Ознакомительная версия.
– Коллишоу вступил в наше общество четырнадцать лет назад. А взносы делал лет восемь или девять. Скромные суммы, как вы понимаете. В среднем два или три фунта раз в полгода. Но перед самой смертью, или убийством, принес сразу пятьдесят фунтов! Признаюсь, я удивился, сэр! Пятьдесят фунтов!
– Вот об этих пятидесяти фунтах я и хотел навести справки. Он, случайно, не поделился с вами информацией, откуда взял столько денег? Могло это быть, например, наследством?
– Коллишоу сказал только, что ему повезло, – ответил Стеббинг. – Я не задавал лишних вопросов. Наследство? Нет, ни о чем подобном речи не было. Вот, взгляните, – продолжил он, разворачивая книгу записей в сторону гостя. – Пятьдесят фунтов. Обратите внимание на дату – всего за два дня до смерти.
Джеттисон посмотрел на запись и произнес:
– А теперь, мистер Стеббинг, мне нужны от вас точные сведения. Прошло не так уж много времени, и, надеюсь, вам не придется особенно напрягать память. В каком виде Коллишоу внес в кассу вашего общества пятьдесят фунтов?
– Он сделал взнос золотом. Пятьдесят монет достоинством в соверен каждая – они лежали у него в чем-то, похожем на мешочек.
Джеттисон немного помолчал и поднялся.
– Весьма вам признателен, мистер Стеббинг, – сказал он. – Но раз уж я к вам зашел, позвольте задать еще один вопрос, хотя, честно говоря, я мог бы не озадачивать вас и сделать подсчеты сам. Сколько банков в этом сравнительно небольшом городе?
– Три. «Старый банк» на рыночной площади, «Попэм и Харгривс» на Клоузе и «Банк Райчестера» на Спарриргейт.
– Спасибо. И как договорились, пока никому ни слова о нашем разговоре. Мы с вами, возможно, еще встретимся, но позже.
Джеттисон запомнил названия трех банковских учреждений и через десять минут уже оказался в комнате для переговоров первого из них. Но ни там, ни во втором банке не получил нужных ему сведений. И только встретившись с руководством третьего банка, он выяснил то, что требовалось.
Уже во втором часу Джеттисон вернулся в небольшой отель, где снимал номер. Обедал он, предаваясь напряженным и мрачным размышлениям, а затем выкурил послеобеденную трубку. На его лице все еще лежала тень раздумий, когда в три часа пополудни он вошел в кабинет Митчингтона, закрыл дверь и придвинул стул к его рабочему столу.
– Значит, так, – произнес Джеттисон. – Я проделал кропотливую работу сегодня утром, и теперь, друг мой, нам придется побеседовать с вами более серьезно, чем мы делали это раньше.
Инспектор отодвинул в сторону кипу бумаг, изображая живой интерес.
– Помните слова молодого человека, сообщившего нам вчера, что Коллишоу сделал взнос в пятьдесят фунтов во Второе общество взаимопомощи за два дня до смерти? Я много размышлял над этим и утром понял, как навести справки по данному вопросу. И я все проделал в обстановке строгой секретности. Прежде всего посетил контору общества. Мне необходимо было знать, в каких именно деньгах сделал взнос Коллишоу. И оказалось, что в золоте!
Митчингтон, чей профессиональный уровень не позволял пока вникнуть в тонкости хода мыслей детектива, лишь радостно закивал.
– Отличная работа! – воскликнул он. – Превосходная идея! Мне бы даже в голову не пришло. И какой же вывод вы сделали?
– Сначала никакого, – ответил Джеттисон. – Однако очень многое следует из того, что я обнаружил уже после этого открытия. Кто бы ни заплатил Коллишоу пятьдесят фунтов в золоте, сделал это не без причины. Если быть точным, то причин можно назвать несколько, но мы начнем с первой и главной. Ему хотелось избежать разоблачения. Чек легко отследить. Как и купюры. А вот золото сложнее. И человек, заплативший Коллишоу пятьдесят фунтов, добыл золотые монеты. Много ли найдется в таком городке, как ваш, мужчин, которые носят в карманах пятьдесят золотых или хранят их дома?
– Нет.
– Именно так. А потому я навел справки среди местных банкиров, интересуясь, кто приобретал у них в последнее время золотые соверены, – продолжил Джеттисон. – Вы не представляете, сколько мне пришлось потратить сил, убеждая их в необходимости для следствия подобных данных, прежде чем удалось получить их! Но с третьей попытки я добился успеха. За день до того, как Коллишоу передал Стеббингу огромный взнос, некий гражданин Райчестера снял со своего счета в банке пятьдесят фунтов в золоте. Как вы думаете, кто это был?
– Кто же, не томите! – воскликнул инспектор.
– Брайс.
Митчингтон вытянулся в кресле, открыв рот от изумления.
– Силы небесные, – пробормотал он после паузы. – Невероятно.
– Это установленный факт. У доктора Брайса открыт счет в «Банке Райчестера». В упомянутый мной день он обналичил чек на пятьдесят фунтов, получив их в виде золота.
