Маркус принес два кофе и бутерброды с ветчиной и сел, в упор глядя на меня. А я разглядывала свою фиолетовую с голубым юбку, натягивая ее на коленки.
– Сегодня снег пойдет. – Я положила в кофе сахар и грела о чашку пальцы, чувствуя себя полной дурой.
– Тебе кино понравилось?
– Да. Только грустное. Почему все смеялись? Там же нет ничего смешного.
– Были отдельные моменты.
– Мне понравился монстр, а вот его преследователи – нет. Беднягу отвергла даже невеста, которую создали специально для него. Его последняя надежда найти общий…
– И он уничтожил и ее, и себя – мы принадлежим смерти… Ты что, есть не хочешь?
– Нет, спасибо.
– Если тебе нравятся классические фильмы, то их каждую пятницу показывают по главному каналу.
– Не люблю смотреть кино по телевизору. Лучше на экране.
– Я так и думал, что ты девушка разборчивая.
– Почему же?
– Вижу, как ты заплетаешь волосы…
С того вечера мы были вместе девять лет.
* * *
Я еще раз окинула взглядом захламленную комнатушку: чтобы все просмотреть, понадобится время. Расхаживая здесь, по ее дому, я чувствовала, как у меня прибавляется сил. Я намного сильнее ее. Прежде чем уходить, я еще раз зашла в спальню. Она так и спала, и не проснулась, когда я подошла вплотную к кровати. Я смотрела, как поднимается и опускается ее грудь; ее лицо выглядело по-детски пухлым.
Июнь
В то утро я собиралась изложить свои идеи насчет путеводителя Филипу Парру и Виктории. Она у нас руководит отделом рекламы и маркетинга. Носит обтягивающие костюмчики и заигрывает с Парром; не знаю, имеет ли она на него влияние. Он ведь известный ловелас. Впрочем, у нас с ней нормальные отношения. Я хорошо подготовилась и приехала пораньше. Парр заставил нас прождать у него под дверью десять минут, и я успела показать Виктории планшет с примерным макетом статьи о Сиене – текст и иллюстрация. Излагая свою идею ей, я ничуть не волновалась, но как только Филип позвал нас в кабинет, сердце у меня ушло в пятки, в горле пересохло. Он встал, не выходя из-за стола, указал нам на стоящие рядом стулья – шикарные и неудобные. Сам сел в вертящееся кресло, откинулся на спинку и дал мне десять минут.
Я протянула ему макет, над которым трудилась несколько часов.
– В Европе больше трехсот восьмидесяти объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО, и среди них есть величайшие шедевры архитектуры. Именно эти здания люди стремятся увидеть в заграничных поездках. Приятно, вернувшись домой, рассказывать, что посетил такое интересное место. Я предлагаю издавать простенький путеводитель, который поможет людям лучше понять и оценить эти здания. Информацию нужно подкрепить эффектным визуальным рядом. Часть фотографий закажем, другие возьмем из доступных источников. Дадим основные сведения по истории объекта и архитектурному стилю. Будем выпускать статьи на вкладках в течение года. Качество должно быть безупречное – тогда читатели будут собирать их и хранить.
Филип несколько минут разглядывал макет.
– Отличная мысль, Кэти, только это будет дорого стоить. Командировки, оплата гостиницы. Придется платить и за фотографии, и за статьи.
Такие возражения я предвидела.
– Можно привлечь местных фотографов. У меня есть связи по всей Европе, очень хорошие специалисты. А статьи напишут наши сотрудники, в качестве основной работы. Я составила примерный бюджет, и, думаю, доход от рекламы превысит затраты.
Я дала ему лист с расчетами и копию Виктории – следовало привлечь ее на свою сторону. Филип долго изучал листок. Когда он погружается в мысли, лицо у него вытягивается, а губы как-то неприятно сжимаются. Мне он никогда не нравился. Про таких говорят: «настоящий руководитель», подразумевая изворотливость и властность.
Молчание затянулось, и я начала на себя злиться. Вечно я слишком стараюсь. Незачем было усердствовать. Нужно вообще относиться ко всему спокойнее.
Наконец шеф положил бумагу на стол, но еще потянул время – обратился к Виктории:
– Что думаешь?
– Потенциал тут большой. В списке есть дивные места. Думаю, мы получим много рекламы. Ну и хранить такие журналы будут дольше. Я, наверное, смогу сделать привязку к какому-нибудь воскресному приложению. Конкурс – что-то типа «Выиграйте поездку в древний город Сиену».
– Посылать людей на каждый объект необязательно, – заметила я, надеясь окончательно его дожать. – Будем брать материал и из других источников.
