– Я так испугалась, Джонни. Я так по тебе скучала.
– Все будет хорошо. Через недельку, дорогая, ты обо всем забудешь.
Я подошел к двери и открыл ее.
За дверью стоял капитан Хейм. В руке он держал кольт, которым и затолкал меня обратно в комнату. Глаза у него были похожи на две льдинки.
Я посадил Джинни в кресло, а сам поднял руки; Хейм вошел в комнату и ногой закрыл дверь.
– Похоже, на последнем убийстве я тебя поймал, – сказал он. Кольт смотрел мне в грудь. – Рикка прожил достаточно долго и успел сказать мне, что это ты застрелил его. Ты становишься опасным, как бешеный пес, Фаррар.
Я услышал, как в ужасе ахнула Джинни.
– Послушай… – начал я, но Хейм перебил меня.
– У меня есть доказательства, что ты убил Райзнера и эту Вертхэм, а теперь еще и Рикку, – продолжал он. – Это уже слишком. К стене!
Я понял, что он хотел сделать. Я понял это по его взгляду. Он не может допустить, чтобы я предстал перед судом. Слишком много я о нем знаю. Самый простой для него выход – пустить в меня пулю при сопротивлении во время задержания.
Я взглянул на Джинни. Она, широко раскрыв глаза, смотрела на меня, лицо ее было бледным и испуганным.
Хейм тоже бросил на нее взгляд.
– И ты, – сказал он ей. – К стене рядом с ним!
Она погибнет вместе со мной. Он не может оставлять свидетеля.
– Погоди, Хейм! Мы можем заключить сделку.
– К стене! – рявкнул он. – Я не вступаю с тобой в сделки. Мне запрещено!
– Тебе запрещено, ну и что ж? – заговорил я поспешно, зная, что в любую секунду он может выстрелить. – У меня половина резервного фонда казино – четверть миллиона долларов!
Это его удержало, как я и думал. Глаза его блеснули.
– Не морочь мне голову, Фаррар, – сказал он жестко, – тебе не удастся выкрутиться. – Но прозвучало это как-то неубедительно.
– Отпусти нас обоих, и я поделюсь с тобой. Сто двадцать пять тысяч будут твои!
– Где они?
– Там, где ты без меня их не возьмешь. Наличными, Хейм. Эти деньги нельзя проследить. Мне надо только три часа форы. Идет?
– Я не стану договариваться с тобой, пока не увижу деньги, – сказал он.
– Увидишь, но мне нужно, чтобы ты пообещал – ты дашь нам три часа форы после того, как получишь деньги.
На его обожженном солнцем лице появилась насмешливая улыбка.
– Я заберу все, Фаррар. Тебе нечего поставить для торгов. Я заберу все и дам тебе час форы.
– Нет! Я дам тебе две сотни. У меня тоже должно что-то остаться. Мне надо уехать, поэтому я прошу фору в три часа.
– Все деньги, иначе я пристрелю вас обоих и поищу доллары сам. – Он ухмыльнулся. – Вот так-то. Говорю же – ты ничем не можешь меня заинтересовать.
Я был готов купить нашу с Джинни свободу за половину денег, но все я ему не отдам. Слишком дорого они мне достались, чтобы вот так, запросто, расстаться с ними. Был только один выход.
– Оставь мне хоть пять тысяч. – Я притворился, что впал в отчаяние. – Надо же мне на что-то уехать.
– Наверное, – ответил он, усмехаясь. – Где они?
Я понял – он пристрелит меня, как только получит деньги. Снова жизнь толкает меня на убийство.
– Я буду полным идиотом, если скажу тебе, так ведь? Как только ты узнаешь, что тебе помешает меня пристрелить?
Он попытался справиться со своим лицом:
– Я тебе обещаю.
– Что мне с этого?
Он ухмыльнулся:
– Ну, предложи что-нибудь.
Я кивнул в сторону Джинни:
– Она возьмет их и принесет сюда.
– А если она не вернется?
– Вернется. Она любит меня. Неужели она позволит, чтобы меня застрелили?
Джинни сидела неподвижно и смотрела на меня. Теперь же, когда я повернулся к ней, она отшатнулась.
– Иди, – сказал я ей. – Поскорее принеси деньги. – Я подошел к ней и протянул ключи от автомобиля. – Машина за домом. Это недолго.
Она забилась в кресло, и от ее взгляда у меня похолодела спина.
– Джинни! Пожалуйста, сделай, как я прошу. Это единственный выход. Принеси деньги, и все будет в порядке.
– Нет, – сказала она. – Значит, ты все-таки украл эти деньги?
– Они принадлежат мне, Джинни… – в отчаянии начал я. – Я не могу сейчас объяснить…
– Конечно, он их украл, – вмешался Хейм. – Это деньги казино.
– Джонни, как ты мог? – сказала она, заламывая руки. – Как ты мог и меня втянуть в такое? Ты все время мне лгал. Когда ты не приехал в Майами, я позвонила в страховую компанию, и они сказали, что ты у них никогда не работал. Ты лгал мне с самого первого дня нашей встречи. – Она стукнула кулачком по ручке кресла. – Я не собираюсь в этом участвовать! И не говори мне про любовь!