– Ничего не скажешь, – произнес Митчингтон. – Вы в этом деле на голову выше меня, Джеттисон. Каковы же ваши умозаключения?
– Прошлой ночью я предположил, что этот молодой человек мог затеять какую-то хитроумную игру. Но какую? Чего он добивается? Если пятьдесят фунтов золотом, которые Брайс снял, идентичны пятидесяти фунтам, заплаченным Коллишоу, то он сделал это не для того, чтобы заткнуть ему рот!
– Вы так считаете? – спросил Митчингтон, совершенно сбитый с толку. – У меня тоже мелькнула мысль, что это не было платой за молчание…
– Не было платой за молчание по очень простой причине. Нам известно, что как бы ни был пронырлив Брайс, он не знал о происшествии с Брэйденом, пока Варнер не позвал его. Это факт, о котором я узнал от вас. А потому, если Коллишоу что-то видел до или во время инцидента, Брайс никак не мог быть замешан. Так с какой стати ему платить Коллишоу за молчание?
Митчингтон, напряженно обдумывавший ситуацию, вдруг резко потянул на себя ящик стола и достал бумаги.
– Минуточку, – произнес он. – У меня здесь хранится запись того, что рассказал мне бригадир каменщиков собора, когда я спросил его, где именно работал Коллишоу в день первого происшествия. Я снял с него показания после смерти Коллишоу. Вот что тут записано:
«Бригадир показал, что в утро гибели Брэйдена Коллишоу работал на северной галерее хоров, убирая остатки мусора после того, как там потрудились плотники. Коллишоу был занят этим с девяти часов утра до начала двенадцатого. Позже лично проинспектировал то место, откуда Коллишоу убирал строительный мусор. С него открывается обзор на галерею в южной части нефа и на арочный свод двери, ведущей на лестницу святого Райты».
– Что ж, – кивнул Джеттисон, – это подтверждает мои слова. Деньги заплатили не за молчание. Кого бы ни видел Коллишоу с Брэйденом, это был не Брайс. Тот тогда либо еще пересекал Клоуз, либо уже вошел на тропу в том огражденном погосте, который вы называете «Райским уголком». Показания Варнера не позволяют усомниться в этом. А если пятьдесят фунтов предназначились не для подкупа, то за что же их заплатили?
– У вас есть предположения? – спросил инспектор.
– Мне пришли в голову две-три идеи. Одна из них заключается в том, что пятьдесят фунтов уплатили за информацию. Но в таком случае, если Брайс владеет данной информацией, то почему не пользуется ею? Почему не разыгрывает свой козырь? Если он заплатил Коллишоу пятьдесят фунтов, чтобы тот сообщил ему имя убийцы Брэйдена, – оно ему теперь известно. Чего же он ждет? Почему не назовет его и не покончит с этим делом?
– Вероятно, часть его игры, согласно вашей же теории, – пробормотал Митчингтон.
– Может, и так, – согласился Джеттисон. – Но это вариант номер один. Есть и другой. Предположим, Брайс заплатил деньги Коллишоу от лица кого-то другого. Я обдумывал эту версию так и эдак, с начала до конца, и меня не оставляет уверенность, что в деле фигурирует кто-то еще! Вспомните слова Рэнсфорда о Брайсе и престарелом Харкере! Но тут снова возникает проблема. Если верить Брайсу, то Харкер – бывший сотрудник Скотленд-Ярда, а значит, вне подозрений.
– Знаете, о чем я подумал? – воскликнул Митчингтон. – То, что Харкер якобы бывший сыщик, нам известно лишь со слов Брайса. Я, например, никогда даже не подозревал об этом. То есть он хранил свое прошлое в тайне. Мне еще не встречался отставной полицейский, который не любил бы поговорить о минувших славных деньках, о делах, какие расследовал.
– Мне тоже, – кивнул Джеттисон. – И как вы верно подметили, мы знаем о нем только со слов Брайса. А чем больше я размышляю, тем сильнее во мне убеждение, что есть некто – человек, о ком мы пока даже не думали, замешанный в эти события. Может, это именно Харкер в союзе с Брайсом? В общем, кое-что мне необходимо сделать безотлагательно. Брайс снабдил нас информацией о пятидесяти фунтах. И теперь я задам Брайсу прямой вопрос в лицо. Попрошу дать объяснения, с какой целью он снял такую же сумму в золоте сам. Давайте отправимся к нему сейчас же.
Но Брайса они дома не застали. Квартирная хозяйка сказала, что он еще не возвращался с тех пор, как уехал рано утром. Она повторила только просьбу квартиранта приготовить для него ужин к вечеру. Митчингтон и Джеттисон отправились обратно в полицейский участок, все еще оживленно обсуждая варианты. И продолжали дискуссию час спустя, когда Митчингтону доставили телеграмму. Он вскрыл ее, проглядел и протянул Джеттисону, чтобы тот прочитал вслух:
Ознакомительная версия.
