Он провел Хилари через маленькую дверцу в углу общей гостиной; за дверью снова начались безликие белые коридоры. Женщина сомневалась, что это был тот же самый путь, по которому они пришли во вспомогательный корпус, но сказать с уверенностью было трудно: все переходы были похожи один на другой. Она снова пыталась задавать вопросы, но проводник лишь нетерпеливо качал головой и быстрым шагом шел дальше.
Наконец он остановился в конце одного из коридоров и нажал кнопку, вмонтированную в стену. Стенная панель отошла вбок, открывая маленький лифт. Слуга жестом пригласил Хилари войти, сам шагнул следом, и лифт быстро поехал вверх. Хилари резким тоном произнесла:
– Куда вы меня ведете?
Темные глаза смотрели на нее с высокомерным неодобрением.
– К хозяину, мадам. Это большая честь для вас.
– Вы хотите сказать – к директору?
– К хозяину.
Лифт остановился. Проводник раздвинул двери и пригласил Хилари выйти. Затем они прошли еще по одному белому коридору и оказались у двери. Туземец негромко постучал, и дверь открыли изнутри. Снова белое одеяние с золотой вышивкой и смуглое бесстрастное лицо.
Слуга провел Хилари через маленькую прихожую, застеленную красным ковром, и отдернул занавеси в дальнем конце. Женщина прошла в дверной проем и внезапно оказалась среди восточной роскоши. Низкие диваны, кофейные столики, пара красивых ковров, висящих на стенах… На одном из диванов сидел тощий, невероятно старый человек с желтым морщинистым лицом, на которого Хилари уставилась, не веря своим глазам. В ответ на ее изумление мистер Аристидис насмешливо улыбнулся.
– Asseyez-vous, chère Madame[38], – сказал мистер Аристидис.
Он махнул иссохшей рукой, и Хилари, словно во сне, прошла и присела напротив него на другой низкий диван. Мистер Аристидис издал негромкий смешок.
– Вы удивлены, – произнес он. – Это совсем не то, чего вы ожидали, верно?
– Да, верно, – согласилась Хилари. – Я никогда не думала… и даже не представляла…
Но ее удивление уже шло на убыль.
Когда она узнала в «хозяине» мистера Аристидиса, нереальный, похожий на сон мир, в котором она прожила последние недели, разлетелся на мелкие осколки. Теперь Хилари понимала, почему Объект казался ей ненастоящим – потому, что он и был ненастоящим. Он не был тем, чем притворялся. Герр директор с его волшебным голосом тоже был ненастоящим – просто подставная, придуманная фигура, призванная замаскировать истину. Истина крылась здесь, в потайной комнате, обставленной в восточном стиле. Здесь сидел морщинистый старик и тихо посмеивался. Теперь, когда в центре картины очутился мистер Аристидис, все обрело смысл – весомый, практичный, обыденный смысл.
– Теперь я понимаю, – промолвила Хилари. – Это… это всё ваше, не так ли?
– Да, мадам.
– А директор? Так называемый директор?
– Он очень хорош, – с уважением ответил мистер Аристидис. – Я плачу ему весьма щедрое жалованье. Когда-то он вел собрания в секте ривайвелистов[39].
В течение нескольких секунд старик глубокомысленно затягивался дымом сигары. Хилари молчала.
– Рядом с вами на столике – вазочка с рахат-лукумом, мадам. И другие сладости, если вы их предпочитаете.
Снова наступило молчание. Затем мистер Аристидис продолжил:
– Я филантроп, мадам. Как вы знаете, я богат. Один из самых богатых людей в современном мире – а может статься, и самый богатый. И мне кажется, что мое богатство обязывает меня послужить человечеству. Я учредил здесь, в отдаленной местности, лепрозорий и крупное научное учреждение, которое занимается проблемой излечения от проказы. Некоторые виды проказы можно вылечить. Другие до сих пор остаются неизлечимыми. Но мы постоянно работаем над этим и добиваемся хороших результатов. Проказа – болезнь, заразная в довольно малой степени. Она и вполовину не так смертоносна и легко передаваема, как оспа, тиф, чума или другие подобные заболевания. И все же, услышав слово «лепрозорий», люди содрогнутся и постараются держаться подальше. Это старый, древний страх. Отголоски этого страха можно найти еще в Библии, он существует на протяжении многих тысяч лет. Ужас перед проказой. Он оказался полезен мне, когда я основывал это место.
– Вы основали его именно по этой причине?
