– Это очень старая профессия, – сказал мистер Робинсон. – И прибыльная. Нас довольно много, наша сеть охватывает весь земной шар. Мы, как бы это выразиться, – те, кто устраивает дела за кулисами. Для королей, президентов, политиков – для всех тех, собственно говоря, кто стоит в беспощадном луче света, как сказал один поэт. Мы сотрудничаем друг с другом, и учтите: мы оправдываем доверие. Наши прибыли велики, но мы честны. Наши услуги стоят дорого, но мы их действительно оказываем.
– Понятно, – сказал Пуаро. – Ладно! Я согласен удовлетворить вашу просьбу.
– Могу вас заверить, что такое решение устроит всех. – Глаза мистера Робинсона на мгновение остановились на письме полковника Пайкэвея, лежащего у правой ладони Пуаро.
– Только еще один маленький момент. Я – человек. И мне любопытно. Что вы собираетесь делать с этими драгоценностями?
Мистер Робинсон посмотрел на сыщика. Потом его большое желтое лицо расплылось в улыбке и покрылось морщинками. Он подался вперед.
– Я вам расскажу.
И он рассказал.
IIНа улице играли дети, в воздухе носились их пронзительные вопли. Мистер Робинсон с трудом вылез из «Роллс-Ройса», и один из детей тут же на бегу врезался в него.
Мистер Робинсон вполне добродушно отстранил ребенка и посмотрел вверх на номер дома.
Номер 15. Правильно. Он распахнул калитку и поднялся по трем ступенькам к входной двери. Отметил опрятные белые занавески на окнах и начищенный бронзовый дверной молоток. Ничем не примечательный домик на ничем не примечательной улице в ничем не примечательной части Лондона, но он выглядел ухоженным и свидетельствовал о самоуважении.
Дверь открылась. Женщина лет двадцати пяти, приятной внешности, хорошенькая, как красивая коробка шоколадных конфет, приветствовала его улыбкой:
– Мистер Робинсон? Входите.
Она проводила его в маленькую гостиную. Телевизор, кретоны с рисунком времен короля Якова, небольшое пианино у стены. На ней была темная юбка и серый пуловер.
– Выпьете чаю? Я поставила чайник на огонь.
– Спасибо, нет. Я никогда не пью чай. И могу пробыть у вас очень недолго. Я пришел только для того, чтобы принести то, о чем писал вам.
– От Али?
– Да.
– Нет… не может быть… никакой надежды? Я хочу сказать… это правда, что он погиб? Не может быть никакой ошибки?
– Боюсь, ошибки быть не может, – мягко ответил мистер Робинсон.
– Да… да, наверное, не может. В любом случае я и не ожидала… Когда мы вернулись сюда, я не надеялась снова увидеть его. Я не хочу сказать, будто думала, что он погибнет или что там будет революция. Я просто хочу сказать, – ну, знаете, что ему придется продолжать свое дело, выполнять свой долг, как от него ожидают. Жениться на женщине из своего народа…
Мистер Робинсон достал пакет и положил его на стол.
– Откройте его, прошу вас.
Ее пальцы слегка дрожали, когда она разорвала обертку и потом сняла последнюю ткань.
И резко втянула воздух.
Красные, синие, зеленые, белые искры огня превратили маленькую комнатку в пещеру Аладдина…
Мистер Робинсон наблюдал за ней. Ему доводилось видеть так много женщин, смотрящих на драгоценные камни…
Наконец она сказала, слегка задыхаясь:
– Они… неужели они настоящие?
– Они настоящие.
– Но они должны стоить… они должны стоить…
У нее не хватило воображения.
Мистер Робинсон кивнул.
– Если вы захотите избавиться от них, то, наверное, сможете выручить по крайней мере полмиллиона фунтов.
– Нет… нет, это невозможно.
Внезапно она сгребла все камни в кучку и трясущимися руками снова завернула их в ткань.
– Мне страшно, – сказала она. – Они меня пугают. Что мне с ними делать?
Дверь распахнулась. Вбежал маленький мальчик.
– Мам, Билли дал мне классный танк. Он…
Он осекся, уставившись на мистера Робинсона.
Черноволосый мальчик с кожей оливкового цвета.
Его мать сказала:
– Иди на кухню, Аллен, твой чай готов. Есть молоко, и печенье, и кусочек имбирной коврижки.
– О, хорошо. – Он шумно удалился.
– Вы назвали его Алленом? – спросил мистер Робинсон.
Она покраснела.
