Мало-помалу ему удалось сложить воедино обрывки воспоминаний о сценах собственной юности и эпизодах путешествия из Нортумберленда на юг, в Лондон, которое он совершил приблизительно в возрасте девятнадцати или двадцати лет – примерно в то время, когда на престол взошла королева Виктория, хотя Монк и не помнил этого с абсолютной точностью. Коронацию он представлял только по картинам и чужим рассказам.
Даже этот вывод сыщик сделал лишь на основе собственных предположений, рассчитав, что теперь, в январе 1859 года, ему было немногим более сорока лет.
Конечно, нелепо предполагать, что Энгус Стоунфилд очутился в подобном положении. Такое случается чрезвычайно редко. Однако убивают людей, к счастью, тоже не так уж часто. Так что речь, скорее всего, идет о каких-либо печальных, но тем не менее обычных семейных обстоятельствах или разорении.
Уильям всегда испытывал неудовольствие, сообщая женщинам о подобных вещах. И на этот раз ему будет еще труднее, потому что он уже успел проникнуться определенным уважением к миссис Стоунфилд. В ее облике очаровательная женственность сочеталась с вызывающей смелостью, а в ее словах детектив не заметил даже намека на жалость к самой себе, несмотря на обрушившееся на нее горе и едва скрываемое отчаяние. Она обратилась к нему за помощью лишь как к профессионалу, абсолютно не рассчитывая на сострадание. И если Энгус Стоунфилд бросил ее ради другой жещины, Монк просто не мог его понять или разделить его вкус.
Продолжая обдумывать порученное ему дело, сыщик поднялся с кресла, подбросил в камин еще угля и закрыл его решеткой. Потом, надев пальто и шляпу, остановил двухколесный кеб и приказал кучеру ехать от Фитцрой-стрит, где он жил, к югу по Тоттенхэм-роуд, потом по Чаринг-Кросс-роуд, а дальше по Стрэнду, через мост Ватерлоо к конторе, адрес которой сообщила ему миссис Стоунфилд. Выбравшись из экипажа, Монк расплатился с кучером, отпустил его и, обернувшись, окинул взглядом ближайшее здание. Внешне дом выглядел вполне респектабельным, хотя и довольно скромным, что могло свидетельствовать либо о давнем достатке, хорошо известном и поэтому не нуждающемся в рекламе, либо о недавно заработанных деньгах, которыми здесь, однако, не собирались хвалиться по соображениям такта.
Распахнув парадную дверь, открытую для посетителей, Уильям прошел в помещение, где его приветствовал симпатичный молодой клерк в визитке со стоячим воротником и до блеска начищенных ботинках.
– Что вам угодно, сэр? – поинтересовался он, заключив по костюму посетителя, что перед ним стоит джентльмен. – Чем могу вам помочь?
Чувство гордости не позволило Монку представиться агентом частного сыска, что неминуемо поставило бы его на один уровень с полицейским. Он ведь и сам служил в полиции до той стычки с начальством, обернувшейся для него непоправимыми последствиями. Разница заключалась лишь в том, что теперь сыщик не обладал прежними полномочиями.
– Доброе утро, – ответил он. – Миссис Стоунфилд попросила меня помочь ей связаться с мужем, после того как они расстались в прошлый вторник утром. – На лице Монка на мгновение появилась едва заметная улыбка. – Надеюсь, ее опасения напрасны, однако она беспокоится, что с ним могло произойти несчастье. – С этими словами он извлек из кармана доверенность.
Быстро пробежав бумагу глазами, клерк вернул ее Уильяму. Тревога, которую он до сих пор старательно скрывал, теперь прямо-таки затопила его лицо, и выражение его взгляда сделалось почти умоляющим.
– Если б мы только могли вам помочь, сэр… Я искренне сожалею о том, что мы не знаем, где он. Без него мы не можем заниматься делами. Его присутствие здесь просто необходимо. – Голос клерка зазвучал громче, и тон его сделался серьезнее. – Требуется принять несколько решений, на которые мы с мистером Арбатнотом не имеем юридических полномочий, к тому же нам для этого не хватает профессиональных знаний. – Оглядевшись по сторонам и убедившись, что рядом нет никого из трех младших клерков, записывавших что-то в гроссбухах, молодой человек приблизился к Монку еще на шаг. – Мы просто ума не приложим, что нам делать дальше и как скрывать от партнеров, что у нас серьезные неприятности. Бизнес немыслим без конкуренции, сэр. Другие ни за что не упустят случая нажиться за счет нашей нерешительности. – Лицо служащего порозовело, и он прикусил губу. – Как вы думаете, его не могли похитить, сэр?
Такая возможность в голову сыщику не приходила.
– Это было бы самым крайним шагом, – ответил он, посмотрев молодому человеку в лицо, выражавшее лишь испуг и сочувствие. Если клерк знал что-нибудь еще, он обладал актерским талантом, способным составить конкуренцию самому Генри Ирвингу, и ему явно следовало подумать о сценической карьере.
