– Фейт уже успела поплакаться тебе в жилетку? Да, хочу.
– Не скажу, что она «плакалась», хотя это близко к истине. Вероятно, она была сильно расстроена, иначе не стала бы изливать свое горе человеку, которого недолюбливает, хотя не понимаю почему – я всегда к ней хорошо относился. Правда, я терпеть не могу чужие жалобы. К тому же у нее расстроены нервы, что тоже не располагает к общению. Вот я и пришел обсудить проблему с тобой. Она говорит, что ты хочешь отдать Клэя на выучку к Клифу?
– На большее он не способен. В Кембридже ничего не добьется, даже если проторчит там всю жизнь.
– Согласен. Хотя и вреда особого нет. Смею предположить, что дело тут в его характере.
– Временами мне кажется, будто этот червяк не мой сын!
– Ну что ты, отец! – возразил Юджин, сверкнув своей неотразимой улыбкой. – Конечно, я далек от всякой критики, но Фейт слишком вялая для подобного рода приключений. Но так ли нужен нам Клэй в Тревеллине?
– Придется вам с ним поладить.
– О, это будет нетрудно! Не представляю, как он может помешать мне. Но вот Рэймонд вряд ли обрадуется.
– Он пока здесь не хозяин, – враждебно заявил Пенхаллоу.
– Слава богу, нет! Будь это так, я бы здесь и дня не остался. Рэймонд очень правильный и скучный. Но ведь есть еще Клиф.
– А что с ним такое? Он чертов зануда, но живет самостоятельно.
– Я не об этом. Просто мне интересно, как ты заставишь беднягу взяться за Клэя? Есть предел даже его добродушию. Или нет?
– Мой племянник Клиф будет делать то, что я ему велю. Он ведь не захочет, чтобы я выставил его мать из Тревеллина. Его заносчивая женушка вряд ли это потерпит.
– Ну, ты сущий дьявол, – усмехнулся Юджин. – Бедный старина Клиф!
Если бы Фейт нашла Лавди, то бросилась бы ей на грудь, чтобы излить свое горе и услышать слова утешения, столь необходимые измученной душе. Но первый, кого она встретила, выйдя от Пенхаллоу, был Юджин, и Фейт, потерявшая голову от свалившегося на нее несчастья, стала жаловаться ему на бесчеловечность отца, забыв, что всегда не любила этого позера и боялась его колких замечаний. Однако он быстро ускользнул от ее излияний, а Вивьен, проходившая через холл к главному входу, бестактно отмахнулась, заявив, что идет на реку и не намерена ни с кем болтать.
Фейт поднялась в свою комнату и позвонила в звонок. На зов явилась одна из горничных и сообщила, что Лавди пошла в деревню за нитками. Фейт была слишком занята своими переживаниями, чтобы обратить внимание на странность подобного вояжа в начале дня. Отпустив горничную, следующие двадцать минут она предавалась горестным размышлениям о своей несчастной судьбе, деспотизме Пенхаллоу и его беспричинной жестокости к Клэю. Этим нехитрым способом Фейт ввергла себя в пучину отчаяния, где ей в одиночку предстояло сражаться с целым миром. Ей срочно требовался союзник. Взвинченные нервы взывали к решительным действиям, и, пометавшись по комнате, она решила выпустить пар, поехав в Лискерд, где жил Клиффорд Гастингс.
Поскольку до Лискерда было семь миль, а водить машину Фейт так и не научилась, ее порыв требовал услуг водителя. Казалось бы, в доме, изобиловавшем слугами, наличие шофера было чем-то само собой разумеющимся, но, несмотря на многочисленных конюхов и их подручных, садовников и мальчишек на побегушках, официального водителя в усадьбе не имелось. Семейство Пенхаллоу презирало автомобили, и хотя Рэймонд частенько ездил в отдаленные уголки поместья на старом разбитом автомобиле, а Конрад посещал свою бодминскую контору на модной спортивной машине, никто из домочадцев не садился за руль по своей воле. Для дам и встречи гостей на вокзале держали допотопный кабриолет с открытым верхом, его водил помощник садовника, разбиравшийся в механике, или Ублюдок Джимми. А если оба были заняты, то один из конюхов. Тот всегда был рад услужить, но не умел переключать передачи, в результате чего машина вечно глохла на подъеме.
К счастью для Фейт, которая терпеть не могла Джимми и скорее отказалась бы от поездки, чем стала прибегать к его услугам, младший садовник как раз засаживал клумбу перед домом и потому был легкодоступен. Надев плащ поверх рабочей одежды и натянув фуражку, он быстро преобразился в шофера и после дружеской пикировки с главным садовником, который, впрочем, быстро смирился с подобным уклонением от работы, отправился в гараж за кабриолетом.
