Ознакомительная версия.
Митчингтон обменялся мнениями с детективом, а потом просунул голову в щель двери и позвал дежурного полицейского, встреченного ранее на улице, к которому теперь присоединился еще один констебль. Оба вошли в коттедж.
– Можете пить чай, – обратился он к священнику. – Эти люди останутся при вас. Ни при каких обстоятельствах не покидайте комнаты. – Инспектор тихо отдал распоряжения двум полисменам, а потом жестом позвал Рэнсфорда и остальных следовать за собой. – Мне показалось, – заметил он, когда все снова вышли в узкий проулок, – что нам сообщили нечто очень похожее на правду. А теперь настал черед Фоллиота. Пройти к его дому можно вот здесь.
Когда группа прибыла туда, миссис Фоллиот не оказалось на месте, Сэквилл Бонэм все еще оставался там же, где его оставил Брайс, – в гольф-клубе. Горничная проводила их в сад. Один из садовников предположил, что хозяин может сидеть в домике над колодцем, и вызвался проводить посетителей туда. Заметив их приближение, Фоллиот и Брайс переглянулись.
– Глассдейл! – воскликнул Брайс. – Будь я проклят, если он все-таки не донес на вас!
Фоллиот пристально смотрел в окно. За спинами первых двух мужчин он разглядел Рэнсфорда и Харкера.
– Уж не вы ли приложили к этому руку? – резко спросил он.
– Я? – удивился Брайс. – Мне ничего не было известно до последнего момента.
Фоллиот указал на дверь.
– Ступайте вниз! – распорядился он. – Впустите их и попросите подняться. Я с ними разберусь. Идите же!
Брайс поспешил спуститься на нижний этаж. Его переполняло возбуждение, столь не характерное для него, но еще не добравшись до входной двери, он вдруг понял, что хитроумные схемы и интриги закончатся безрезультатно. Правда всплыла наружу, а ему от этого не будет никакой пользы. Он потерпел поражение.
Но время для размышлений выдалось не самое подходящее. В дверь уже громко стучали. Брайс открыл ее, и возникшие на пороге люди с удивлением уставились на него. Он доверительно склонился к Митчингтону, пытаясь играть свою роль до конца.
– Он наверху, – шепотом сообщил Брайс. – Вон там! Будет блефовать изо всех сил, но сам только что признался мне…
Митчингтон резко отодвинул его в сторону.
– Нам уже все известно, – усмехнулся он. – С вами мне тоже предстоит серьезный разговор, но позже. А теперь поднимемся…
Мужчины заполнили лестницу, ведшую к кабинету Фоллиота. Брайс, озадаченный поведением и словами инспектора, следовал за ним, детективом и Глассдейлом, возглавлявшими шествие. Фоллиот стоял в центре комнаты, спрятав одну руку за спину, а вторую держа в кармане пиджака. И стоило троим первым мужчинам войти, как он резко достал из-за спины револьвер, нацелил его в Глассдейла и выстрелил почти в упор.
Но упал не Глассдейл. Настороженный и готовый ко всему, он дернулся в сторону, и пуля, пройдя между его телом и рукой, угодила в Брайса. Издав лишь стон, тот повалился замертво, пораженный в сердце. Фоллиот, едва ли вообще замечая что-либо вокруг, вытащил руку из кармана, сунул что-то себе в рот и откинулся в огромное кресло, стоявшее позади него. Через несколько мгновений те, кто вошел в кабинет, с ужасом переводили взгляды с одного мертвого лица на другое.
Глава двадцать седьмая
Тщательно «опекаемый» секрет
После встречи с Брайсом Мэри Бьюэри зашла в дом, чтобы дождаться возвращения Рэнсфорда из Лондона. Она собиралась рассказать ему все, что узнала от Брайса, и просить принять немедленные меры, чтобы исправить положение – не только самому избавиться от подозрений, но и положить конец мерзким интригам. У нее теплилась надежда, что Рэнсфорд вернется с хорошими новостями. Мэри знала: поспешный отъезд в Лондон имел какое-то отношение к этим делам, как помнила она и его слова, сказанные накануне вечером. И потому, подавив свой гнев на Брайса, ждала своего опекуна. Зная, откуда он должен выйти, Мэри встала у окна в столовой, вглядываясь в том направлении. Но пробило шесть часов, а Рэнсфорд так и не появился. Она уже начала думать, что Рэнсфорд опоздал к вечернему поезду, когда внезапно заметила его совсем в другом углу Клоуза о чем-то серьезно разговаривавшим с Диком. Вскоре брат направился в сторону дома, а Рэнсфорд скрылся за воротами сада мистера Фоллиота.
Дик Бьюэри в спешке ввалился домой. Сестра сразу же заметила, что он, видимо, узнал какие-то важные новости. Дик смотрел на нее так, словно соображал, как донести до нее смысл происшедшего.
– Я только что видела тебя с доктором, – сказала Мэри, используя слово, которое они с братом всегда произносили, разговаривая наедине о своем опекуне. – Почему он не пошел домой вместе с тобой?
Дик приблизился и тронул ее за руку.
