Глава 15
История, рассказанная заново
– Итак, наконец-то она была отомщена, – сказал Найджел.
Прошла неделя с тех пор, как Эдвард Кавендиш нанял пилота, собираясь в далекое путешествие – гораздо более далекое, чем он предполагал. Вместе с дядей и Филиппом Старлингом Найджел был в своей городской квартире. Все трое потягивали шерри – на закуску к истории, которую Найджел пообещал им поведать. Филипп ничего не знал о последних событиях; сэр Джон Стрейнджуэйс получил от инспектора Блаунта документы, имеющие отношение к делу, и его общее описание, однако же рассчитывал, что племянник уточнит нынче вечером некоторые обстоятельства. Блаунта тоже приглашали на встречу, но он отговорился занятостью, а Найджел не настаивал, что на него, человека в высшей степени гостеприимного, было мало похоже. Филипп Старлинг довольно поглядывал на бокал с шерри. Он наклонил его и сказал, поджав губы:
– Н-да. Весьма приличный напиток, хоть чему-то, старина, Оксфорд тебя научил.
Сегодня сэр Джон напоминал жесткошерстного терьера еще более, чем обычно. Он как-то так усаживался в кресло, что утопал в нем, производя вместе с тем впечатление, что он в полной боевой готовности. Вот и сейчас было похоже, что он в любой момент сорвется с места и, прислушиваясь и принюхиваясь ко всему вокруг, деловито засеменит куда-то. Приготовившись слушать, сэр Джон уже подносил бокал к губам, как вдруг остановился на полдороге и вскинул голову:
– Наконец-то? Отомщена наконец-то? Но ведь О’Брайан был убит всего две недели назад.
– Ну что сказать, ждать ему пришлось долго. Больше двадцати лет. Так что, я думаю, – усмехнулся Найджел, – выражение «наконец-то» в данном случае вполне уместно.
Дядя бросил на него долгий изучающий взгляд.
– Ну нет, – проговорил он, – так тебе не отделаться. Обычные твои театральные фокусы. А то я тебя не знаю! Представление. Так что валяй выкладывай. А шерри действительно неплох.
– Пожалуй, – согласился Найджел, – не пойло какое-нибудь. Ладно, начнем сначала. Факты вам, дядя, известны; Филиппу я тоже в общих чертах изложил дело, остальное он и сам может додумать, особенно если не будет с такой скоростью поглощать мой шерри. К тому же это он подсказал мне решение. Так что вы оба в одинаковом положении.
– Подсказал решение? Это еще, черт побери, как следует понимать? Ты что же, имеешь в виду элементарные вещи вроде легенды про Геракла и Кака, которую…
– …Знает каждый школьник, – договорил Найджел. – Нет. Я не о том. Дядя, что вы думаете об отчете Блаунта по этому делу? – вдруг невпопад спросил он.
– Что думаю? В иных случаях многовато догадок, но следует иметь в виду, что в показаниях свидетелей слишком многое не сходится и связать концы с концами весьма нелегко. С учетом этого – наиболее убедительное из возможных объяснение фактов. Да и в любом случае бегство Кавендиша ставит все точки над «i». Плюс к тому – Блаунт выяснил, что яд исчез с того места, где спрятала его Джорджия. А к чему этот вопрос?
– Просто к тому – хотя сейчас это, конечно, представляет лишь академический интерес, – что, с моей точки зрения, версия Блаунта просто ужасна, – ответил Найджел, задумчиво устремив взгляд в потолок. Сэр Джон так и подпрыгнул в кресле.
– О господи, а я-то думал, ты с ним согласен! Вот черт, из-за тебя я шерри пролил. Все тот же театр абсурда.
– Да, по ряду позиций я с ним согласен, главным образом по второстепенным. Но если говорить о существе дела, о глубинной сути – отнюдь. Я как раз собирался изложить свое представление о его, так сказать, анатомии, когда Эдвард Кавендиш выкинул свою легкомысленную шутку.
– Ладно, с меня хватит, – раздраженно оборвал его сэр Джон. – Блаунт говорил мне, что ты согласен с ним в главном: О’Брайана застрелил Кавендиш.
– Да я и не спорю, был и остаюсь согласен.
– В таком случае, – саркастически проскрипел сэр Джон, – ты что же, собираешься уверить меня, что Кавендиш убил O’Брайана, но убийца не он?
– Отлично, отлично, – с готовностью подхватил Найджел, – это я и хотел сказать!
– О господи, – простонал Филипп Старлинг. – Сплошные загадки. Ты напоминаешь мне нашего капеллана на обеде в честь выпускников. Я пошел.
Но он откинулся на спинку стула и налил себе очередной бокал шерри. Сэр Джон не сводил с Найджела сострадательного взгляда, словно на его глазах племянник превращался в морского змея.
