В этот момент через открытую дверь холла донесся мощный рев автомобильного двигателя. Блаунт и Бликли выскочили из дома и увидели мелькнувшие на повороте подъездной дорожки габаритные огни «Лагонды» О’Брайана. За рулем сидел Эдвард Кавендиш. Бликли дунул в свисток. С заднего двора подлетела патрульная машина.
– К телефону! – бросил Блаунт суперинтенданту. – Пусть перехватят его. Номера вы знаете.
Джорджия стиснула локоть Найджелу.
– Действуйте, – жарким шепотом проговорила она. – Сделайте все, что можете. Мне ничего не нужно. Я просто должна была дать ему шанс.
Найджел быстро наклонился к ней, поцеловал, слегка погладил по смуглой щеке и выбежал из дома, оставив ее сидеть на полу под лестницей в позе весьма неэстетической, но улыбающейся с какой-то тайной удовлетворенностью. Он успел вскочить на заднее сиденье патрульной машины в тот самый момент, когда она уже отъезжала. Блаунт перегнулся к нему спереди.
– Чертовски удачно было со стороны сестры, будь она проклята, сверзиться со ступенек именно в этот момент, – в сердцах бросил он.
– Да уж, – кивнул Найджел, скашивая глаза на кончик носа. – Наверное, Кавендиш укрылся в туалете рядом с парадным входом, воспользовался моментом, когда полицейский отошел, и дал деру. Да он просто хвост поджал, наш старина Эдвард!
Блаунт с раздражением посмотрел на Найджела.
– У него нет ни малейшего шанса уйти. Просто он признал таким образом свою вину.
Завизжали при резком торможении шины. Они подъехали к концу дорожки, а ворота были закрыты. Блаунт выскочил из машины и дернул за ручку. Оказывается, не просто закрыты – заперты. Водитель исполнил на клаксоне музыку Вагнера. Из будки медленно выполз привратник.
– Полиция! Живо открыть ворота!
– Джентльмен сказал, что его светлость велел держать ворота запертыми, – неуверенно пробормотал привратник.
– Не откроешь сию же минуту – посажу за сопротивление полиции. Вот так-то лучше. Куда он поехал?
Привратник указал направление. Они снова тронулись в путь. Минута потеряна, а это значит, когда догоняешь «Лагонду», что потеряна миля. Машина пробивалась сквозь обступающий дорогу с обеих сторон высокий густой кустарник, и у Найджела возникло ощущение, будто его обстреливают прямо из жерла гаубицы. Да нет, не гаубицы, подумал он, когда на крутом повороте его отбросило в противоположный конец сиденья, это явно не гаубица, это что-то более извилистое. Что-то похожее на один из тех хитроумных медных инструментов, которые так любил Томас Гарди, – змей!
«В аду есть тайный уголок, где угнездился змий», – меланхолически запел он. И тут же замолчал – по щеке, точно влажное полотенце, его хлестнула ветка. Все плыло, и расплывалось, и распадалось на части – будто он только что очнулся от сна. Да пожалуй что, и не вполне очнулся. Чем они, собственно, заняты? Мчат по проселочной дороге, рассекающей графство Сомерсет, в погоне за почтенным финансистом. Здесь же не Дикий Запад! Что за спешка? Уйти ему все равно некуда. А так можно толкнуть его на какое-нибудь безумие, на какую-нибудь непоправимую ошибку. Найджел почувствовал, что зубы его выбивают дробь, а колени дрожат. Его захватил азарт охоты. Отчаянные спортивные игры в Сомерсете. Тьфу!
Они остановились у развилки. Блаунт вышел и принялся изучать следы от протектора. Они обнаружились в нескольких ярдах впереди, на грязном участке дороги, уходящей влево. Гонка возобновилась.
– Проселками едет! – крикнул Блаунт. – Похоже, в сторону Бриджвеста.
Начался длинный подъем, и двигатель загудел, как растревоженное осиное гнездо. На верхней точке возвышенности дорога круто пошла в сторону и вниз, и на протяжении трех миль они виляли, то и дело вылетая на обочину. Вдали виднелись телеграфные столбы, окаймляющие главную дорогу. На проселке Кавендиш может заниматься слаломом, сколько ему угодно, но, оказавшись на главной дороге, должен будет хоть немного проехать прямо, и там-то его перехватит полицейский патруль. Не снижая скорости – пятьдесят миль в час, – они взяли слепой поворот. До главной дороги оставалось всего сто ярдов. Увы, туда же брела корова, и до нее было еще меньше – двадцать ярдов. Водитель ударил по тормозам, но скорость снизилась лишь до тридцати, и они врезались в животное. Это напоминало удар кулаком в живот. Корову вскинуло на радиатор и отбросило в сторону. Все повыскакивали из машины. Вокруг валялись осколки стекла. Фары скосило на сторону. Водитель поднял капот. Одну лопасть вентилятора начисто оторвало.