– Мэри, – тихо промолвил он, – не надо ничего бояться. С доктором все в порядке, но только что произошло нечто ужасное. У Фоллиотов.
– Что? Я совсем не напугана. Что случилось?
Дик покачал головой, словно не осознал смысл новостей, которые принес.
– Мне тоже пока не все ясно, – ответил он. – Не успел вникнуть, а потому повторю лишь то, что мне сказал доктор и велел передать тебе. Фоллиот и Брайс мертвы!
Мэри покачнулась и вынуждена была опереться о край стола, рядом с которым стояла.
– Мертвы? – воскликнула она. – Как же так? Брайс был здесь и беседовал со мной полчаса назад!
– Сейчас его уже нет в живых. Фоллиот застрелил его из револьвера. Мгновенная смерть. А потом Фоллиот отравился. Доктор говорит, что он принял такую же таблетку, с помощью которой разделался с Коллишоу. И тоже скончался. Все произошло в домике над колодцем в саду Фоллиота. Там присутствовали доктор и полицейские.
– Что все это значит? – спросила Мэри.
– Пока не понял. Знаю только, что они во всем разобрались. В делах Брэйдена и Коллишоу. В обоих был замешан Фоллиот. И кто, как ты думаешь, являлся его пособником? Фладгейт – священник и жезлоносец собора. Но только это не его настоящее имя. Они с Фоллиотом убили Брэйдена и Коллишоу. Фладгейта полиция арестовала, а когда пришли за Фоллиотом, тот застрелил Брайса и покончил с собой.
– Тебе обо всем этом рассказал доктор?
– Да, – кивнул Дик. – Но больше ничего не объяснил. Подозвал меня, когда я проходил мимо усадьбы Фоллиотов. Ну, ничего себе! Теперь в городе возникнет столько пересудов! Хорошо, что дело прояснилось. А что здесь понадобилось Брайсу?
– У меня нет настроения обсуждать это сейчас, – произнесла Мэри, вспомнив Брайса, стоявшего перед ней недавно живым и невредимым. – Все это непостижимо и страшно!
– А вот и доктор возвращается, – заметил смотревший в окно Дик. – Надеюсь, он сообщит нам подробности.
Мэри с тревогой окинула взглядом Рэнсфорда, который вошел, тяжело дыша. Казалось, он только что пережил тяжелые испытания, но в то же время чувствовалось в нем и облегчение от того, как все завершилось, словно тяжкое бремя свалилось наконец с его плеч. Рэнсфорд закрыл за собой дверь и обратился к Мэри:
– Дик рассказал тебе новости?
– Все, что услышал от тебя, – ответил за сестру Дик.
Рэнсфорд стянул с рук перчатки и бросил их на стол.
– Не надо ничего больше говорить, пока не будешь готов, – сказала Мэри. – Ты слишком утомлен. Тебе необходим отдых.
– Нет! – возразил Рэнсфорд. – Я предпочту высказаться сейчас! Давно хотел всем с вами поделиться, многое объяснить, но только до сегодняшнего дня, буквально до последних нескольких часов, это было невозможно, поскольку не владел полной информацией. Давайте поговорим, не откладывая, и закроем тему. Садитесь поудобнее и слушайте.
Он указал на диван рядом с камином, и брат с сестрой уселись на него, глядя на Рэнсфорда удивленно и выжидающе. Он сам не стал садиться, а оперся о край стола.
– Мне придется поведать вам об очень печальных событиях. Единственным утешением для нас может послужить факт, что все закончилось, многое прояснилось, и нет необходимости хранить что-либо и дальше в секрете. Никаких тайн больше не останется ни у вас, ни у меня! А ведь я ревностно берег главный секрет целых семнадцать лет! Мне и в голову не приходило, что он раскроется когда-нибудь подобным образом, через горе и страдания! Но что сделано, то сделано, и ничего уже не изменишь. Человек, которого знали как Джона Брэйдена, погибший в «Райском уголке» в результате несчастного случая, являлся на самом деле Джоном Брэйком – вашим отцом.
Рэнсфорд с беспокойством посмотрел на Мэри и Дика. Но не прочитал на их лицах никаких бурных эмоций или чрезмерного удивления. Дик лишь хмуро разглядывал мыски своих ботинок, а Мэри не сводила внимательного взгляда с самого Рэнсфорда.
– Да, вашим отцом являлся Джон Брэйк, – повторил он. – Мне придется вернуться в далекое прошлое, чтобы вам стала ясна ситуация, связанная с ним и с вашей матерью. Джон был моим близким другом, когда совсем молодые мы оба жили в Лондоне. Он служил управляющим в банке, а я только начинал работу врачом. Мы проводили каждый отпуск вместе в Лестершире. Там мы и познакомились с вашей мамой. Ее звали Мэри Бьюэри. Джон женился на ней, я стал свидетелем на их свадьбе. Они поселились в Лондоне, и мы стали встречаться очень редко. И вот в первые же годы своей семейной жизни Брэйк свел близкое знакомство с человеком, приехавшим из той же части Лестершира, где мы встретили вашу маму. Звали его Фалкинер Райе. Фалкинер Райе и Стивен Фоллиот – одно и то же лицо.
Ознакомительная версия.