– Тогда его наверняка подобрали больным где-то на улице, – предположил клерк обеспокоенным голосом, – и он сейчас лежит в какой-нибудь больнице и не может связаться с нами. Он бы никогда не расстался с нами таким образом, будь он в здравом рассудке. – Лицо клерка еще больше порозовело. – И с семьей, конечно, тоже! Об этом вообще не может быть речи. – Судя по выражению лица юноши, он считал, что ему следовало начать разговор именно с этих слов.
– У него есть конкуренты, которые могли бы рассчитывать на выигрыш, убрав его с дороги таким путем? – поинтересовался Монк, исподволь окинув взглядом аккуратную, хорошо обставленную контору с несколькими письменными столами и полками, на которых стояли ряды книг и гроссбухов. В узкие окна пробивался свет зимнего солнца. Детективу по-прежнему казалось, что разгадка исчезновения хозяина этой конторы скорее всего связана с какими-либо семейными обстоятельствами.
– О да, сэр, – ответил молодой служащий уверенным тоном, – мистер Стоунфилд – один из самых удачливых бизнесменов, сэр. Он обладает редким даром точно определять, что можно продать и по какой цене. Ему удавалось получить прибыль там, где другие наверняка бы разорились… что, кстати, не раз случалось! – В голосе клерка зазвучали гордые нотки, а потом он посмотрел на Монка с неожиданным беспокойством в глазах. – Но он всегда оставался абсолютно честен! – добавил юноша, устремив в сторону сыщика пристальный взгляд, словно желая убедиться, что тот понял его слова. – Насчет него никогда не возникало никаких дурных слухов! Нигде, ни в Сити, ни на бирже.
– На фондовой бирже? – уточнил Уильям.
– Нет, сэр, на зерновой.
Монку следовало выяснить это, прежде чем заводить такой разговор.
– Эти соперники мистера Стоунфилда, – поспешно проговорил он более твердым голосом, – кому именно он помешал в делах в последнее время или кто мог этого опасаться?
– Ну… – Клерк замялся, и лицо его сразу приняло горестный вид.
На какой-то момент в комнате стало совсем тихо – слышался только скрип перьев и шарканье ног.
– Мне бы не хотелось говорить о людях плохо… – начал, наконец, молодой человек.
– Если мистера Стоунфилда действительно могли похитить, вы окажете ему плохую услугу, если предпочтете хранить молчание, – бросил в ответ Монк.
Клерк густо покраснел.
– Да, я понимаю. Простите меня, сэр. В прошлом месяце из-за него понес немалые убытки мистер Марчмонт из «Марчмонт и Сквайерс», но у них достаточно крупная компания, и они сумеют поправить дела. – Юноша крепко задумался. – Мистеру Пибоди из «Гуденаф и Джонс» пришлось весьма нелегко, когда мы перехватили у них товар по очень хорошей цене около шести недель назад. Однако, насколько мне известно, единственный человек, который по-настоящему пострадал, – это бедный мистер Нивен. Мне горько об этом говорить, но ему пришлось оставить бизнес. Этот человек принял удар, как подобает джентльмену, но удар этот был для него очень тяжел, тем более что они с мистером Стоунфилдом – давние знакомые. Очень печально. – Клерк едва заметно покачал головой. – Но, несмотря на все, что я сейчас сказал, мне кажется просто невозможным, чтобы мистер Нивен желал мистеру Стоунфилду зла. Это на него не похоже. Он очень порядочный джентльмен, только не такой опытный, как мистер Стоунфилд. Наверное, мне не следовало ничего вам рассказывать. Это… Очень трудно узнать, как нужно поступать ради добродетели. – Служащий смотрел на Монка жалкими глазами, словно надеясь получить от него подсказку.
– Вы поступили вполне правильно, – поспешил успокоить клерка сыщик. – Не обладая какими-либо сведениями, мы не сможем ничего предположить, не говоря уже о том, чтобы избрать наилучший способ расследования. – Разговаривая с юношей, он продолжал изучать взглядом обстановку конторы, где каждая мелочь свидетельствовала о процветающем бизнесе. Несколько клерков трудились над гроссбухами и счетами, занимались с деловой корреспонденцией, адресованной в другие торговые дома, а возможно, и в зарубежные страны. Все сотрудники отличались опрятной одеждой, белые воротнички у них были туго накрахмалены, а волосы – тщательно причесаны. Сами они казались старательными и вполне удовлетворенными порученной им работой. Кроме того, Монк не заметил ни одного старого или побывавшего в ремонте предмета. В царящей в конторе атмосфере не чувствовалось отчаяния, и лишь взгляды, которыми исподволь обменивались сотрудники, говорили об охватившей их тревоге.
