– Ну а если она и передала мне деньги, то что?
– Это были деньги для выгодного вложения или плата шантажисту, майор Юстас?
– Какой абсурд!.. Еще что придумаете?
– Мне кажется, майор Юстас, – как можно официальнее произнес инспектор Джепп, – что сейчас мне следует спросить вас, не поедете ли вы с нами в Скотленд-Ярд, чтобы сделать заявление. Конечно, дело это добровольное, и, если предпочитаете, мы можем вызвать вашего адвоката.
– Адвоката? Да на кой черт он мне нужен? И в чем вы меня обвиняете?
– Я веду расследование обстоятельств смерти миссис Аллен.
– Господи, вы не думаете… Чушь какая! Послушайте, дело было так. Я приехал повидаться с Барбарой, мы условились заранее…
– В какое время это было?
– Около половины десятого, насколько помню. Мы сидели и разговаривали…
– Курили?
– Да, курили. А что в этом такого? – воинственно набросился на него майор.
– Где вы разговаривали?
– В гостиной. Как войдете, слева от двери. Мы разговаривали вполне по-дружески, говорю вам. Я ушел незадолго до половины одиннадцатого. Я на минуту задержался на пороге, чтобы обменяться с ней последними словами…
– Это точно – последними, – пробормотал Пуаро.
– А вы кто такой, хотелось бы мне знать? – Юстас обернулся к нему, практически выплевывая слова. – Чертов даго[11]! Вы-то чего в это дело лезете?
– Я Эркюль Пуаро, – с достоинством сказал маленький бельгиец.
– Да хоть Ахилл[12]… Как я уже сказал, мы с Барбарой расстались вполне по-дружески. Я поехал сразу в «Фар-Ист клаб». Приехал туда в двадцать пять минут одиннадцатого и направился прямо в игровой салон. Там я играл в бридж до половины второго. Можете забить все это в свою трубку и курите на здоровье.
– Я не курю трубку, – сказал Пуаро. – У вас замечательное алиби.
– Да просто железное, в любом случае! Ну что, сэр, – он глянул на Джеппа, – вы удовлетворены?
– Вы оставались в гостиной все время, пока были у миссис Аллен?
– Да.
– И вы не поднимались в будуар миссис Аллен?
– Да нет же, говорю вам. Мы были все время в одной комнате и не покидали ее.
Джепп задумчиво рассматривал его минуту или две, затем спросил:
– Сколько у вас пар запонок?
– Запонок? Запонок? А запонки-то тут при чем?
– Конечно, вы не обязаны отвечать.
– Отвечать? Я и не собирался. Мне нечего скрывать. И я потребую извинений. Вот мои запонки! – Он протянул руки.
Джепп кивнул, глянув на запонки из золота и платины.
– И еще вот эти. – Майор встал, открыл ящик, достал оттуда шкатулку, открыл ее и сунул прямо под нос Джеппу.
– Отличный дизайн, – сказал старший инспектор. – Я вижу, одна из запонок повреждена – кусочек эмали откололся.
– И что?
– Полагаю, вы не помните, когда это случилось?
– Пару дней назад, не больше.
– Вас не удивит, если вы услышите, что это случилось во время вашего визита к миссис Аллен?
– Ну и что? Я же не отрицаю, что был у нее.
Майор говорил надменно. Он продолжал угрожать, играя роль оскорбленной невинности, но руки у него дрожали.
Джепп подался вперед и, подчеркивая слова, произнес:
– Да, но этот кусочек эмали от запонки был обнаружен не в гостиной. Он был найден наверху, в будуаре миссис Аллен, в той самой комнате, где она была убита и где некий мужчина курил точно такие же сигареты, как ваши.
Выстрел попал в цель. Юстас плюхнулся назад в кресло. Глаза его забегали. Маска громилы спала, и открылось лицо труса. Зрелище это было неприятным.
– У вас ничего на меня нет! – Он почти скулил. – Вы пытаетесь пришить мне дело! Но у вас ничего не выйдет! У меня алиби… Я и близко к тому дому не подходил той ночью…
Тут заговорил Пуаро:
– Нет, вы не подходили к тому дому еще раз. Вам это не было нужно… Ибо миссис Аллен, вероятно, была мертва уже тогда, когда вы уходили.
– Это невозможно… невозможно… невозможно… Она же в дверях стояла… говорила со мной… Ее должны были слышать… видеть…
– Да. Люди слышали, как вы с ней говорили, – мягко сказал Пуаро. – И вы сделали вид, что ждете ее ответа, и заговорили снова… Это старая уловка. Люди могли подумать, что она там стояла, но ее никто не видел, поскольку никто даже не смог сказать, была она в вечернем платье или нет, не могли назвать даже цвет ее платья…
– Господи, это неправда… неправда…
Теперь его трясло. Он сломался.
