Старший инспектор бросил на него раздраженный взгляд.
– Куда мы едем? – спросил он.
Пуаро сверился с часами.
– Четырех еще нет. Мы доберемся до Уэнтворта еще засветло.
– Вы думаете, что она на самом деле туда поехала?
– Да, я так думаю. Она знает, что мы можем опросить персонал. О, я уверен: мы обнаружим, что она там побывала.
Джепп фыркнул:
– Ладно, поехали. – Он ловко прокладывал путь среди других машин. – Хотя каким образом этот чемоданчик связан с убийством, представить себе не могу. Я вообще не понимаю, каким боком он может быть со всем этим связан.
– Вот именно, друг мой. Я согласен с вами – он никак с этим делом не связан.
– Тогда зачем… нет, не рассказывайте! Порядок и методический подход – и все закончено как должно! Да, день прекрасный…
Автомобиль был быстрый. Они приехали в уэнтвортский гольф-клуб чуть позже половины пятого. В этот день недели народу там было немного.
Пуаро сразу пошел к начальнику кедди[15] и спросил, где клюшки мисс Плендерли. Завтра она будет играть на другой площадке, объяснил он.
По громкому приказу начальника мальчик-кедди стал рыться среди клюшек в углу. В конце концов он нашел сумку с инициалами Д. П.
– Спасибо, – сказал Пуаро. – Он отошел было, затем небрежно обернулся и спросил: – А она не оставляла тут еще и такой маленький чемоданчик?
– Сегодня нет, сэр. Может, оставила его в клубной раздевалке…
– Она сегодня была здесь?
– Да, сэр, я ее видел.
– А какой кедди ей помогал, не помнишь? Она положила чемоданчик не туда, а не может вспомнить, где видела его в последний раз.
– У нее не было чемоданчика. Она пришла, купила пару мячиков. Взяла две железные клюшки. Вряд ли она могла при этом еще и держать в руке чемоданчик.
Пуаро отвернулся, поблагодарив мальчика. Двое мужчин пошли вокруг раздевалки.
Бельгиец постоял несколько мгновений, любуясь видом.
– Правда красивое зрелище – эти темные сосны и озеро? Да, озеро…
Джепп быстро глянул на него.
– Вот как, значит?
Пуаро улыбнулся:
– Мне кажется, кто-то что-то да видел… Будь я на вашем месте, я бы начал расспросы.
IПуаро отступил на шаг, склонил голову на плечо, оглядывая обстановку в комнате. Кресло здесь – еще одно кресло там. Да, очень мило. Раздался звонок – это, наверное, Джепп.
Инспектор Скотленд-Ярда вошел, напряженный и готовый к бою.
– Все верно, старина! Информация из первых рук! Вчера в Уэнтворте видели, как некая молодая женщина бросала что-то в озеро. По описанию, это была Джейн Плендерли. Нам удалось выловить этот предмет без особого труда – в том месте полно водорослей.
– И что это было?
– Тот самый чемоданчик! Но почему, бог ты мой? Почему? Понять не могу! В нем же ничего нет – даже журналов! Зачем вроде бы здравомыслящей молодой женщине забрасывать дорогой чемоданчик в озеро? Я всю ночь не спал, потому как не мог понять зачем!
– Бедный мой Джепп… Но вам не стоит больше так беспокоиться. Ответ сам звонит в нашу дверь.
Джордж, безупречный слуга Пуаро, открыл дверь и объявил:
– Мисс Плендерли.
Женщина вошла в комнату со своим обычным абсолютно самоуверенным видом. Она поздоровалась с мужчинами.
– Я попросил вас приехать сюда, – сказал Пуаро. – Садитесь сюда, если вы не против, а вы сюда, Джепп, поскольку у меня есть для вас некоторые новости.
Джейн села. Посмотрела на одного, потом на другого, поправила шляпку, затем сняла ее и нетерпеливо положила рядом.
– Итак, – сказала она. – Майор Юстас арестован.
– Полагаю, вы прочли это в утренних газетах?
– Да.
– Пока что он обвиняется в нетяжком преступлении, – продолжал Пуаро. – В настоящее время мы собираем доказательства, связывающие его с этим убийством.
– Так это все же было убийство? – жадно спросила девушка.
Пуаро кивнул.
– Да, – сказал он. – Это было убийство. Преднамеренное уничтожение одного человеческого существа другим человеческим существом.
Женщина вздрогнула.
– Не надо, – прошептала она. – Когда вы так говорите, это звучит страшно.
– Да, но это действительно страшно.
Сыщик помолчал, затем сказал:
– Теперь, мисс Плендерли, я намерен рассказать вам, каким образом докопался в этом деле до истины.