– Попробую показать слабые места в заключении Блаунта, – сказал Найджел. – Итак, я ни на йоту не сомневался, что в ту ночь Кавендиш заходил в садовый домик и что это он оставил следы на снегу, чтобы представить убийство самоубийством. В конце концов, это моя идея. И я по-прежнему готов поверить, что Нотт-Сломан видел его входящим в домик и впоследствии шантажировал его, однако прямых доказательств тому нет. Но Кавендиша в роли убийцы или, вернее, в роли исполнителя именно такого убийства, – нет, не вижу.
– Ты хочешь сказать, что, войдя в домик, Кавендиш нашел хозяина уже мертвым? – спросил сэр Джон.
– В каком-то смысле да, – отвечал Найджел. – Блаунт вполне резонно, как мне показалось, рассудил, что завещание О‘Брайана если и имеет во всем этом деле какое-либо значение, то лишь второстепенное. С его точки зрения, Кавендишем владела прежде всего жажда мести; это, в частности, подтверждается тоном писем с угрозами. И в этом заключается его первая ошибка, притом важнейшая. Филипп, ты ведь знал Кавендиша. Способный, респектабельный, несколько самодовольный, лишенный чувства юмора бизнесмен. Можешь ли ты хоть на минуту представить его в роли автора таких писем?
Он передал ему пачку конвертов и возбужденно заходил по комнате, дожидаясь, пока Старлинг прочтет.
– Нет, – решительно заявил тот, закончив чтение. – Не в стиле бедняги Эдварда написано, как тебе кажется? Не могу представить себе, чтобы он получал удовольствие от всей этой мелодрамы. А уж ирония насчет того, что О’Брайан, подобно королю Венцеславу, явится народу в праздник святого Стефана… – это вообще за пределами его возможных ассоциаций. Да, согласен, Кавендиш не мог написать этих писем.
– Ну вот! – торжествующе возгласил Найджел. – А ведь Филипп у нас большой авторитет по части стиля. Но если Кавендиш действительно не писал их, то и убийства он замыслить не мог. Ну не могло быть так, чтобы два разных человека собрались убить О’Брайана в один и тот же день. Теперь что касается психологических возможностей. Блаунт исходит из того, что для начала Кавендиш, отправляя письма с угрозами, заставляет О’Брайана оглядываться по сторонам. Затем, зная, что тот вооружен и вполне способен выстрелить в любого незваного гостя, следует за ним вскоре после полуночи в садовый домик. Затевает с О’Брайаном легкий разговор ни о чем и ведет его до тех пор, пока не представляется случай броситься на собеседника и в завязавшейся потасовке повернуть дуло пистолета в нужную сторону. А теперь позвольте спросить: кто, будучи в здравом уме и зная репутацию О’Брайана-бойца, может представить себе подобное? Блаунт, однако же, решил, что Кавендиш способен предпринять такую попытку. Кавендиш! Человек, который дрожал от страха с того самого момента, как было обнаружено тело О’Брайана; человек, чьи нервы не выдержали настолько, что, стоило Блаунту посильнее нажать на него, он в панике начал бог знает в чем обвинять собственную сестру; человек, бросившийся бежать, хотя никто его еще ни в чем не обвинил. А инспектор не моргнув глазом готов утверждать, что такая размазня способен сунуть голову в пасть ко льву – а ведь это именно то, что Кавендиш должен был сделать, если картина убийства, представленная инспектором, верна. Честно говоря, старина Блаунт меня разочаровал.
– Да, но он вполне был готов согласиться, что Кавендиш заманил О’Брайана в садовый домик под каким-то вполне невинным предлогом, чтобы так или иначе рассеять его подозрения, – возразил сэр Джон.
– Назначить свидание мужику ночью, в укромном месте – весьма экстравагантный способ рассеять его подозрения. Получая подобные письма, О’Брайан должен был постоянно пребывать qui vive[62], и, если автором их был Кавендиш, он не мог этого не понимать. Впрочем, если вам кажется, что Кавендиш способен составить план, краеугольным камнем которого было выхватить заряженный пистолет из рук опасного противника, я поднимаю руки.
– Мне не вполне нравится, Найджел, твоя манера изъясняться, но пока твои рассуждения вполне логичны.
– Вот и хорошо. Далее – снотворное. Блаунт прав, заключив, что Кавендиш должен был появиться у себя в спальне незадолго до того, как Джорджия пришла за лекарством; прав он и в том, что это подтверждает версию его появления в садовом домике. Можно, наконец, предположить, что он подсыпал снотворного Беллами. Но я-то ему зачем понадобился? Откуда ему знать, что от меня может исходить угроза? Мое имя никогда не появлялось в газетах даже в связи с делами, которые я же и расследовал. И лишь самые близкие друзья осведомлены, чем я занимаюсь.
