– Когда это было, мадемуазель?
– В Иерусалиме, во время того разговора, о котором я вам рассказывала. У меня вдруг возникло ощущение, что я все понимаю неправильно. Вам знакомо это чувство, когда вдруг на мгновение все предстает в ином свете? Я разволновалась и выставила себя дурой.
– Ну что вы!
Сара густо покраснела – как всегда, когда вспоминала свой разговор с миссис Бойнтон.
– Я возомнила, что на меня возложена высокая миссия. А потом, когда леди Уэстхолм уставилась на меня своим безжизненным взглядом и сказала, что видела, как я беседую с миссис Бойнтон, я подумала, что она, наверное, подслушивала, и почувствовала себя полной идиоткой.
– А что именно сказала вам старая миссис Бойнтон? – спросил Пуаро. – Вы можете вспомнить ее слова?
– Думаю, да. Они произвели на меня сильное впечатление. «Я ничего не забываю, – вот ее точные слова. – Запомни. Я никогда ничего не забываю – ни поступков, ни имен, ни лиц». – Сара поежилась. – Она сказала это с такой злобой… даже не глядя на меня. Мне кажется… мне кажется, что я и теперь словно слышу ее голос…
– Вы так испугались?
– Да. Меня нелегко напугать, но иногда мне снится, как она произносит эти слова, и я ясно вижу ее торжествующую ухмылку. Бр-р! – Сара передернула плечами и внезапно повернулась к сыщику. – Мистер Пуаро, возможно, я не должна спрашивать, но вы пришли к каким-то выводам по этому делу? Обнаружили что-то конкретное?
– Да.
– Что именно? – дрожащими губами прошептала она.
– Я выяснил, с кем разговаривал Реймонд в тот вечер в Иерусалиме. Это была его сестра Кэрол.
– Кэрол – ну, конечно! – воскликнула Сара и осторожно продолжила: – А вы сказали ему… спросили у него…
В этом не было нужды. Она могла бы и не спрашивать. Пуаро смотрел на нее серьезно и сочувственно.
– Это так много значит для вас, мадемуазель?
– Для меня это важнее всего на свете! – Сара расправила плечи. – Но я должна знать.
– Он сказал мне, что это был лишь приступ истерики – не более того, – тихо сказал Пуаро. – Что они с сестрой были взвинчены до предела. Сказал, что наутро им обоим эта идея уже казалась нелепой.
– Понятно…
– Мадемуазель Кинг, скажите, чего вы боитесь? – ласково спросил Пуаро.
Сара повернула к нему бледное лицо. В ее голосе сквозило отчаяние.
– На той прогулке… мы были вместе. Он ушел, сказав… сказав, что должен что-то сделать… пока мужество не оставило его. Я подумала, что он просто хочет… рассказать ей. Но, возможно, он имел в виду…
Сара умолкла, не договорив. Она замерла, пытаясь справиться с волнением.
IНадин Бойнтон вышла из отеля и нерешительно оглянулась. Ожидавший ее мужчина бросился вперед.
Через мгновение мистер Джефферсон Коуп был уже рядом с дамой.
– Может, пойдем в ту сторону? Я думаю, там приятнее всего.
Она согласилась.
Мистер Коуп говорил без умолку. Речь его была свободной, но несколько монотонной. Неизвестно, понимал ли он, что Надин не слушает. Когда они свернули к усеянному цветами каменистому склону холма, она прервала его:
– Простите, Джефферсон. Мне нужно с вами поговорить.
Его лицо стало бледным.
– Ну, конечно, моя дорогая. Как скажете – только не нужно расстраиваться.
– Вы умнее, чем я думала, – заметила Надин. – Вы ведь знаете, что я собираюсь сказать, правда?
– Не подлежит сомнению, – ответил мистер Коуп, – что обстоятельства могут многое изменить. И я понимаю, что в данных обстоятельствах принятые решения могут быть пересмотрены. – Он вздохнул. – Не бойтесь, Надин, и поступайте так, как подсказывает вам сердце.
– Вы такой добрый, Джефферсон. Такой терпеливый! – с чувством воскликнула она. – А я с вами так дурно обошлась! Просто недостойно.
– Послушайте, Надин, давайте все проясним. Я всегда знал, на что могу рассчитывать в отношениях с вами. С момента нашего знакомства я испытывал к вам глубокую любовь и уважение. Я хочу только одного – чтобы вы были счастливы. И всегда этого хотел. Я буквально сходил с ума, когда видел, как вы несчастны. И могу признаться, что в этом я винил Леннокса. Считал, что он не заслуживает того, чтобы вы остались с ним, если так мало ценит ваше счастье.