– Да. У нас есть также отдел по исследованию рака, ведутся важные работы по излечению от туберкулеза. Проводятся различные исследования вирусов – с целью разработки лечения, bien entendu[40], мы не создаем биологическое оружие. Все гуманно, все законно, все способствует моей славе. Известные физики, хирурги и химики-исследователи время от времени приезжают сюда, чтобы увидеть наши результаты – как, например, приехали сегодня. Это здание хитроумно построено таким образом, что часть его скрыта и не видна даже с воздуха. Еще больше секретных лабораторий спрятано внутри горы, в специально прорытых тоннелях. В любом случае я вне любых подозрений. – Он улыбнулся и просто добавил: – Я слишком богат для этого, знаете ли?
– Но зачем? – требовательно спросила Хилари. – Откуда эта жажда уничтожения?
– Я не испытываю жажды уничтожения, мадам. Вы ошибаетесь.
– Но тогда… я просто не понимаю.
– Я деловой человек, – так же без обиняков ответил мистер Аристидис. – И вдобавок я коллекционер. Когда богатство начинает подавлять своего обладателя, есть лишь один путь. В свое время я собирал многие вещи. Картины – у меня лучшая коллекция произведений искусства в Европе. Определенные виды керамики. Филателия – моя коллекция марок великолепна. Когда в ту или иную коллекцию больше нечего добавить, остается только перейти на собирание других вещей. Я очень стар, мадам, и мне уже почти нечего собирать. Поэтому я решил коллекционировать мозги.
– Мозги? – переспросила Хилари. Он утвердительно кивнул.
– Да, самая интересная вещь для коллекционирования. Мало-помалу, мадам, я собираю здесь мозги со всего мира. Молодые люди – вот кого я привожу сюда. Многообещающие молодые люди, стремящиеся к высоким достижениям. Однажды усталые нации всего мира пробудятся и осознают, что их ученые стары и косны, а молодые мозги со всего мира – врачи, химики, физики, хирурги – все в моем распоряжении. И если кому-то нужен ученый, пластический хирург или биолог, пусть приходят и покупают его у меня!
– Вы имеете в виду… – Хилари подалась вперед, неотрывно глядя на него. – Вы имеете в виду, что это гигантская финансовая операция?
И снова мистер Аристидис кивнул в знак согласия.
– Да, естественно. В противном случае это не имело бы смысла, не так ли?
Хилари сделала глубокий вдох.
– Не имело бы, – признала она. – Именно это я все время и чувствовала.
– В конце концов, это моя профессия, понимаете? – почти извиняющимся тоном пояснил мистер Аристидис. – Я финансист.
– И вы хотите сказать, что в этом нет никакой политической подоплеки? Вы не желаете мирового господства?
Он негодующе вскинул руку.
– Я не желаю быть Богом. Я человек верующий. Это неизменная болезнь диктаторов: желание быть Богом. Я до сих пор не подхватил эту заразу. – Он несколько мгновений поразмыслил и продолжил: – Это может случиться. Да, это еще может случиться… Но до сих пор не случилось, хвала Всевышнему.
– Но как вы убедили всех этих людей приехать сюда?
– Я купил их, мадам. На легальном рынке, как любой другой товар. Иногда я покупаю их за деньги. Гораздо чаще я покупаю их за идеи. Молодые люди – мечтатели. У них есть идеалы. У них есть устремления. Иногда я покупаю их за безопасность – тех, кто преступил закон.
– Это объясняет всё, – согласилась Хилари. – Я имею в виду, объясняет то, что так сбивало меня с толку на пути сюда.
– Вот как? Во время путешествия вас что-то сбивало с толку?
– Да. Различие целей. Энди Питерс, американец, похоже, полностью разделяет взгляды левого крыла. А Эрикссон фанатично верит в превосходство суперлюдей. А Хельга Нидхайм – фашистка самого высокомерного и языческого толка. А доктор Баррон… – Она замешкалась.
– Да, он приехал ради денег, – подхватил мистер Аристидис. – Доктор Баррон – циничное порождение цивилизации. У него нет иллюзий, но он искренне любит свою работу. Ему нужны неограниченные финансы, чтобы продолжать свои исследования. Вы очень умны, мадам. Я сразу заметил это в Фесе, – добавил старик и снова негромко хихикнул. – Вы не знали этого, мадам, но я приехал в Фес, чтобы просто посмотреть на вас – или, скорее, заставил вас приехать в Фес, чтобы я мог за вами понаблюдать.
– Понимаю, – отозвалась Хилари, отмечая восточную заковыристость этой фразы.
– Меня радовала мысль о том, что вы прибудете сюда. Если вы меня понимаете, здесь не так много умных людей, с которыми я мог бы поговорить. – Он взмахнул рукой. – Эти ученые, эти биологи, химики, прочие исследователи – они неинтересны. Возможно, они гении в своем деле, но они не те люди, с которыми было бы интересно разговаривать. А их жены, – задумчиво добавил мистер Аристидис, – обычно тоже очень скучны. Мы не поощряем присутствие здесь жен. Я разрешаю им приехать только по одной причине.
