Ознакомительная версия.
– Скажите, – сказал он уже на пороге. – Вы ведь по-прежнему царь горы? – И прежде, чем я успел ответить, добавил: – Мы подумываем расширяться. Пожалуй, мы вам позвоним.
Мы. С маленькой буквы.
Я дождался истечения срока, не сообщив о предложенной сумме ни маклеру, ни Диане. Никаких звонков от «мы» тоже не было.
Поскольку я всегда руководствовался принципом – не начинать работу, пока мне самому не захочется, – то в тот день, как и многие другие, я парковался на стоянке напротив «Альфы» последним. «И последними встанут первые», эту привилегию я лично сформулировал и провел в жизнь, – привилегию, которую лучший в фирме охотник за головами может себе позволить. Подобный статус предполагает, в частности, что никто не посмеет поставить свою машину на твое место, хотя формально оно и подпадает под общее для всей парковки правило «кто первым встал, того и тапки».
Однако в тот день там стояла чужая машина. Незнакомый «пассат», наверняка кого-то из наших клиентов, решивших, что может преспокойно припарковаться, едва увидев табличку «Альфа» на цепи, огораживающей площадку, – придурок, неспособный прочитать большое табло у входа, где написано: «ПАРКОВКА ДЛЯ ПОСЕТИТЕЛЕЙ».
И все-таки я ощутил легкую неуверенность. Может, кто-то в «Альфе» тоже пришел к выводу, что я больше не… Я не додумал этой мысли.
Пока я злобно искал, куда бы мне приткнуться, из офисного здания неторопливо вышел мужчина и продолжил движение курсом как раз на «пассат». Эта походка показалась мне вполне подобающей владельцу «пассата», и я перевел дух. Потому что это явно был не претендент на мое место, а просто клиент.
Демонстративно поставив свою машину перед «пассатом», я ждал и надеялся. Может, это как раз наоборот хорошее начало дня, может, сейчас я смогу отвести душу на идиоте. И правда: в мое боковое окно постучали, и я увидел за ним мужское пальто на уровне живота.
Я немного подождал, прежде чем нажать на кнопку стеклоподъемника, и стекло скользнуло вниз – чуть быстрее, чем мне бы хотелось.
– Послушайте, – начал мужчина, но был перебит мной:
– Чем я могу вам быть полезен, господин хороший? – Прежде чем я удостоил его взглядом и приготовился прочитать бодрящую лекцию о пользе чтения табличек.
– Вы не могли бы чуть подви-уть вашу машину, вы мне выезд загоро-или.
– Вообще-то, это вы первый мне его загородили, сударь…
И тут знакомые радиопомехи достигли наконец моего мозга. Я высунулся из окна и глянул вверх. И сердце у меня остановилось.
– Конечно, – сказал я. – Минуточку.
Я отчаянно шарил рукой в поисках кнопки, чтобы снова поднять стекла. Но мелкая моторика пропала напрочь.
– Погодите-ка, – сказал Бреде Сперре. – Мы с вами нигде не встречались?
– Вряд ли, – попытался я сказать спокойным, расслабленным басом.
– Вы уверены? Мне кажется, что мы точно где-то виделись!
Черт, неужели он вспомнил четвероюродного брата близнецов Монсенов из судебно-медицинского отделения? Тот был лысый и одет как бомж. А у этого густые волосы, костюм от Эрменеджильдо Зеньи и наглаженная рубашка от Борелли. Но я знал, что нельзя все отрицать чересчур усердно, заставляя Сперре защищаться и тем самым напрягать память. Я глубоко вздохнул. Я устал, сегодня мне нельзя было быть таким усталым. Сегодня я должен выполнить взятые обязательства. Показать, что я по-прежнему достоин своей репутации.
– Кто знает? – сказал я. – Да и я вас вроде где-то видел…
Он поначалу даже смутился от этой контратаки. И улыбнулся чудесной мальчишеской улыбкой, которая так пленяет фото– и тележурналистов.
– Вы, вероятно, видели меня по телевизору. Я там постоянно…
– Точно, именно там вы и меня видели, – сказал я.
– А-а-а! – оживился он. – А в какой передаче?
– Может, в той же самой, где были вы. Раз уж вам кажется, что мы встречались. Телевизор ведь окно, хоть и непростое, не все могут через него разглядеть друг друга. С вашей стороны телекамеры это скорее… зеркало, правильно?
Вид у Сперре сделался растерянный.
– Шутка, – сказал я. – Сейчас отъеду. Всего вам доброго!
Я поднял стекло и отвернулся. Ходили слухи, будто Сперре трахает новую жену Одда Г. Дюбвада. И будто раньше он трахал его прежнюю жену. И будто бы даже трахал самого Г. Дюбвада.
