Дидин метнула ехидный взгляд в сторону мужа, косившего с самым невинным видом.
– Так вот, я уверена, что Марсель-то как раз влюбился не на шутку и, если бы мог, женился бы на ней, хотя она и не такая, как все… А теперь представьте, что Тереза вызвала кого-то из Лусона – какого-нибудь знакомого, который смог бы за нее отомстить… Дом судьи – это проходной двор, кто хочет, тот и заходит. Взгляните сюда… Уже темно, но белую террасу еще видно. Туда любой мужчина залезет… А дальше остается лишь перешагнуть через подоконник – и вы уже в кладовке, окно там почти всегда открыто. Он может сколько угодно запирать дочь на ключ – это все равно, что пытаться воду в руках удержать…
Мегрэ вздрогнул, внезапно осознав ход собственных мыслей. Вот уже несколько минут, рассеянно слушая монотонный голос Дидин, он невольно позволил воображению нарисовать какие-то смутные, кажущиеся нелепыми картины, еще очень неясные, но, если к ним приглядеться, начинавшие быстро обретать более четкие формы.
«…Дом судьи – это проходной…»
Он вспоминал, как Дидин сидела у него в конторе в Лусоне, слышал ее тихий четкий голос, удивительную, прямо-таки немыслимую точность, с которой она описывала происшедшие события, всю развернувшуюся драму, от и до. А между тем она ее не видела!
Безупречная логика. Расчет времени приливов с точностью до минуты. Целое самостоятельно проведенное расследование, которым мог бы гордиться любой профессиональный полицейский. И наблюдение, которое старики установили за домом – один с парадного входа, другой с черного… Даже морской бинокль!..
Но все равно это было невероятно. Такие мысли нужно гнать, а после еще раз посмотреть на комнату бедных крестьян, на кровать с необъятной периной, на толстые стаканы и клеенчатую скатерть, на белый чепец Дидин…
– Насколько я понимаю, с судьей вы познакомились только после того, как переехали сюда жить?
Зацепило. Он был уверен. Едва уловимая мгновенная растерянность, почти незаметная дрожь.
– Смотря что вы имеете в виду… Мы были знакомы в детстве. Я родилась в доме, который стоит напротив мэрии, а судья приезжал на каникулы к своему кузену. Когда тот умер, Форлакруа унаследовал дом…
– Он приезжал сюда и после того, как женился?
– Не каждый год! – отрезала Дидин.
– Вы были знакомы с его женой?
– Я ее видела. Все видели. Красивая женщина!
– Если не ошибаюсь, вы с Форлакруа приблизительно одного возраста?
– Я на год младше.
– И вы уехали с мужем в Конкарно, а судья окончательно поселился в Версале. Когда же вы вернулись в Л’Эгийон, он уже жил в этом доме и успел овдоветь…
– Он не вдовец, – вдруг заявила старуха.
Мегрэ так резко подался вперед, что даже кресло скрипнуло.
– Жена от него ушла, но он не вдовец.
– Вы уверены?
– Я уверена, что по крайней мере месяц назад вдовцом он не был, учитывая, что я видела его жену своими глазами, как вижу вас сейчас… Она вышла из автомобиля и позвонила в его дверь… Они несколько минут простояли в коридоре, а потом она уехала.
Скажи Дидин ему сейчас номер машины, он бы не удивился. От нее всего можно ожидать!
– Сами виноваты, что не узнали об этом раньше. Вместо того чтобы бегать без толку туда-сюда, могли бы зайти ко мне или поговорить с моим мужем. Теперь-то я могу вам признаться, что он был очень огорчен, очень… Правда, Жюстен? Можешь сказать комиссару… Комиссар сумеет распознать честного человека, которому не в чем себя упрекнуть, а значит, и отмалчиваться нечего. Пейте, господин комиссар… Что вы еще хотели бы узнать? Я многое могу рассказать, вы уж не сомневайтесь… Я могла бы всю ночь рассказывать. Только нужно время, чтобы все вспомнить…
Хватит! Услышанного уже было достаточно, даже слишком! Эта старуха обладала пугающей, прямо-таки дьявольской проницательностью.
– Вот доктор, например… Не знаю, насколько вам это интересно, но ведь они с судьей лучшие друзья… Вы видели его жену? Такая высокая, темненькая, ярко накрашенная и в вульгарных нарядах. У нее дочь от первого брака. Вы ее еще увидите… Очень неказистая девушка… А вот доктор Бренеоль с ума от нее сходит, вечно возит куда-то на машине, а жену оставляет дома. Уезжает как можно дальше… Между прочим, есть тут один человек, могу даже назвать его имя, который своими глазами видел, как они выходили из гостиницы в Ля-Рошель.
Мегрэ встал, измученный, как после долгой пешей прогулки.
– Я обязательно еще вернусь… Спасибо.