Путь из Тревеллина в Лискерд тянулся вниз по холму и дальше через долину Фовей. Кабриолет тяжело выполз из ворот и затарахтел по узкой дороге, минуя Дауэр-Хаус, где жил Ингрэм Пенхаллоу со своей острой на язычок женой Майрой и двумя сыновьями, Рудольфом и Бертрамом, амбициями не слишком отличившимися от их молодых дядьев, но, к счастью для всех, их отправили в респектабельную частную школу в нескольких сотнях миль от Тревеллина. Красота открывшегося взору пейзажа не занимала Фейт. Она лихорадочно обдумывала, что скажет племяннику мужа. Да и пейзаж успел ей изрядно надоесть. Она была настолько погружена в свои мысли, что не заметила жену викария, миссис Венгрин, выходившую из сельской лавки и поздоровавшуюся с ней. Миссис Венгрин была женщиной с принципами и редко переступала порог нечестивого жилища Пенхаллоу. Однако Фейт она жалела за загубленную жизнь и иногда приглашала на чай. Ее супруг, благодушный джентльмен, не чуравшийся при случае стаканчика вина и весьма ценивший щедрые пожертвования, которыми Пенхаллоу одарял местный приход, придерживался более прогрессивных взглядов и был не прочь посетить своего эксцентричного прихожанина. Второй священник прихода, Саймон Уэллс, тощий и суровый уроженец Центральной Англии, полагал, что викарий, стремясь сохранить душевное спокойствие, на многое закрывает глаза. Сам он не считал возможным пользоваться гостеприимством этого семейства и при удобном случае яростно порицал его пороки. Но поскольку он держался в тени и не читал проповедей, Пенхаллоу вряд ли подозревали о его существовании и нелестных отзывах в свой адрес.
Наконец кабриолет добрался до Лискерда и, проехав между рядами домов в георгианском стиле, остановился на рыночной площади рядом с домом со скромной латунной табличкой «Блейзи, Блейзи, Гастингс и Уэмберли». Впрочем, сведения эти изрядно устарели, поскольку старший Блейзи давно скончался, младший отошел от дел, а Уэмберли в силу пошатнувшегося здоровья вел лишь самые простые дела, связанные с управлением имуществом по доверенности.
По существу, хозяином конторы являлся мистер Гастингс, к которому и провели Фейт после недолгого ожидания в приемной в обществе пообтрепавшегося клерка и всклокоченного юнца с не по годам потухшим взором.
Клиффорд Гастингс был одного возраста со своим кузеном Рэймондом, но благодаря круглому румяному лицу выглядел моложе. Он был не похож на свою мать, и, кроме любви к охоте и слабости к хорошеньким женщинам, ничем не походил на своих родственников.
Когда Фейт вошла, он поднялся из-за заваленного бумагами стола с целой коллекцией ручек, чернильниц, пресс-папье, перочисток и карандашей и шагнул ей навстречу, чтобы пожать руку. Он был на редкость доброжелателен и всегда оказывал родственникам самый дружеский прием.
– Привет, Фейт! Какой приятный сюрприз! Как дела, дорогая? Как там дядя Адам? А моя матушка? Надеюсь, она в добром здравии? Садитесь и рассказывайте все новости!
Не желая терять время на пустой обмен любезностями, Фейт немедленно перешла к делу.
– Клиф, умоляю, помоги мне!
Он вернулся за свой стол. По его лицу пробежала тень беспокойства. Несмотря на всю свою доброту, Клиф, как и все его близкие, предпочитал держаться подальше от чужих несчастий. Однако, сложив руки на пресс-папье, он бодро заявил:
– Какой вопрос, я сделаю все, что в моих силах! А что случилось?
Фейт выпрямилась на стуле, нервно теребя сумочку.
– Это касается Клэя, – чуть слышно произнесла она.
Лицо Клифа посерьезнело. Он стал рассеянно переставлять предметы на столе.
– Ах Клэя! Да, конечно! Кстати, дядюшка Адам посылал за мной пару дней назад, чтобы потолковать о нем.
– Знаю, – кивнула она. – Он сообщил мне сегодня. Клиф, прошу тебя, не бери его. Скажи, что ты не согласен!
Клиф понял, что ему предстоит неприятный разговор.
– Да, но, видите ли, Фейт…
– Адам, вероятно, будет платить за него, но для тебя это так мало значит! Я не в курсе, как это делается, но…
– Его отдадут ко мне в обучение по контракту, – начал объяснять Клиф, стараясь уйти в сторону от главной темы беседы. – И я не сомневаюсь, что он…
– Клэй терпеть не может данное занятие! – воскликнула Фейт. – Адам никогда не любил Клэя и затеял все это, чтобы лишний раз досадить мне! Клэй хочет стать писателем!
– Но что же ему помешает, раз у него есть способности? Пусть сочиняет в свободное от работы время.
– Нет, ты не понимаешь! Сидеть в душной конторе, корпя над ужасными делами! Да это просто погубит мальчика. Подобное не для него.
