Последнее замечание вызвало молчаливое волнение среди присутствующих, которое Ленц явно предвидел. Он достал из ящика стола лист бумаги, написал на нем несколько слов, после чего передал подчиненному.
– Я хочу, чтобы вы не сводили с этого человека глаз, Уоррен, – хладнокровно отдал приказ он. – Если доктор Стивенс начнет задавать излишние вопросы, покажите ему эту записку. А когда я подам сигнал звонком, вам надлежит привести указанную персону сюда.
Бывший ночной санитар прочитал записку и не смог удержать изумленного возгласа. Ленц только улыбнулся, а как только Уоррен поспешил выйти, доктор с уважительным вниманием повернулся ко мне:
– А теперь, мистер Дулут, если вы готовы, соблаговолите начать!
Тот факт, что я временно лишился союзника и свидетеля, поначалу несколько выбил меня из колеи, но в последние несколько минут я получил нечто, послужившее достаточной компенсацией потери. Пока директор занимался подготовкой своего эксперимента, мой взгляд еще раз упал на необычную книгу, лежавшую на столе. И ее название – «Колдовство и медицина» – подсказало мне идею, которая и стала недостающим фрагментом головоломки. Стоило закрыть пустующее место, и серия странных и страшных событий приняла вид окончательно оформившейся картины.
Но это была головоломка для дураков, и, как мне стало теперь ясно, именно ее совершеннейшая дурость с самого начала и помешала ей стать до абсурдности легко решаемой. Я почувствовал необычайный прилив уверенности в себе. Даже тяжелый, всегда недоверчивый взгляд капитана я мог встретить сейчас прямо и бестрепетно.
Затем я посмотрел на Джона Кларка. Его ободряющий кивок в ответ подсказал мне, что он выполнял свою часть работы с полнейшим успехом. Все было готово к началу многообещающего спектакля.
Мои слушатели успели к этому времени занять более-менее удобные места в разных концах кабинета. Мисс Браш в своем тигровом наряде расположилась в кресле у окна. Морено, на котором весьма элегантно сидел вечерний костюм из синей саржи, прислонился к стене. Миссис Фогарти печальным лиловым призраком расплылась на кожаном диване. Кларк и Грин заняли стоявшие рядом стулья, а двое других полицейских остались на ногах поблизости от них.
Первым подал голос капитан, который красноречиво посмотрел на часы и сказал:
– Не знаю сути вашей затеи, но что касается меня, то мы не станем продолжать расследования до тех пор, пока не даст показания мисс Пэттисон. Скоро прибудет доктор Эйсман, и девушку отправят вместе с ним в полицейский участок, если только… – теперь он хмуро усмехнулся. – Если только мистер Дулут не сумеет действительно исчерпывающе все объяснить.
– Не стоит ожидать от меня исчерпывающего объяснения. – Я сам стоял рядом с письменным столом в окружении благожелательного ореола доктора Ленца, чувствуя себя в полной безопасности, как раскаявшийся грешник под сенью крыла посланника небес. – Осталось немало мелких технических деталей, которые мне еще не до конца ясны. Но вы – полицейский, и их выяснение такая же ваша обязанность, как лечение душевнобольных людей является обязанностью доктора Ленца. Я всегда верил, что человек в большинстве случаев до конца остается верен своей профессии. Я – театральный режиссер, и мой подход к расследованию был отчасти продиктован именно этим. Я смотрел на события с профессиональной точки зрения. И, быть может, потому мне и удалось раскрыть истину, что она во многом близка к моей сфере деятельности.
– Так выкладывайте, не тяните, – бросил капитан, на которого мои слова пока не произвели никакого впечатления.
– Давайте разберем события по порядку, – продолжал я. – Для меня самого все началось с услышанного мною голоса. Когда он впервые донесся до меня, я все еще находился в достаточно возбужденном состоянии, а потому принял голос за проявление помутнения моего рассудка. Но затем я выяснил, что Геддес, Фенвик и Лариби тоже слышали нечто подобное, и мое мнение изменилось. Я посчитал, что в лечебнице кто-то балуется своего рода гипнозом. Но ведь невозможно с помощью гипноза заставить людей слышать воображаемые голоса, не правда ли, доктор Ленц?
– Верно. Это едва ли возможно. – Директор поднял взгляд, в котором вспыхнула подлинная увлеченность предметом разговора. – В какой-то момент, как вы помните, я сам находил объяснение всех событий в чисто психопатологической области. Но затем был вынужден изменить мнение. Потому что странные события приобрели почти массовый характер, чтобы иметь отношение к гипнозу, который всегда более или менее индивидуален.
