– КГБ уже давно ушло в историю, – сказал Шумейкер. – Теперь у них СВР.
– Старое вино в новых бутылках.
– Что ты пытаешься нам сказать?
– Спросите наших лучших парней о втором выстреле. Спросите у них о двух нажатиях спускового крючка вроде двойного стука и с шестидюймовым перемещением точки прицеливания на расстоянии в тысяча четыреста ярдов. И винтовкой длиной более пяти футов, которая весит, как стальной прут.
– И что они скажут?
– Они скажут: да, сэр, мы можем сделать такой выстрел с завязанными глазами.
– Так в чем проблема?
– Проблема в том, что вы скажете – прекрати нести никому не нужную чепуху, солдат, мы хотим знать правду; и тогда все, как один, ответят, что такой выстрел сделать невозможно.
– Очевидно, Хенкин так не думал.
– Он верил в собственный обман. Дацев – обычный человек, как мы с вами. Ну, как я. Он не мог сделать такой выстрел. Никто на земле не в силах так стрелять.
– И какой же вывод?
– Было два стрелка.
В комнате на некоторое время установилась тишина, и я воспользовался этим, чтобы допить свой кофе.
– Одним из них был Дацев или Карсон, другой – Джон Котт, – продолжал я после долгой паузы.
О’Дей медленно поднял голову, как старая серая черепаха, вылезающая из песка.
– Ты только что уверенно заявил, что Котта там не было.
– Я сказал, что его не было на балконе. Он находился в столовой и лежал на обеденном столе, задняя часть которого сделана из листа фанеры восемь на шесть. Он прицеливался через голову своего партнера. Подумайте сами. Два снайпера. Один, скрестив ноги, сидит за кадкой с землей, другой лежит на столе. Они провели там тридцать минут. Вот они вошли в состояние боевой готовности – медленно дышат, выбросили из головы все лишние мысли. Двустворчатые двери балкона открыты. Тот, что устроился за кадкой, прицелился в стеклянный щит. Он зарядил свое оружие бронебойной пулей, выбрал ту самую точку, которую нам показала мисс Найс, – совершенно инстинктивно. За его спиной и немного выше улегся второй стрелок, зарядивший свою винтовку патроном для спортивной стрельбы. Он целится во француза. Вероятно, в висок – возможно, француз надел под костюм бронежилет. Не слишком серьезное препятствие, но зачем рисковать? Голова лучше. Итак, он тщательно прицелился и ждет, когда будет разбито стекло.
Однако он не выстрелил. И они сделали ноги, убрались оттуда со всей возможной быстротой. Но Котт остался в Париже, чтобы прекратить расследование. Он нашел подходящее место и день за днем наблюдал за балконом. Возможно, получил какую-то информацию от французов. Вам следует проверить. Так или иначе, но у него появился шанс. На балкон вышли трое следователей. Увидев меня в оптическом прицеле, он решил, что выиграл в лотерею, и его маленькое сердце забилось сильнее. А потом он успокоился и спустил курок.
– И случайно застрелил Хенкина?
– Не случайно. Он метился в мой центр масс, в самый центр мишени, – гарантированный выстрел, который принесет золотую олимпийскую медаль. Я был мертвецом с того самого момента, как он нажал на спуск. Однако пуля летела почти четыре секунды. И был порыв ветра. Я помню, что увидел его. Я помню вспышку выстрела, а потом заполоскался флаг, и пуля попала в голову Хенкина. Ветер переместил пулю. Всего на полтора фута на расстоянии в тысячу шестьсот футов. Пуля ушла справа налево, от моей груди в его голову.
– Ты ничего не можешь доказать.
– Нет, могу, – возразил я. – Если б Дацев метил в Хенкина, то погиб бы Беннетт, стоявший следующим. Нельзя спорить с ветром. Флаги словно взбесились, а потом ветер стих. Все утро он постоянно менялся – то поднимался, то затихал. Вы можете легко это проверить.
О’Дей немного помолчал.
– Боже милосердный, два стрелка, – наконец заговорил он. – Нам необходимо сообщить о твоей теории в Лондон и Москву. Если, конечно, все ее поддерживают… Рик?
Шумейкер кивнул после коротких размышлений.
– Я за, – сказал он.
– Джоан?
– Лучше считать, что их было два, если на самом деле был один, – чем один, если было два. Нам следует подстраховаться.
Кейси Найс О’Дей спрашивать не стал.
– Сейчас я отправляюсь в Лондон, – сказал я.
– Сейчас? – уточнил О’Дей.
– Мне наплевать на фотографии в спальне Котта. Мне даже наплевать на то, что этот карлик в меня стрелял. Полицейские рискуют каждый день. Однако он допустил ошибку и промахнулся. Ему не следовало стрелять в такой ветреный день. Он убил невинного человека. А это уже совсем другое дело. Как вы сказали, однажды я его поймал. И сумею поймать еще раз.