– Это самое близкое к имени Али. Я не могла назвать его Али, ему с ним было бы слишком трудно – соседи и все такое…
Ее лицо снова затуманилось, и она спросила:
– Что мне делать?
– Прежде всего, у вас есть свидетельство о браке? Я должен быть уверен, что вы та, за кого себя выдаете.
Она пристально смотрела на него несколько мгновений, потом подошла к маленькому письменному столу, достала из одного ящика конверт, вынула из него документ и принесла ему.
– Гм… да… Журнал регистрации Эдмонстоу… Али Юсуф, студент… Элис Кальдер, девица… Да, всё в порядке.
– О, все совершенно законно с этой стороны. Никто так и не узнал, кто он такой. Понимаете, здесь учится так много иностранных студентов-мусульман… Мы понимали, что это ничего не значит в действительности. Он был мусульманин и мог иметь не одну жену и понимал, что ему так и поступить, когда он вернется домой. Мы говорили об этом. Но, понимаете, должен был родиться Аллен, и он сказал, что сделает для него то, что правильно, и мы поженимся по всем правилам этой страны, и Аллен станет законным ребенком. Это лучшее, что он мог для меня сделать. Он меня действительно любил, понимаете? Он меня любил.
– Да, – согласился мистер Робинсон. – Я уверен, что так и было. – И продолжил деловым тоном: – Вот что: допустим, вы отдадите все в мои руки. Я позабочусь о продаже этих камней и дам вам адрес юриста, очень хорошего и надежного поверенного. Он посоветует вам, как я ожидаю, вложить бо́льшую часть денег в доверительный фонд. Будет и другое – образование для вашего сына и новая жизнь для вас. Вам понадобится социальное воспитание и руководство. Вы станете очень богатой женщиной, и за вами начнут охотиться все акулы, мошенники и им подобные. Ваша жизнь будет легкой только в смысле материальной обеспеченности. Богатым людям живется нелегко, могу вас заверить; я видел слишком многих богачей, питавших эту иллюзию. Но у вас есть характер. Я думаю, вы справитесь. И ваш мальчик, возможно, станет более счастливым человеком, чем когда-либо был его отец.
Он помолчал.
– Вы согласны?
– Да. Возьмите их. – Она придвинула к нему камни, потом неожиданно сказала: – Эта школьница, та, которая их нашла… мне бы хотелось, чтобы она получила один из камней. Как вы считаете, какой цвет ей понравится?
Мистер Робинсон подумал:
– Изумруд, я думаю. Зеленый цвет – цвет тайны… Это удачная идея. Она будет в восторге.
Он поднялся и произнес:
– Я возьму с вас плату за услуги, как вы понимаете. А мои услуги стоят очень дорого. Но я вас не обману.
Она пристально посмотрела на него.
– Да, думаю, вы не обманете. А мне нужен человек, разбирающийся в бизнесе, потому что сама я не разбираюсь.
– Вы мне кажетесь очень разумной женщиной, если я могу так выразиться. А теперь – мне их забрать? Вы не хотите оставить себе… скажем, хотя бы один камень?
Он с любопытством смотрел на нее. Уловил внезапный огонек возбуждения, алчности – а потом этот огонек погас.
– Нет, – ответила Элис. – Я не оставлю себе даже одного камешка. – Она покраснела. – О, смею сказать, это кажется вам глупым – не сохранить хотя бы один крупный рубин или изумруд, просто на память. Но, понимаете, мы с ним… он был мусульманином, но позволял мне читать иногда отрывки из Библии. И мы прочли этот отрывок о женщине, которая стоила дороже рубинов. И поэтому я не хочу никаких драгоценных камней. Лучше не надо…
«Очень необычная женщина», – сказал себе мистер Робинсон, шагая по дорожке и садясь в ожидающий его «Роллс-Ройс».
И повторил про себя:
«Очень необычная женщина…»
Очень рада вас видеть, мадам… Ах, мне очень жаль, сегодня это невозможно. Мадемуазель Булстроуд так занята… (фр.)
Аба – национальная одежда кочевых арабов, в частности бедуинов. Представляет собой длинный плащ из верблюжьей шерсти с прорезями для рук.
Довольно хорош (фр.).
Шикарным (фр.).
Очень приятно, мадам (фр.).
Фаг – младший ученик, прислуживающий старшекласснику в английской школе.
По-английски означает «райский сад», «рай».
Получается сокращенная форма фамилии Bulstrode; Bull – бык, Bully – забияка.
В конце концов, мне с вами скучно, дети! (фр.)
Оба имени начинаются на букву «J» – «джей». По-английски «Jay» – сойка, балаболка.