– Что же, мысль хорошая. Нужно перепроверить цифры. В принципе я склонен согласиться. Сделай презентацию для заседания правления. Они захотят быть в курсе, и еще придется убеждать их по поводу затрат.
– Разумеется, Филип, с удовольствием все сделаю.
Шеф у нас прижимистый, и это была настоящая победа. Мы вышли вместе с Викторией.
– Отлично, Кэти, – сказала она. – Повезло твоей команде.
– Да, и хороших объектов много, на всех хватит. Спасибо тебе за поддержку; я действительно очень благодарна.
Остаток дня я пребывала в эйфории. Сообщить своим я пока не могла, ведь Филип еще не дал окончательного согласия, и мне не хотелось, чтобы преждевременная болтовня о путеводителе отпугнула удачу. Настроение у меня было отличное, и я решила всех угостить кофе с ванильными и клубничными пирожными из ближайшей кондитерской. И Викторию не забыла. Мы с Аишей сидели у меня в кабинете и наслаждались нежнейшими пирожными с масляным кремом. Я рассказала ей по секрету о нашем с Филипом разговоре.
Почти до вечера я делала наброски для проекта. Идеи шли косяками. Объектами в Португалии я решила заняться сама. Мы с Маркусом сможем отправиться в давно задуманное путешествие в Лиссабон, к моим родителям, и там я покажу ему свои заветные места.
* * *
Домой я пришла раньше Маркуса, и, услышав звук ключа, бросилась в прихожую. Мне не терпелось рассказать новости.
– Филип согласился! Дело пошло!
– Отлично!
Я ждала, что муж меня обнимет, но он не двинулся с места, и тогда я сама его обняла и предложила:
– Хочешь вина? Отметим…
– Не стоит, мне нужно поработать.
– Ну ладно, а я выпью.
Я пошла на кухню и, не переставая говорить, налила себе вина.
– Он согласился отработать только самые важные объекты. Пришлось пообещать, что для некоторых будем пользоваться архивными материалами, и выходит – победа не полная. Впрочем, когда приступим, кто знает…
– Ты разработала отличную концепцию.
– Спасибо. Я сама вздохнула с облегчением. – Я уже боялась, что иссякла. – Скоро начнем работу с португальскими объектами. У нас будет неделя в Лиссабоне! Такая радость…
Он положил руки мне на плечи, заглянул в лицо.
– Я не смогу поехать.
– Почему?
– Ты знаешь, почему. У меня куча работы с даремским проектом.
– Так это же всего пять дней! Покажу тебе мои любимые места. Пожалуйста, поехали!
– Не могу, Кэти. У меня ни минуты не будет. Ты отлично проведешь время, а родители посидят с Билли.
– Они хотят и с тобой получше познакомиться.
– Извини, придется подождать. Мне предстоит два месяца без передышки работать над проектом.
Маркус был прав. В конце концов, у меня своя карьера, а у него – своя. И все же я заплакала – словно ребенок, которого лишили вожделенного удовольствия. И не могла успокоиться. Стояла перед ним, а по щекам у меня текли слезы; я чувствовала себя дурой, понимая, что мой плач его только отталкивает.
– Это глупо, Кэти. Ты перетрудилась и устала. Тебе полезно будет съездить. Я бы тоже поехал, но не могу. А теперь мне пора садиться за чертежи.
Он пошел к себе, а я долго сидела на кухне и плакала. Потянувшись за салфеткой, я от волнения опрокинула хорошенький зеленый глазированный кувшинчик, который подарила мне на новоселье тетя Дженни.
Плакала я не только потому, что Маркус отказался ехать в Лиссабон, а потому, что было вообще жалко себя… Слишком много за короткий срок произошло событий: окончательный разрыв с Эдди, знакомство с Маркусом, беременность – и рождение моего дорогого мальчика. Конечно, я устала, однако куда больше меня ранило равнодушие Маркуса. Я любила его, мне хотелось, чтобы он был ко мне внимательнее – как во время моей беременности. Ведь связывали же нас какие-то чувства, и они не могли пройти бесследно.
Про мою идею с путеводителем только и сказал: «Отличная концепция!» Не захотел ни обнять меня, ни отпраздновать. Эдди повел бы себя иначе. Сгреб бы меня в объятия, потащил бы в паб отметить успех. И мы оба напились бы… хорошего тоже мало.
Я вдруг вспомнила, как пришла однажды с работы в нашу с ним квартиру, и в гостиной гремела музыка. Эдди валялся на диване и во весь голос вторил приемнику. При виде меня он расплылся в улыбке, и я сразу поняла, что он пьян. Одна рука у него была в крови. Я выключила радио.
– Что случилось?!
– Да этот гад обращался с девушкой как последняя сука, толкал. Ну я ему и врезал.