Она перевела взгляд с Пуаро на Джеппа. Тот улыбался.
– У него свои методы, мисс Плендерли, – сказал он. – Я ему потакаю, понимаете ли. Думаю, нам надо выслушать то, что он собирается рассказать.
– Как вы знаете, мадемуазель, – начал Пуаро, – я вместе с моим другом приехал на место преступления утром шестого ноября. Мы вошли в комнату, где было обнаружено тело миссис Аллен, и меня сразу же поразили некоторые важные детали. В комнате, понимаете ли, были некоторые определенно странные вещи.
– Продолжайте, – сказала девушка.
– Для начала, – сказал Пуаро, – сигаретный дым.
– Мне кажется, тут вы преувеличиваете, Пуаро, – сказал Джепп. – Я не почувствовал никакого запаха.
Бельгиец мгновенно повернулся к нему.
– Вот именно. Вы не почувствовали никакого дыма. И я тоже. И это было очень, очень странно, поскольку дверь и окно были закрыты, а в пепельнице лежали окурки как минимум от десяти сигарет. Это было странно, очень странно – в комнате должно было пахнуть дымом, а на деле никакого запаха не было!
– Вот к чему вы ведете! – вздохнул Джепп. – Вы всегда объясняетесь таким извилистым образом…
– Ваш Шерлок Холмс поступал точно так же. Вспомните: он обратил внимание полицейских на необычное поведение собаки в ночное время – а необычность заключалась как раз в том, что она никак себя не вела… Продолжим. Следующим, что привлекло мое внимание, были часы на запястье мертвой женщины.
– А с ними что не так?
– Да ничего особенного, просто они оказались на правой руке. По своему опыту я могу сказать, что часы в большинстве случаев носят на левой руке.
Джепп пожал плечами. Прежде чем он успел заговорить, Пуаро поспешно продолжил:
– Но, как вы говорите, в этом нет ничего особенного. Некоторые предпочитают носить часы на правой руке. И теперь я подхожу к по-настоящему интересному моменту. Я говорю, друзья мои, о бюро.
– Я так и думал, – сказал Джепп.
– Это было действительно очень странно – очень примечательно! И на то есть две причины. Первая – на письменном столе кое-чего недоставало.
– Чего недоставало? – осведомилась Джейн Плендерли.
Пуаро повернулся к ней.
– Листа промокательной бумаги, мадемуазель. Верхний лист промокательной бумаги на пресс-папье был чист, девственно чист.
Джейн пожала плечами.
– Да ладно, месье Пуаро, люди порой отрывают использованную бумагу!
– Да, но куда они девают ее? Бросают в корзинку для бумаги, разве не так? Но в ней не было промокательной бумаги, я смотрел.
Джейн Плендерли занервничала.
– Возможно, ее выбросили за день до того. Промокательная бумага была чистой потому, что Барбара, наверное, не писала в тот день писем.
– Вряд ли, мадемуазель, поскольку свидетели видели, как миссис Аллен в тот вечер относила письмо в почтовый ящик. Значит, она должна была писать письма. Она не могла делать это внизу – там нет письменных принадлежностей. Она вряд ли пошла бы писать к вам в комнату. Тогда что случилось с тем листом промокательной бумаги, которым она промокала чернила? Да, люди иногда бросают бумагу в камин, а не в корзину, но в комнате у нее был только газовый камин. А тот, что находится в комнате внизу, за день до того не топился, поскольку вы сказали мне, что дрова в нем уже были сложены и вам осталось только поднести спичку.
Он замолчал.
– Маленькая любопытная проблема. Я искал повсюду – в корзинах для бумаги, в мусорном ведре, – но нигде не мог найти листка промокательной бумаги, и это показалось мне очень важным. Как будто кто-то нарочно убрал этот листок. Зачем? Да потому, что там осталась надпись, которую легко прочесть, поднеся листок к зеркалу.
Но на этом письменном бюро я обнаружил еще кое-что любопытное. Возможно, Джепп, вы в общих чертах помните, что там находилось? Пресс-папье и письменный прибор в центре, подставка под ручки слева, календарь и гусиное перо справа. Eh bien? Не понимаете? Перо, если помните – я его обследовал, – было только для красоты, им не пользовались. А?.. До сих пор не понимаете? Хорошо, я повторю. Пресс-папье в центре, подставка под ручки слева – слева, Джепп! Но ведь обычно ручки стоят справа, под правой рукой! А, теперь до вас доходит, верно? Ручки слева, часы на правой руке, промокательной бумаги нет, зато в комнату принесли кое-что другое – пепельницу, полную сигаретных окурков! Воздух в комнате был свежим, дымом не пахло, будто было открыто всю ночь. И я представил себе картину…