Я вспотел.
– Ты должна принести эти деньги! Неужели ты не понимаешь – он пристрелит нас обоих, если ты не принесешь? Возьми ключи и иди!
– Нет уж, – сказал Хейм. – Если девушка так к тебе относится, она останется здесь. Начинаем сначала.
Из полуоткрытой двери кухни вышел белый кот.
– Тогда давай я схожу, – сказал я, напрягшись. – Она для меня – все. Я вернусь. Можешь не сомневаться – я вернусь.
– Ни одна женщина не стоит четверти миллиона. Пойдем все.
Кот потерся о его штанину. Хейм не видел, как появился кот, и от прикосновения к ноге вздрогнул. Ругнувшись, он глянул вниз.
Я ждал этого момента. Тотчас я прыгнул к Хейму, схватив правой рукой его руку с пистолетом, а левой вцепился ему в горло.
Пистолет выстрелил с таким грохотом, что звякнули стекла в окне. Хейм качнулся и упал, а я оказался сверху. Я ударил его руку с оружием об пол. Пистолет выстрелил еще раз, но выпал из руки Хейма.
Мы дрались словно дикие звери. Он был силен как бык и знал все грязные приемы в борьбе. Мы катались туда и сюда, расталкивая мебель, молотя друг друга. Выяснилось, что драться с ним – все равно что пытаться одолеть циркульную пилу.
Он схватил меня за горло и начал душить. Я ощутил себя так, будто попал в захват разводного ключа, воздуха мне не хватало. Я ударил Хейма в переносицу, разбив ее и откинув его голову назад. И он ослабил хватку. Я оторвал пальцы от своего горла, отполз от Хейма и встал на четвереньки. Капитан поднялся на миг позже, чем я. Все его лицо было залито кровью из разбитого носа.
Я понимал, что на дальней дистанции одолею его, но в ближнем бою он просто меня удавит. Мне надо разделаться с ним побыстрее.
Наверное, он забыл, что я боксер. Капитан вел себя так, словно не знал, что я умею драться. Он кинулся ко мне, пытаясь схватить меня за пояс, чтобы снова свалить на пол. Я отскочил в сторону и нанес удар правой ему по лицу. Полисмена это задело, но не остановило. Он оказался весьма крепок. Чтобы свалить его с ног, надо что-то посильнее, чем простой удар в голову.
Он опять ринулся на меня, и я тоже пошел на него. Мы встретились, как два быка на арене. Я позволил его руке схватить меня за грудки. Я усмехнулся в его обезумевшее, залитое кровью лицо и ответил хуком правой – этот удар сломал челюсть Макреди, уложил на пол Уоллера, достался он и Майами Киду. Кулак попал Хейму в челюсть, и боль прошила мне руку. Но я не стал обращать внимания. Капитан вырубился раньше, чем упал на пол.
Хватая ртом воздух, я повернулся к Джинни, но ее не было.
– Джинни!
Я выбежал в коридор. Входная дверь была открыта. Повернувшись, я побежал к окну в гостиной.
Я увидел, как она бежит по дорожке к воротам. Джинни спотыкалась на бегу и закрывала лицо руками.
Я высунулся из окна:
– Джинни! Подожди!
Но она не обернулась, хотя конечно же слышала меня. Джинни бежала, а у ворот остановились две патрульные машины. Два копа выскочили из первой. Джинни налетела прямо на них. Она начала падать; один из копов подхватил ее и бережно опустил на землю. Из второй машины вывалились еще двое и двинулись к дому.
Они подняли головы и увидели меня. Я смотрел на Джинни. В горле у меня стоял ком, а внутри было муторно и пусто. У меня появилось чувство, что я вижу ее в последний раз. Потом я кинулся в кухню.
Бенно остывал, и его жирное порочное лицо, казалось, скалилось в насмешливой улыбке. Я перескочил через него, прыгнул в ящик подъемника и отпустил стопор.
Через насколько секунд я уже бежал по заросшей тропинке к задней калитке. Никто в меня не стрелял. Я распахнул калитку и запрыгнул в машину. Я несся во весь опор по узкому переулку к бульвару, когда услышал полицейские сирены.
Куда мне ехать? Через несколько минут поднимется общая тревога, и меня будут разыскивать все патрульные машины.
Кто спрячет меня от полиции? Я вспомнил толстую Зою Эльснер, которая содержала «Либерти-Инн» на Бэй-стрит. Если я доберусь до нее, то смогу заплатить ей за укрытие.
Я повернул в сторону Бэй-стрит.
На полпути, на Линкольн-авеню, которая идет параллельно главной улице города, я увидел впереди полицейского, который с тротуара смотрел на меня. Он начал махать мне рукой. Я придавил педаль акселератора, и «паккард» рванул вперед.
Коп выскочил на проезжую часть. В одной руке у него был пистолет, в другой – дубинка. Люди на тротуаре остановились. Полицейский оказался очень храбрым, но в последнюю минуту все же отскочил в сторону. Он запустил в меня дубинкой, и я инстинктивно пригнул голову. Дубинка пробила рваную дыру в лобовом стекле. Позади я услышал выстрелы, и пули застучали в заднюю панель автомобиля.