Выехав с парковки, Сперре остановился, прежде чем повернуть, так что мы две секунды простояли лоб в лоб. Я поймал его взгляд. Это был взгляд обманутого человека, только что сообразившего, что его провели. Я светски кивнул. Он газанул и уехал. А я глянул в боковое зеркало и шепнул:
– Так держать, Роджер.
Я вошел в двери «Альфы», оглушительно гаркнув: «Доброе утро, Ода!», и увидел Фердинанда, вылетающего мне навстречу.
– Ну? – спросил я. – Они уже тут?
– Да, готовенькие, – ответил он, семеня за мной по коридору. – Тут к нам, кстати, один полицейский заглядывал. Высокий, блондинистый, такой… шикарный мужчина.
– Чего ему тут понадобилось?
– Узнать, что нам рассказывал о себе Клас Греве во время собеседования.
– Так ведь он давно уже умер, – сказал я. – Они что, до сих пор с этим делом ковыряются?
– Не с убийством. Это насчет той картины Рубенса, они никак не поймут, у кого он ее украл, никто не заявлял о пропаже. Теперь они хотят отследить все его контакты.
– Ты сегодня газет не читал? Теперь уже вообще сомневаются, была ли у Рубенса такая картина. Так что, может, Греве и не крал ее. А, скажем, в наследство получил.
– Да ладно!
– Что ты сказал этому полицейскому?
– Дал ему наш отчет по собеседованию, естественно. По-моему, он ничего интересного там не нашел. Сказал, что выйдет на связь, если понадобится.
– И ты, конечно, на это очень рассчитываешь?
Фердинанд рассмеялся своим визгливым смехом.
– Как бы то ни было, – сказал я, – займись этим сам. Я целиком полагаюсь на тебя, Ферди.
Я мог заметить, как он вырос и как уменьшился – вырос от оказанного доверия и сжался от уменьшительного имени. Баланс – это наше все.
Тем временем мы дошли до конца коридора. Я остановился перед дверью и поправил галстук. По ту сторону двери уже сидели они, ожидая последнего собеседования. Чистый ритуал. Потому что кандидат уже рекомендован и уже назначен, просто заказчик этого еще не осознал, они полагают, что им теперь следует еще сказать какие-то слова.
– Запускаешь кандидата ровно через две минуты, начиная с этой, – сказал я. – Через сто двадцать секунд.
Фердинанд, кивнув, посмотрел на свои часы.
– Один момент, – сказал он. – Ее на самом деле зовут Ида.
Я открыл дверь и вошел.
Скрип отодвигаемых кресел – все встали.
– Прошу прощения за опоздание, господа, – сказал я и пожал три протянутые мне руки. – Но кто-то занял мое место на парковке.
– Ничего страшного, – сказал председатель правления «Патфайндера» и вопросительно повернулся к руководителю службы информации.
Тот энергично закивал. Третьим был представитель коллектива, парень в красном пуловере и выглядывающей из-под него дешевой белой рубашке, наверняка какой-нибудь инженеришка.
– Кандидат собирает правление в двенадцать часов, так что давайте, наверное, начнем? – сказал я и сел к столу с торца.
Другой торец был, разумеется, предназначен для человека, которого они через полчаса единодушно признают новым главой «Патфайндера». Свет падал под таким углом, чтобы освещать его наилучшим образом, а кресло кандидата было с виду такое же, как остальные, но с чуть более высокими ножками. На стол перед ним я уже положил заранее купленную мной кожаную папку с его инициалами и авторучку «Монблан» с золотым пером.
– Конечно, – сказал председатель правления. – Я хотел бы взять назад свои требования. Просто Клас Греве произвел на нас очень хорошее впечатление после того собеседования.
– Да, – сказал руководитель службы информации. – Мы решили, что вы нашли нам великолепного кандидата.
– Конечно, он был иностранец, – сказал председатель, и его шея покачнулась, как резиновый шланг. – Но шпарил по-норвежски, словно тут родился. И мы тут, кстати, вспомнили, когда вы пошли его проводить, что голландцы всегда умели работать с рынком экспорта гораздо лучше нас.
– А мы со временем, возможно, смогли бы овладеть более, так сказать, европейским стилем управления, – подхватил руководитель службы информации.
– И когда вы сказали, что все-таки не уверены, что он – подходящая фигура, то мы все страшно удивились, Роджер.
– Правда?
– Да, мы просто-напросто решили, что у вас не хватает способностей оценить человека. Я раньше вам этого не говорил, но мы думали отозвать у вас наш заказ и выйти на Греве напрямую.
– И вы это сделали? – спросил я с кривой усмешкой.
– Чего мы не можем понять, – сказал руководитель службы информации, переглянувшись с председателем правления и улыбнувшись, – так это как вы разглядели, что с ним что-то не так?
Ознакомительная версия.
