Уиллоу улыбнулся.
– Не надо преувеличивать. Мы всегда удачно сотрудничали с ним.
– Это верно.
– Вы говорили, у вас есть на примете что-то еще.
– Ах, да! – Лампет посмотрел на часы. – Неизвестная работа. Мне придется отправиться и заняться ею тоже этим утром. Но любые дела подождут, пока я выпью свой кофе.
Такси медленно прокладывало себе путь через Вест-Энд в сторону Сити, а Лампет предавался размышлениям о неизвестном фальсификаторе. Этот человек был, безусловно, чокнутым, но руководствовался альтруистическими мотивами. Впрочем, легко быть филантропом за чужой счет.
Несомненно, разумнее всего было уступить его требованиям. Просто Лампет ненавидел, когда его шантажировали.
Кеб заехал под портик агентства, и Лампет вошел в здание. Секретарь помог ему снять плащ, который пришлось надеть из-за пронизывавшего ветра, обычного для начала сентября.
Липси встретил его в кабинете: привычный бокал хереса уже ждал на столе. Лампет поместил свое грузное тело в кресло и отпил крепленого вина, чтобы согреться.
– Итак, вы его раздобыли?
Липси кивнул. Он повернулся к стене и отодвинул в сторону секцию книжных полок, за которой скрывался сейф. Ключом, прикрепленным к брючному ремню тонкой цепочкой, он отпер стальную дверь.
– Хорошо, что мой сейф достаточно вместителен, – сказал он.
Вытянув обе руки, он достал оформленное в раму полотно размерами примерно четыре фута на три и поставил на стол, чтобы Лампет смог рассмотреть его, а сам встал позади, удерживая картину на месте.
Лампет с минуту вглядывался издали, потом отодвинул бокал, поднялся и подошел ближе. Достал из кармана увеличительное стекло и принялся изучать каждый мазок в отдельности. Снова сделав шаг назад, бросил еще один взгляд на картину.
– Сколько вам пришлось заплатить? – спросил он.
– Я раскошелился на пятьдесят тысяч фунтов.
– Хорошо. Она стоит вдвое дороже.
Липси переместил полотно на пол и смог снова сесть.
– Мне эта вещь кажется отвратительной, – сказал он.
– Я придерживаюсь того же мнения. Но она абсолютно уникальна. Это потрясающе. Нет сомнений, что это Модильяни, но никто и никогда прежде не видел его работ, выполненных в таком стиле.
– Рад, что вы удовлетворены, – сказал Липси. Его тон явно подразумевал желание перевести разговор на более деловые рельсы.
– Вы, должно быть, поручили это задание очень опытному человеку? – предположил Лампет.
– Лучшему из лучших, – Липси подавил усмешку. – Ему пришлось посетить Париж, Ливорно, Римини…
– И опередить мою племянницу в гонке.
– Не совсем так. На самом деле…
– Мне ни к чему знать все подробности, – отрезал Лампет. – Вы подготовили для меня счет? Я хотел бы расплатиться с вами незамедлительно.
– Разумеется. – Липси вышел в приемную и поговорил с секретарем. Вернулся он с листком в руке.
Лампет ознакомился со счетом. Помимо 50 тысяч, уплаченных за картину, с него причиталось еще 1 904 фунта. Он достал персональную чековую книжку и выписал чек на необходимую сумму.
– Вы сможете выделить бронированный грузовик для доставки?
– Непременно, – сказал Липси. – Эта услуга заранее включена в счет. Всем остальным вы остались довольны?
Лампет вырвал чек из книжки и протянул детективу.
– Доволен ли я? Думаю, что провернул очень выгодную сделку.
Новый зал закрыли для доступа публики, а в центре установили длинный стол для заседаний.
По всем четырем стенам были вывешены темные и мрачные пейзажи Викторианской эпохи. Они как нельзя лучше соответствовали безрадостному настроению собравшихся здесь мужчин.
Присутствовали представители еще девяти художественных галерей. Они заняли места за столом, а их помощники, советники и юристы разместились на стоявших вразброс стульях чуть в стороне. Во главе стола сидел Уиллоу с Лампетом по правую руку от себя. Дождь упрямо барабанил в стекла высоких и узких окон в одной из стен. В воздухе витал густой дым от сигар.