– И что потом?
– Я намерен вырвать его правую руку и забить его ею до смерти.
– Ответ негативный, – сказал О’Дей. – Ты отправишься в Лондон, когда я отдам приказ. Это сложное дело. Нужно подготовиться.
– Вы не можете отдавать мне приказы. Я гражданское лицо.
– Но ты помогаешь своей стране. Давай сделаем все правильно.
Я промолчал.
– Хенкин не был невинным человеком, он служил в КГБ и делал страшные вещи.
Я снова ничего не сказал.
– Я тебе говорил, – сказал О’Дей.
– Что говорили?
– Теперь, когда снайпер на свободе, все изменилось.
– Вы полагаете, что в Лондоне они также будут работать вместе? – спросила Скаранджелло.
– Скорее всего, – ответил я. – Там полно выгодных целей. Вместе они удваивают свои возможности.
– А кто второй? Дацев или Карсон?
– Я не играю в азартные игры.
– Но все же?
– Тогда Карсон. Хенкин сказал, что Дацев не согласился бы на проверку. И мне не показалось, что он нас обманывал. Мне представляется, что Хенкин говорил правду.
– Подожди, когда мы будем готовы, а потом сможешь отправиться в Лондон, – сказал О’Дей.
Совещание закончилось. Я спустился вниз, вышел через красную дверь и собрался отправиться в свои гофрированные покои, но Кейси Найс догнала меня на ступеньках.
– Хочешь пообедать? – спросила она.
Эта мысль показалась мне удачной. Ведь в последний раз я ел что-то горячее в Париже, где за еду заплатил Евгений Хенкин.
– Где? – спросил я.
– За пределами базы, – ответила она. – Барбекю или что-нибудь в таком роде.
– У тебя есть машина?
– Ну, даже не знаю…
– И что это значит?
– Сейчас увидишь.
– Договорились, – сказал я.
– Мне нужно переодеться, – сказала Кейси.
Она была в черном костюме. Темные чулки, дорогие туфли. Идеально для округа Колумбия или Вирджинии, но не особенно подходит для загородного ресторана возле Фейетвилля.
– Я готов подождать, – сказал я.
– Пять минут, – обещала Кейси.
* * *
Однако у нее ушло почти десять. Впрочем, оно того стоило. Кейси Найс постучала, я распахнул дверь и увидел ее примерно в таком же наряде, в каком она летала в Арканзас. Та же коричневая кожаная куртка поверх белой футболки, но с другими джинсами. Того же цвета, но длина короче. И все не новое; кажется, это называется потертым, а по моим представлениям – печальным, хотя в данном случае причин для печали не было. Разве существовало на свете место лучше того, где находились эти джинсы?
Кейси Найс держала в руке кольцо с ключами от машины.
– Заранее приношу извинения, – сказала она, показывая мне ключи.
– За что?
– Ты увидишь.
И я увидел после того, как мы прошли двести ярдов и оказались на парковке, огороженной проволочной сеткой. Здесь стояли самые разные автомобили – грузовики-пикапы и машины двадцатилетней давности, побитые «Мерседесы» и «БМВ», привезенные сюда после долгого использования в Германии. Я поискал глазами что-то необычное и увидел крошечный «Купер Мини» цвета лаванды, а дальше – желтый новый «Фольксваген», спрятавшийся за чудовищным старым пикапом. Я решил, что Кейси Найс ездит на «жуке», если решила заранее принести извинения. Может быть, это подарок в день выпуска. Может быть, у нее на приборной доске стоит маргаритка в вазочке, чтобы подчеркнуть цвет.
Однако ездила она не на «жуке», а на старом жутком пикапе, стоявшем рядом.
– А это что еще за зверь? – спросил я.
– Ну, частично «Форд Бронко», на который наварили металлические листы, когда части обшивки начали отваливаться. Коричневый цвет – это грязь и ржавчина. Мне посоветовали не смывать грязь: она обеспечивает прочность и защиту от дальнейшей коррозии.
– Где ты его нашла?
– Мне его продал парень из Форт-Беннинга.
– За сколько?
– За двадцать два доллара.
– Выдающийся результат.
– Садись. Дверь не заперта. Я никогда его не запираю – нет необходимости.
Петли дверцы для пассажиров проржавели практически насквозь, и мне пришлось приложить силу, чтобы ее открыть. Она со скрежетом сдвинулась в сторону, и я забрался внутрь. Между тем Кейси Найс сделала то же самое со своей стороны, словно мы оба совершали танец лимбо. Ремни безопасности отсутствовали. Как и сиденья. Только зеленый брезент, натянутый на металлическую раму.