Джепп посмотрел на него с отвращением.
– Я должен попросить вас, сэр, проехать с нами, – жестко сказал он.
– Вы арестуете меня?
– Скажем так – вы задержаны для допроса.
Тишину разорвал долгий судорожный вздох. Наглый прежде голос майора Юстаса был полон отчаяния:
– Я погиб…
Эркюль Пуаро радостно потер руки и улыбнулся. Он был доволен собой.
– Раскололся как миленький, – с профессиональным одобрением сказал Джепп ближе к вечеру, когда они с Пуаро ехали в автомобиле по Бромптон-роуд.
– Он понял, что игра кончена, – рассеянно сказал Пуаро.
– У нас на него много что есть, – сказал Джепп. – Два или три имени, хитрые махинации с чеками и очень грязное дело в «Ритце», где он останавливался под именем полковника де Бата. Надул с полдюжины торговцев с Пиккадилли. Сейчас мы задержали его по этому делу – до окончательного разбирательства… А чего ради мы сейчас мчимся за город, старина?
– Друг мой, дело следует закончить должным образом. Надо ответить на все вопросы. И сейчас я решаю ту загадку, которую вы мне предложили решить. Тайну исчезнувшего чемоданчика.
– Я сказал просто «тайна чемоданчика». Насколько я знаю, он никуда не исчезал.
– Имейте терпение, mon ami[13].
Автомобиль свернул в проходной двор. У двери дома № 14 из маленького «Остин Севен» выходила Джейн Плендерли. Она была одета для игры в гольф.
Женщина посмотрела на обоих, затем достала ключ и отперла дверь.
– Зайдете?
Она вошла первой. Джепп последовал за ней в гостиную. Пуаро на пару минут задержался в прихожей, бормоча под нос:
– C’est embêtant[14]… как же трудно выпутываться из этих рукавов.
Через пару мгновений он также вошел в гостиную, уже без плаща, однако губы Джеппа под усами чуть дрогнули: он слышал тихий скрип открываемой двери чулана.
Джепп вопросительно глянул на Пуаро, а тот еле заметно кивнул в ответ.
– Мы не задержим вас, мисс Плендерли, – быстро сказал Джепп. – Мы пришли, только чтобы узнать имя адвоката миссис Аллен.
– Ее адвоката? – Девушка покачала головой. – Я даже не знаю, есть ли у нее адвокат.
– Но ведь когда она вместе с вами снимала этот дом, кто-то должен был подписывать договор?
– Да нет. Понимаете, дом снимала я, так что найм оформлен на мое имя. Барбара платила мне половину ренты. Все было просто.
– Понимаю… Короче, вряд ли нам тут есть что еще делать.
– Жаль, что не смогла помочь вам, – вежливо сказала Джейн.
– На самом деле это не так важно. – Джепп повернулся к двери. – Вы играли в гольф?
– Да! – Она вспыхнула. – Наверное, вы считаете меня бессердечной. Но на самом деле мне просто слишком тяжело находиться в этом доме. Я поняла, что мне надо выйти и что-то сделать, довести себя до полного изнеможения, иначе я просто задохнусь! – горячо говорила она.
– Я понимаю вас, мадемуазель, – быстро вклинился в разговор Пуаро. – Это все очень понятно, очень естественно. Сидеть дома и думать – нет, это было бы очень неприятно.
– Хорошо, что вы понимаете, – коротко ответила Джейн.
– Вы состоите в клубе?
– Да, я играю в Уэнтворте.
– Хороший был день, – сказал Пуаро.
– Жаль, на деревьях почти не осталось листьев! А неделю назад леса были просто роскошные.
– Сегодня было очень мило.
– Всего хорошего, мисс Плендерли, – формально сказал Джепп. – Я дам вам знать, как только появится что-то определенное. Пока мы лишь задержали по подозрению одного человека.
– Кого именно? – Джейн нетерпеливо смотрела на них.
– Майора Юстаса.
Она кивнула и отвернулась, чтобы сунуть спичку в камин.
– Ну? – сказал Джепп, когда машина завернула за угол.
Пуаро усмехнулся:
– Это было очень просто. На сей раз ключ торчал в двери.
– И?..
Пуаро улыбнулся:
– Eh bien, клюшек для гольфа не было…
– Естественно. Она не дура, как бы там ни было. Что-нибудь еще пропало?
Пуаро кивнул:
– Да, мой друг. Чемоданчик!
Джепп даже потерял педаль газа.
– Проклятие! – выругался он. – Я же знал, что в нем что-то было! Но что, черт побери? Я же тщательно его обыскал!
– Бедный мой Джепп, но это же… как вы там говорите… «элементарно, Ватсон»?
Старший инспектор бросил на него раздраженный взгляд.