– Джентльмены, – начал Уиллоу, – мы потеряли крупные суммы и были выставлены в достаточно глупом виде. Урон, нанесенный репутации, непоправим, а потому цель нашего совещания – обсудить возможности возврата денег.
– Всегда опасно платить выкуп шантажистам, – высокий голос с шотландским акцентом принадлежал Рамзи Кроуфорту. Он оттянул свои подтяжки и посмотрел поверх оправы очков на Уиллоу. – Если мы пойдем на поводу у этих людей, то они – или же кто-то другой – могут попытаться повторить свой трюк.
Ему ответил мягким и ровным тоном Джон Диксон:
– Мне так не кажется, Рамзи. Мы теперь станем гораздо более осторожны и бдительны. Особенно в том, что касается сертификатов подлинности и описаний происхождения картин. Это мошенническая проделка, которую нельзя провернуть снова.
– Я согласен с Диксоном, – раздался третий голос. Уиллоу посмотрел в конец стола, где сидел Пол Робертс, самый старый из участников встречи, который говорил, не выпуская изо рта мундштука трубки. Он продолжил: – Не думаю, что фальсификатор хоть чем-то рискует. Судя по сообщениям в прессе, он так надежно замел за собой следы, что у полиции почти или вовсе нет надежды найти его, независимо от того, попросим мы прекратить расследование или нет. Если мы откажемся сотрудничать с ним, то злодей попросту присвоит себе полмиллиона фунтов.
Уиллоу кивнул. Робертс считался наиболее уважаемым торговцем живописью в Лондоне. Его мнение имело немалое значение.
– Джентльмены, – снова взял слово Уиллоу, – я позволил себе набросать примерный план действий на тот случай, если мы решим принять условия вымогателя. Чтобы все проделать в кратчайшие сроки, – он вынул из портфеля, стоявшего рядом с ним на полу, кипу картонных папок для бумаг, – я поручил нашему юристу, присутствующему здесь мистеру Дженкерсу, составить предварительные документы для создания трастового фонда.
Он взял себе верхнюю папку из стопки, а остальные передал вдоль стола всем участникам совещания.
– Вам будет, как я надеюсь, интересно ознакомиться с этим. Важнейший параграф вы найдете на третьей странице. Он гласит, что средства фонда не начнут расходоваться до тех пор, пока на его счета не поступят от мсье Реналя приблизительно пятьсот тысяч фунтов. По получении средств девяносто процентов из них будут переведены десяти галереям в качестве компенсации и в соответствии с заявленными суммами убытков от приобретения подделок. Полагаю, вы сочтете указанные здесь цифры соответствующими положению дел.
– Кто-то должен возглавить деятельность фонда, – заметил Кроуфорт.
– Я взял на себя смелость предпринять некоторые шаги и в этом направлении, – сказал Уиллоу. – Но, естественно, они нуждаются прежде всего в вашем одобрении. Могу сообщить, что директор художественного колледжа Западного Лондона мистер Ричард Пинкман дал согласие стать председателем фонда, если мы обратимся к нему с подобной просьбой. Как я считаю, вице-председателем должен стать один из нас. Вероятно, наиболее подходящая кандидатура – мистер Робертс.
– Каждый из нас, – продолжал Уиллоу, – подпишет формальный отказ от других претензий на денежную компенсацию, помимо той, что будет получена через трастовый фонд. И по общей договоренности мы обратимся в полицию, отзывая нашу жалобу на действия мсье Реналя и его сообщников.
Кроуфорт сказал:
– Я хочу, чтобы мой юридический советник изучил эти документы, прежде чем я что-либо подпишу.
– Разумеется, это ваше право, – кивнул Уиллоу.
Вмешался Робертс:
– Мне понятна осторожность, но все же нам всем хотелось бы покончить с этим делом как можно скорее. Не могли бы мы достичь принципиальной договоренности уже сегодня? Остальные формальности наши юристы завершат в течение ближайшего дня или двух, если только не возникнет непредвиденных препятствий.
– Отличная идея, – поддержал его Уиллоу. – Я предлагаю, чтобы работу адвокатов координировал мистер Дженкерс.