Блаунт помчался к дороге, Найджел за ним. Они на месте. Почти прямо напротив них, на обочине, стояла «Лагонда». Но Эдварда Кавендиша и след простыл. И тут слева от себя, на просторном лугу, они увидели щит для объявлений с надписью:
ПОЛЕТЫ НА АЭРОПЛАНЕПЯТЬ МИНУТ – ПЯТЬ ШИЛЛИНГОВОни побежали в ту сторону. Там обнаружились лишь хибара, флюгер и невысокий смуглолицый мужчина в комбинезоне. Он был не более разговорчив, чем объявление: в ответ на вопрос Блаунта, не видел ли он выходящего из «Лагонды» мужчины, молча ткнул пальцем в небо. Блаунт поднял голову и увидел высоко вдали маленькую точку.
– Полиция, – прорычал он, – нам нужен этот человек. Еще самолет есть? Или телефон.
– Телефона нет. – Смуглолицый методично перекатывал во рту жевательную резинку. – А Берт, вот он, пожалуйста, к вашим услугам.
Над их головами негромко прошуршал еще один аэроплан, мягко коснулся земли и покатился по полю. Они помчались к нему. Блаунт выкрикнул приказания, точно пулеметную очередь выпустил. Из самолета робко вышли двое пассажиров. Механику велели бежать к телефонной будке, звонить на ближайшую военную авиабазу и продиктовать им номер самолета, который поднял в воздух Кавендиша.
– Керосину хватит? – бросил Блаунт.
Пилот кивнул. Инспектор с Найджелом протиснулись в открытую кабину. Самолет покатил к дальнему концу поля, развернулся по ветру и под нарастающий грохот мотора двинулся на штурм горизонта. Когда же наконец поднимемся, думал Найджел, вглядываясь через окно в землю, которая уже проваливалась и убегала от них зелеными порогами. Они круто набирали высоту, закладывая вираж и неторопливо, красиво, как танцор рукой, покачивая крыльями. Пятно на небе исчезло, но день нынче безоблачный, и скоро оно появится вновь. А пока его не видно, что, интересно, там происходит? Что предпримет Кавендиш, когда истечет оплаченное время? Или он арендовал машину на более продолжительный срок? Над ними равнодушно нависало безбрежное небо. Ответ на вопрос сейчас не так уж и важен.
Через десять минут пятно возникло опять. Они двигались в сторону моря. Быть может, Кавендиш задумал укрыться во Франции или Испании?
Если к франкам иль в Кастилью
Ты морями держишь путь,
То, чтоб свидеться с тобою,
Мне… —
негромко запел было Найджел, но слова песенки потонули в реве мотора и, подхваченные ветром, разлетелись клочками по небу. Блаунт прокричал пилоту:
– Догоняем?
Тот молча кивнул. Блаунт нетерпеливо ерзал на месте. Кажется, целое небо простиралось между ними и маленькой черной точкой на юге. Найджел посмотрел вниз. Ощущение было такое, будто они застыли на месте. Под ними лениво проползали разноцветные лоскуты пашни. Найджел вновь бросил пристальный взгляд вперед. Боже правый, они все же настигают беглеца! Пятно превратилось в двукрылое насекомое. Как минутная стрелка бежит за часовой, так и они незаметно, но безжалостно приближались к своей добыче, скользя по чистому челу небосвода. Блаунт повернулся к Найджелу и что-то показал ему. Кляня свою близорукость, тот перегнулся через борт кабины. Ветер яростно ударил ему в лицо, и он быстро втянул голову, пока веки не оторвало.
– Фред видит нас! – крикнул через плечо пилот. – Он разворачивается!
Да, теперь они летели быстрее и выше второго самолета, остававшегося от них справа. Но когда расстояние между ними сократилось до четверти мили, жертва как будто вновь удлинила шаг. Почему – вскоре стало понятно. Пилот опустил нос и, под скрип обшивки и всех проводов, заскользил вниз. Теперь они сблизились настолько, что в кабине преследуемого самолета стали видны две фигуры. Еще ближе – настолько, что Блаунт разглядел пистолет, который Кавендиш прижимал к затылку пилота. Бросок вниз привел к тому, что шасси их самолета оказалось в пятидесяти футах от головы Кавендиша. Тот оглянулся. Никогда Найджелу не забыть выражения его лица. Он вдруг что-то выкрикнул, – но ветер унес его слова, не дав Блаунту расслышать их, – и замахал носовым платком, словно это был белый флаг перемирия. Ибо Кавендиш, все еще держа пилота на прицеле, отчаянно пытался выбраться из кабины. Вот он выпрямился, пошатнулся, наклонился набок, постоял так целую вечность – и полетел вниз. Он падал, раскинув руки и ноги, как манекен. Все ниже, и ниже, и ниже. Казалось, он летел так годы… И полностью исчез из поля зрения всего за несколько секунд до того, как морская поверхность вспенилась едва заметным белым пузырьком, как если бы кто-то кинул в воду совсем крохотный камешек…
