– Без сомнения, – подтвердил Квинлен. – В завещании причина не объясняется в расчете на то, что Кеннет сам поймет, почему его лишили наследства, и не станет протестовать.
– Почему из всех членов семьи об этом знаете только вы? – обратился к нему Уильям.
Файф вскинул брови:
– Я? Потому что, как я уже говорил, мне приходилось вести почти все ее дела. Я кое-что смыслю в деловых вопросах, особенно денежных, и матушка это знала. К тому же Элестер слишком занят, Байярд в этом ничего не смыслит, а что касается Кеннета, то она была не настолько глупа, чтобы доверять ему!
– Если ты так хорошо разбираешься в делах, – сдавленным голосом начала Айлиш, – как могло случиться, что тебе ничего не было известно о землях на севере и о том, что мама не получает плату за их аренду?
О Кеннете все тут же, казалось, забыли, во всяком случае, на время. Все взоры устремились на миссис Файф, а затем на Байярда. На Монка и Эстер никто больше не обращал ни малейшего внимания.
Макайвор поднял на собравшихся несчастный взгляд.
– Мэри была в курсе всего, что я делал, и я действовал с ее разрешения, – тихо проговорил он. – Больше я вам ничего не скажу.
– Нет, этого мало! – с отчаянием обернулся к нему Элестер. – Господи, как ты не понимаешь?! Мама умерла – ее отравили. И полицию твое объяснение не устроит. Если мисс Лэттерли не виновата, значит, это сделал один из нас!
– Но не я, – почти прошептал Байярд, едва шевеля губами. – Я любил Мэри больше любого из вас, кроме… – Он умолк. Почти все присутствующие не сомневались, что он хотел сказать «Айлиш». Одна только Уна думала иначе.
Она была бледна, но вполне владела собой. Какие бы чувства ни терзали эту женщину, она научилась не выдавать их.
– Конечно, – с горечью проговорил Элестер, – мы надеялись что-то от тебя услышать. Но слова сейчас не имеют значения. Важны факты.
– Фактов не знает никто! – раздраженно заявил Квинлен. – Нам известно только, о чем свидетельствуют бумаги Мэри, что говорят банкиры и какие объяснения приводит Байярд. Не понимаю, о каких еще фактах может идти речь!
– Допускаю, что полиция сочтет их достаточными, – заметил детектив. – По крайней мере, для передачи дела в суд. Что еще они найдут или постараются найти – это уже их забота.
– Так вот что вы собираетесь делать? – Айлиш была в отчаянии – это было ясно по ее страдальческому лицу и звенящему голосу. – Бросить обвинение и предоставить остальное полиции? Байярд – член нашей семьи! Мы жили с ним под одной крышей, знали его на протяжении многих лет, у нас были общие мечты и надежды. Вы не имеете права так поступать… решить, что он виновен… И бросить его на произвол судьбы! – Она обвела диким взглядом всех присутствующих, избегая смотреть лишь на своего мужа, и остановила его на Уне, чьей помощи, очевидно, привыкла искать в трудные минуты.
– Мы его не бросаем, дорогая, – спокойно отозвалась та. – Но нужно смотреть правде в глаза, как бы ужасна она ни была. Один из нас убил маму.
Миссис Файф непроизвольно взглянула на Эстер и тут же мучительно покраснела.
– Тут ничего не выйдет, моя радость, – кисло отозвался Квинлен. – Конечно, это по-прежнему не исключено. Вердикт «не доказано» – штука скверная. Но судить ее опять нельзя, что бы люди ни думали. И давайте признаем: ее мотивы вряд ли весомее мотивов Байярда! Сунуть брошку себе в сумку она могла… но растратить матушкины деньги, причитающиеся за аренду!..
– Боже мой, Байярд, почему ты молчишь? – вмешалась до сих пор не проронившая ни слова Дейрдра. Подойдя к Айлиш, она обняла ее. – Неужели ты не видишь, что ты с нами вытворяешь?
– Дейрдра, выбирай, пожалуйста, выражения, – по привычке одернул ее муж.
Монку стало смешно. Если бы Элестер имел хоть малейшее представление, чем занимается его жена по ночам, он был бы рад сравнительной мягкости ее оборотов. Можно было поклясться, что от своего друга-механика она усвоила куда более колоритные словечки.
– Я вижу только один путь, – впервые с того момента, как Макайвору было брошено обвинение, заговорила Эстер. Все с удивлением обернулись к ней.
– Не представляю, какой, – нахмурился Элестер. – Вы знаете что-то, нам неизвестное?
– Не говори ерунды, – оборвал его Файф. – Вряд ли матушка в первый же день знакомства поделилась с мисс Лэттерли деловыми секретами, о которых не рассказывала ни Уне, ни кому-то из нас.
– Так что же, мисс Лэттерли? – обратился к ней глава семьи.
– Один из нас должен отправиться на ферму в Россшир и выяснить, что же случилось с платой за аренду, – объяснила девушка. – Не знаю, насколько это далеко, но это не имеет значения. Сделать это необходимо.