Наверное, она решила, что они теперь в некотором смысле сообщники, так как подала ему руку и сделала мужу знак, чтобы тот тоже обменялся с комиссаром рукопожатием.
– Не стесняйтесь, заходите. И можете быть совершенно уверены, что я не говорю ничего, кроме правды…
В доме судьи горел свет только в одном окне. В спальне Лиз. Интересно, легла ли она спать? Мегрэ обошел дом кругом. В этот час горничных уже не было. Только судья и дочь, и никого больше во всем доме…
Комиссар вернулся в уже знакомый ресторанчик при гостинице и удивился, поймав на себе взгляд Терезы. Да, девушка явно очень волновалась! Возможно, пыталась прочесть по его лицу, как далеко продвинулось расследование?
Межа у стойки пил аперитив в компании хозяина заведения.
– Скажите-ка, Тереза, вы знаете, что Марсель отправился в Маран?
– В Маран? – переспросила она тоном человека, пытающегося собраться с мыслями и при этом ничем себя не выдать.
– Так как вы вместе, я подумал, что он мог вам сообщить…
– Он не обязан передо мной отчитываться.
– Что у нас на ужин?
– Суп, камбала и, если хотите, свиные котлеты с капустой…
– Межа, к столу!
У Межа тоже были новости. Жертва, чью фотографию показали во всех гостиницах Лусона, ни в одной из них не ночевал. Надо подождать. Хотя бы до тех пор, пока фотография не появится в завтрашних газетах…
– Шеф, а вам разве спать не хочется?
– Я прямо сейчас и лягу, сразу после ужина. И раньше восьми утра просыпаться не собираюсь.
Он проголодался. Стараясь не слишком задумываться, он наблюдал за ходившей по залу Терезой. Она была ничем не примечательной девушкой немного болезненного вида. Обыкновенная горничная, какую можно встретить в любой гостинице; на них обычно даже внимания не обращаешь: черное платье, черные чулки, белый фартук. В кафе никого не было. Местные жители сидели по домам, ели суп, и сюда вернутся на часок-другой только после ужина.
Раздался телефонный звонок. Аппарат находился под лестницей. Тереза сняла трубку.
– Алло!.. Да… Что ты…
– Это меня? – спросил Мегрэ.
Она слушала.
– Да… да… Не знаю… Мне не рассказывали…
– Кто это? – поинтересовался хозяин с кухни.
Тереза торопливо повесила трубку:
– Никто… Это меня.
Мегрэ уже стоял у аппарата:
– Алло!.. Комиссар Мегрэ, мадемуазель… Скажите, откуда поступил звонок, вы только что соединяли? Что? Из Марана? Спросите точный номер, да… И перезвоните мне, пожалуйста.
Он вернулся за стол. Тереза подала ему ужин, молчаливая и заметно побледневшая. Чуть позже снова звякнул телефон.
– Из кафе? Кафе «Артюр»?.. Соедините меня с жандармерией Марана, мадемуазель. Алло!.. Командир отделения?.. Комиссар Мегрэ. Немедленно отправляйтесь в кафе «Артюр». Знаете, где это?.. Отлично. Оттуда только что звонил человек. Некий Марсель Эро… Препроводите его в здание жандармерии и немедленно сообщите мне.
Тяжелая тишина. Котлеты. Капуста. Тереза уходила на кухню и возвращалась, не решаясь взглянуть на Мегрэ.
Прошло полчаса. Снова зазвонил телефон.
– Алло! Да?.. А!.. Нет… Ждите дальнейших указаний… Именно…
Пауза. Тереза до сих пор не решалась повернуться к Мегрэ, чья широкая спина закрыла все пространство под лестницей. Комиссар положил ладонь на рычажок, оборвав связь, но все равно громко продолжил говорить в трубку:
– Он ранен? Все равно отправьте его в тюрьму Лусона! Спасибо. Всего доброго, командир.
Он тяжело вернулся на свое место, вздохнул, подумал, не заказать ли сыра, подмигнул Межа, а потом, воспользовавшись тем, что Тереза на кухне, прошептал инспектору на ухо:
– Сбежал из кафе сразу после того, как позвонил. Интересно, что он ей сказал…
Глава 5
Кое-кто хочет в тюрьму
Поступил ли он жестоко? Тереза его возненавидела, это точно. Иногда она поглядывала на него с такой неприкрытой злостью, что Мегрэ вынужден был улыбаться ей, и тогда горничная совершенно терялась, не зная, что делать: кинуться и расцарапать комиссару лицо или улыбнуться в ответ.
Больше часа он держал ее, будто пойманную рыбку на леске. Она могла уходить, возвращаться, оставаться на кухне, пытаться поужинать, пристроившись в уголке за дальним столиком, обслуживать клиентов – везде за ней следовал спокойный взгляд Мегрэ.