– Вот именно! – Я повернулся к капитану и метнул в него исполненный уверенности взгляд. – Вы можете считать нас группой умалишенных, не придавая значения какому-то там голосу, слышали мы его или нет. Вам это пока представляется не имеющим прямого отношения к делу. Но голос был совершенно реальным. Его, кстати, слышали все, включая и вас, доктор Ленц, когда тот же голос подал нам сигнал ложной пожарной тревоги в кинотеатре. Не прояви я в тот момент полнейшей тупости, мог бы сразу догадаться, что стояло за этим.
За исключением Кларка и Ленца, никто пока не воспринимал мои слова хотя бы с долей желания понять, к чему я клоню. Сотрудники лечебницы смотрели на меня с той привычной и несколько напряженной тревогой, с которой обычно наблюдали проявления симптомов моего заболевания. Грин и его помощники на глазах теряли терпение.
– Наверное, самое время пояснить, при чем здесь упомянутый мной ранее шоу-бизнес, – продолжал я. – Потому что именно он подсказал мне идею, мимо которой прошли вы – далекие от мира развлечений люди. Понимаете, я начинал с постановки эстрадных представлений и бурлесков. Успел побывать в половине дешевых мюзик-холлов страны. Посетил десятки даже самых обычных ярмарочных балаганов. Вы спросите, зачем? Я вел неустанные поиски того, что принято называть столь расплывчатым словом «талант». И в большинстве подобных заведений я сталкивался с артистами, работавшими в совершенно особом жанре. Такие артисты не интересовали меня лично. Как правило, их труд плохо оплачивался по той простой причине, что они давно вышли из моды. Но, уверяю вас, такой исполнитель произвел бы подлинный фурор, если бы выступил в психиатрической больнице.
Неожиданный шелест платья миссис Фогарти заставил меня прерваться. Ночная медсестра подалась вперед, а ее сумрачное лицо вспыхнуло редким для него выражением неподдельного интереса.
– Кажется, я понимаю, о чем вы говорите, мистер Дулут. И это прекрасно объясняет тот телефонный звонок, когда я подумала, что услышала голос Джо…
– В самую точку! – снова заговорил я. – Миссис Фогарти уловила мою мысль. Я веду речь, конечно же, о тех, кто доставлял такое удовольствие нашим дедушкам и бабушкам. О чревовещателях!
– Чревовещателях? – эхом повторил Грин.
– Да. Чревовещатель – это человек, который в совершенстве владеет своим голосом. Я наблюдал за десятками из них, и некоторые были способны на поразительные трюки. Они не только умеют заставить собственный голос звучать, как кажется, из самых неожиданных мест. Им подвластна способность подражать голосам других: мужчин, женщин, детей, домашних животных – кого угодно, – я повернулся к Ленцу: – Это ваша книга или, вернее, ее название подсказало мне разгадку. Знаю, звучит несколько нелепо, но уверен, что убийца, наводивший ужас на всех ваших пациентов, включая и меня, на самом деле всего лишь дешевый балаганный чародей-фокусник.
На лицах сотрудников лечебницы теперь читалась серьезная тревога за состояние моего рассудка. Все обратили взоры на Ленца, ожидая, поддержит он или отвергнет мое более чем странное объяснение.
И директор, приподнявшись в кресле, подал мне одобрительный знак.
– Я с вами полностью согласен, мистер Дулут. Я тоже додумался до этого, но вы проявили поразительную сообразительность, придя к тому же выводу, даже не ознакомившись с трактатом уважаемого мной профессора Траумвитца.
Грин с явным трудом пытался изменить свое прежнее, слегка презрительное отношение ко мне. Мне даже почудилось, что я вижу, как мои акции заметно поднимаются в его глазах.
– Теперь вы видите, насколько все на самом деле просто? – с энтузиазмом спросил я свою аудиторию. – Чревовещатель, попавший в такое заведение, как ваша лечебница, сумел повергнуть ее в полнейший хаос. Он исподволь подсказал мисс Пауэлл идею украсть нож, озвучив мысль ее собственным голосом. Он превратился в бестелесный голос, наводивший своими предостережениями страх на меня и Геддеса. Он стал брокером для Лариби, нашептывая на ухо слова о кризисе на бирже. Для Фенвика он разыграл роль призраков, общавшихся с ним из астрального поля и посылавших ему сообщения. А когда ему понадобилось создать неразбериху в кинозале, он мог пустить в ход всю мощь своего дарования, чтобы крик «Пожар!» звучал то ли как женский, то ли как ангельский, исходя неизвестно откуда.