– И кому из нас вы бы доверили такое поручение? – сухо осведомилась Дейрдра. – Не представляю, кто может это сделать.
– Разумеется, Монк, – ответила медсестра. – Он лично не заинтересован в том или ином ответе.
– Когда речь идет не о вас, – уточнил Файф. – Думаю, теперь его заинтересованность в этом деле для всех очевидна. Свое появление здесь он объяснил, мягко говоря, оригинально, точнее – не вполне правдиво, а если уж быть совершенно точным – откровенно лживо.
– А вы бы стали помогать ему, скажи он правду? – поинтересовалась Эстер.
Квинлен улыбнулся:
– Нет, конечно. Я его и не обвиняю, просто хочу отметить, что мистер Монк – вовсе не такой образчик честности, как вы, похоже, считаете.
– Я так не считаю, – возразила сиделка. – Я сказала, что ему безразлично, и кто из вас лжет, и что произошло с арендной платой.
– Как изящно вы выражаетесь! – усмехнулся Файф.
Эстер вспыхнула.
– Хватит! – перебила их Дейрдра и обернулась к Уильяму. – Сейчас все это неважно. Мистер Монк, вы готовы, уточнив у Квинлена все детали, отправиться на север, в Восточный Росс, чтобы разыскать человека, арендующего ферму, и выяснить, что случилось с деньгами, кому их заплатили? Надеюсь, вам удастся привезти какие-то доказательства, документы или еще что-то. Может быть, присягу на Писании…
– Показания, данные под присягой, – уточнил Элестер. – Полагаю, даже там существует нотариус или мировой судья.
– Готов, – не колеблясь, ответил сыщик, расстроенный, что ему это не пришло в голову раньше, чем Эстер. Тут же он подумал о том, где раздобыть денег на путешествие. Уильям жил сегодняшним заработком. В трудные минуты, когда клиентов было мало или они оказывались бедными, его поддерживала Калландра, а он в благодарность за это привлекал ее к интересным делам. Она находила в таких отношениях и дружбу, и филантропию, и способ испытать острые ощущения, прикоснуться к опасности. Но сейчас леди Дэвьет уехала домой, и у Монка не было возможности попросить ее о содействии. Калландра уже заплатила ему за участие в защите Эстер сумму, достаточную, чтобы он мог оплатить свой приезд в Шотландию и обе квартиры – здесь и в Лондоне на время отсутствия. Но она не могла знать, что ему понадобится ехать еще дальше.
– Насколько это далеко? – спросил он вслух, страшно недовольный, что ему приходится задавать этот вопрос.
Элестер пожал плечами:
– Понятия не имею! Миль двести? Или триста?
– Нет, ближе, – возразила Дейрдра. – Не больше двухсот миль. Но мы оплатим ваше путешествие, мистер Монк. В конце концов, вы отправляетесь туда по нашему делу, а не по собственному. – Она не обратила внимания ни на нахмурившегося мужа, ни на удивленный и слегка иронический взгляд Уны, прекрасно понимавшей, что детективом движет стремление устранить последние сомнения в невиновности Эстер, а не желание помочь Байярду Макайвору или кому-то из Фэррелайнов. – Кажется, до Инвернесса есть поезд, – продолжала миссис Фэррелайн. – А дальше вам, наверное, придется добираться верхом, точно не знаю.
– В таком случае, как только я получу необходимые сведения и какую-нибудь бумагу от вас с подтверждением моих полномочий, – впервые сыщик обращался за согласием к Квинлену, а не к Уне, – я соберу вещи и первым же поездом отправлюсь на север.
– Вы тоже поедете? – Айлиш обернулась к Эстер.
– Нет, – поспешил ответить Уильям.
Мисс Лэттерли открыла было рот, но никто так и не узнал, что она собиралась сказать. Она взглянула на Монка, а потом на остальных присутствующих и передумала.
– Я останусь в Эдинбурге, – послушно подтвердила девушка. Не будь сыщик так поглощен предстоящей ему задачей, ее внезапная покорность показалась бы ему подозрительной, но мысли его в тот момент были уже далеко.
Оба гостя остались обедать. Еда была вкусной, а сервировка изысканной. Но обстановка за столом, по понятным причинам, царила мрачная. Дело было уже не только в смерти, недавно посетившей этот дом, но и в новой охватившей всех тревоге. Поэтому разговор не клеился, и в конце концов Эстер и Уильям не стали искать формальных оправданий, чтобы довольно рано откланяться.
Путешествие на север оказалось для Монка долгим и необычайно утомительным. Все здесь его раздражало. Никто в Эдинбурге не смог объяснить ему, как, добравшись до Инвернесса, попасть оттуда в Восточный Росс. По сведениям, имеющимся у железнодорожного кассира, это была неведомая страна – холодная, опасная и дикая, – куда ни один здравомыслящий человек добровольно не поедет. Проводить выходные дни гораздо лучше в Стерлинге, Дисайде или Бальморале. Есть свои достоинства и у Абердина, гранитного города на севере. Что же касается земель, лежащих за Инвернессом, то они необитаемы, и ехать туда можно только на свой страх и риск.
