше умереть, чем встать на колени перед неверующей бабой из полиции! Сдохни!
Он выдернул руку из кармана. Все длилось не больше секунды. Людивина успела заметить, как поездной ключ летит на платформу… Пальцы Абеля сжимали револьвер, направленный прямо на нее.
Людивина не дала себе убить его, установила с ним контакт. Но теперь, когда она заметила в его руках оружие, было слишком поздно.
Абель Фремон первым спустил курок.
По платформам громким эхом раскатились два выстрела.
В щеке Абеля открылась красная дыра, задняя часть черепа разлетелась, выбросив гейзер крови и мозгового вещества.
На другой платформе стоял Сеньон с дымящимся пистолетом в руках.
Людивина рухнула на колени.
Пуля попала ей прямо в сердце.
Людивина лишь успела понять, что все кончилось.
Удар в грудь был молниеносным. Пуля врезалась в сердце, ударная волна разлилась по телу, сломав несколько ребер, треснувших раньше, когда ее избивал голый мужчина.
Легкие разом выпустили весь воздух.
В тот же миг ей показалось, будто сердце остановилось.
Девушка отлетела назад, ударилась о столб, опрокинулась вперед, повалилась на колени и отключилась. Теряя сознание, она увидела, как платформа уплывает, а перед глазами маячат черные точки. Грохот взрывов отдавался в барабанных перепонках.
Людивина не могла дышать, грудь сдавило, она впилась пальцами в ребра, словно пытаясь выбраться из этого умирающего тела. Рот широко раскрылся, вбирая пустоту, а может, помогая душе вырваться наружу.
Но все же сердце билось, она его слышала. Не остановилось. Наверняка выкачивает всю кровь из тела; с каждым ударом тело холодеет, скользит в ледяные объятия смерти.
Сеньон перемахнул через пути, вспрыгнул на платформу рядом с Людивиной, перевернул ее лицом вверх. Его охватила паника. Он осмотрел тело, пытаясь понять, куда попала пуля, а поняв, побледнел.
– Держись, моя Лулу, держись!
Он дернул за ремни, поднял что-то тяжелое, стянул с Людивины свинцовую оболочку.
Хлынул воздух, ворвался в легкие, и она выгнулась, задыхаясь. Каждый вдох отдавался болью во всем теле, но она все же могла дышать. Сердце по-прежнему бешено колотилось. Она не чувствовала ни единой открытой раны, из которой бы вытекала ее теплая кровь.
Сеньон бросил пуленепробиваемый жилет, в который попала пуля, и обхватил ее лицо своими огромными ладонями. Он плакал и смеялся одновременно:
– Ах ты черт… Не может быть… Ты жива, жива… Я с тобой…
Она притянула его к себе и крепко сжала в объятиях.
Пятый террорист быстро понял, что план провалился: СМИ практически в прямом эфире без конца передавали новости с задымленной кольцевой, рассказывали о выстрелах на вокзале в ближайшем пригороде. В интернете, в соцсетях на все лады склоняли слово «терроризм» – леденящий душу тотем современной эпохи.
Террорист в панике убежал с вокзала в Мезон-Альфоре.
Фотографии троих известных полиции террористов разошлись по всем СМИ сразу после взрыва на кольцевой: один из них все еще скрывался от властей.
Не прошло и часа, как ГУВБ и ПО получили основные показания. Среди сотен звонков со всей Франции о том, что этих людей видели, несколько оказались правдивыми.
Следователи предположили, что план угона поезда был не один: в качестве мишени был выбран и другой вокзал, чтобы убить как можно больше людей. «БМВ» задержали на кольцевой по пути из Медона, и если учесть, сколько времени было у террористов, чтобы высадить двоих в разных местах, первый мог находиться только в восточном или южном пригороде Парижа.
Приоритет отдали показаниям, подтверждающим, что человек, очень похожий на Мусу Бакрани, убежал с вокзала в Мезон-Альфоре. Просмотрели записи с камер и быстро восстановили маршрут его движения.
Вопреки ожиданиям он снова пришел прямо в автомастерскую в Сен-Дени. Вероятно, решил, что кто-то из подельников сумел уйти от полиции, и вернулся обсудить новую стратегию. Никто из террористов не обладал благоразумием, умом и природной недоверчивостью их лидера, НТ. Удача наконец-то улыбнулась органам охраны порядка – ведь они заранее обнаружили это убежище. Если бы Муса Бакрани вернулся на свою первоначальную базу, которую так и не вычислили, он бы ускользнул…
Сотрудники ПСВР, дежурившие у мастерской, схватили Мусу Бакрани так неожиданно, что тот не успел вытащить пистолет. Его повезли в Леваллуа, в штаб-квартиру ГУВБ.
В порядке исключения Людивине, которая лечила сломанные ребра собственным методом – работой, – разрешили присутствовать при допросе. Допрос вел Марк. Бакрани поместили в маленькое помещение, где стоял только стол и два стула.
– Муса, назови имена своих друзей, которые сгорели в машине.
Высокий, крепкий парень замкнулся в себе в первую же минуту допроса, из него нельзя было вытянуть ни слова.
– Пойми, если я не узнаю хотя бы имена, их похоронят как собак, бросят в кучу неизвестных в общую могилу.
Эта мысль явно не понравилась выжившему террористу: он впервые посмотрел Марку в глаза. Марк воспользовался ситуацией и сгустил краски:
– Никто никогда не узнает, кем они были. Кем были эти мальчишки, отдавшие жизнь за Аллаха? Никем. Сам знаешь, как сейчас устроено: если никто не знает твоего имени, тебя будто и не было. Они погибли ни за что. Тупо проделать такую работу, а в результате оказаться в могиле с неверными, или даже с евреями, или…
– Не оскорбляйте их память, они встретили славную смерть, теперь они в раю.
– Только об этом никто не узнает – если, конечно, ты не заговоришь. Они хотели, чтобы о них узнал весь мир, чтобы все поняли, на что они были способны, – и что в итоге? Безымянные трупы. Назови имена, порадуй их хотя бы так, пусть о них скажут по телевизору, напишут в газетах. А родители похоронят их достойно, как мусульман, с именем на могиле.
Марк блефовал с самого начала. Он знал, что идентифицирует всех, когда завершится расследование, но хотел выиграть время, получить подтверждение. К тому же его беспокоил вполне конкретный вопрос, который он берег напоследок.
– Ладно, сыграем по-другому. Абель был на вокзале в Медоне. Ты – на вокзале в Мезон-Альфоре. В машине сидели еще трое. Кто именно? Там был Ахмед, а кто еще?
Муса явно был