Мистер Коуп перевел дух и продолжил:
– Но теперь я должен признать, что после путешествия вместе с вами в Петру я понял, что вина Леннокса, возможно, не так велика, как мне представлялось. Скорее, он был не столько эгоистичным по отношению к вам, сколько слишком послушным в том, что касалось матери. Я не хотел бы плохо говорить о мертвых, но полагаю, что ваша свекровь была чрезвычайно трудной женщиной.
– Да, можно и так выразиться, – пробормотала Надин.
– В любом случае, – продолжал мистер Коуп, – вчера вы пришли ко мне и сказали, что твердо решили расстаться с Ленноксом. Я одобрил ваше решение. Так жить больше было нельзя. Вы были со мной откровенны. Не делали вид, что хотя бы немного любите меня. Я смирился. Я просил лишь одного – возможности заботиться о вас и относиться к вам так, как вы того заслуживаете. Могу сказать, что вчерашний день был одним из самых счастливых в моей жизни.
– Простите меня… – вырвалось у Надин. – Простите меня.
– Не за что, моя дорогая, поскольку меня не оставляло ощущение, что все это нереально. Я предполагал, что на следующее утро вы передумаете. Теперь же все изменилось. Вы с Ленноксом можете жить так, как хотите.
– Да. Я не могу оставить Леннокса, – тихо ответила Надин. – Пожалуйста, простите меня.
– Тут нечего прощать, – заявил мистер Коуп. – Мы с вами снова станем добрыми друзьями. Просто забудем о том дне.
Надин ласково взяла его под локоть:
– Дорогой Джефферсон, спасибо. А теперь мне нужно разыскать Леннокса.
Она повернулась и зашагала прочь. Дальше мистер Коуп пошел один.
IIНадин нашла Леннокса на верхнем ряду греко-римского театра. Он был настолько погружен в свои мысли, что не замечал ее до тех пор, пока она, тяжело дыша, не села рядом и не окликнула его:
– Леннокс.
– Надин. – Он повернулся к ней.
– У нас до сих пор не было возможности поговорить. Но ведь ты знаешь, правда, что я от тебя не ухожу.
– А ты действительно собиралась, Надин? – мрачно спросил он.
Она кивнула:
– Да. Понимаешь, мне казалось, что у меня просто нет выбора. Я надеялась… надеялась, что ты последуешь за мной. Бедный Джефферсон, как низко я с ним поступила…
Леннокс неожиданно усмехнулся:
– Вовсе нет. Таким бескорыстным людям, как Коуп, нужно дать возможность проявить благородство! И знаешь, Надин, ты была права. Когда ты сказала мне, что собираешься уйти вместе с ним, это стало самым сильным потрясением в моей жизни! Знаешь, я должен тебе признаться, что последнее время со мною творилось что-то странное. Почему, черт возьми, я не плюнул на мнение матери и не уехал с тобой, когда ты меня об этом просила?
– Ты не мог, милый, – ласково сказала она. – Ты просто не мог.
– У матери был чертовски странный характер… – задумчиво произнес Леннокс. – Она как будто всех нас загипнотизировала.
– Именно так.
Он надолго задумался.
– Когда в тот день ты мне сказала… это было как удар по голове! Я ходил, как в тумане, а потом вдруг ясно увидел, каким же я был дураком! Я понял, что должен делать, чтобы не потерять тебя.
Он почувствовал, что Надин напряглась, и продолжил, еще мрачнее:
– Я пошел и…
– Не надо…
Леннокс покосился на нее и продолжил, но уже другим, осторожным и почти бесстрастным тоном:
– Я пошел… и поругался с ней. Сказал, что должен выбрать между ней и тобой – и что я выбираю тебя.
Повисла долгая пауза. Потом Леннокс повторил, даже с некоторым самодовольством:
– Да, именно так я ей и сказал.
По дороге домой Пуаро встретил двух человек. Первым был мистер Коуп.
– Мистер Эркюль Пуаро? Меня зовут Джефферсон Коуп.
Мужчины церемонно пожали друг другу руки. Затем, пристроившись рядом с Пуаро, Джефферсон объяснил:
– До меня только что дошло, что вы проводите нечто вроде рутинного расследования смерти моей старой приятельницы миссис Бойнтон. Вне всякого сомнения, это ужасная история. Должен вам сказать, что старой даме, конечно, не следовало предпринимать такое утомительное путешествие. Но она была упрямой, мистер Пуаро. Ее семья ничего не могла с ней поделать. Ее можно было назвать домашним тираном – думаю, она слишком привыкла ни на кого не оглядываться. Она всегда поступала по-своему. Да, сэр, это так.
Последовала короткая пауза.
– Я просто хотел вам сказать, мистер Пуаро, что я давний друг семьи Бойнтон. Естественно, они все очень расстроены этим происшествием; понимаете, они немного нервничают и очень напряжены, так что если что-то потребуется… необходимые формальности, организация похорон… доставка тела в Иерусалим… то я готов максимально облегчить их бремя. Если что-то понадобится, обращайтесь ко мне.
