Ирина Волкова - Пираньи в шоколаде

В жизни своей я успела совершить немало глупостей, но даже представить себе не могла, что когда-нибудь буду с сумасшедшей скоростью мчаться среди ночи по раздолбанным российским дорогам на супернавороченном "Харлее". Тем не менее, именно этим я в данный момент и занималась.

Итак, подо мной дергался и рычал кастом[1] "Харлея-Дэвидсона VRSCA V-ROD", за который обезумевший Бублик (я полагала, что ни один человек в здравом рассудке не приобрел бы нечто подобное) выложил девяносто пять тысяч долларов. Я же была готова заплатить, лишь никогда в жизни не видеть этой кошмарной смеси технического прогресса и франко-американского дизайна, но, увы, было уже поздно. Опустившись на обтянутое желтой кожей седло, я отрезала себе пути к отступлению, а спрыгивать с байка, несущегося на скорости под двести километров в час, согласитесь, было бы еще менее разумно, чем садиться на него.

"Харлей", на котором я летела сквозь густой ночной мрак, существовал в единственном экземпляре и носил не вполне подобающее ему имя "Нежная смерть". Насчет "смерти" я не возражала, но определение "нежная" этой на удивление шумной и вонючей железяке категорически не подходило.

Бублик приобрел "Нежную смерть" пять месяцев назад, во Флориде, на "Фабрике грез", где некий сдвинутый на мотоциклах француз превращал серийные "Харлеи" в уникальные произведения искусства (по крайней мере, так полагал он и свихнувшиеся богатеи, выкладывающие бешенные бабки за его сомнительные шедевры). Франзуз этот считался легендой американского кастомайзинга и, соответственно, очень неплохо зарабатывал на, как он выражался, "добавочной стоимости мотоцикла, созданной за счет привнесения эстетической, технической и финансовой составляющих".

Благодаря совместным усилиям француза и его дизайнеров, "Нежная смерть" могла похвастаться невероятным количеством хромированных деталей, удлиненной рамой фирмы "Gambler", причудливо расцвеченной разводами и подтеками тридцати различных цветов; выпускными трубами, изогнутыми в стиле "Hell bent" — адский изгиб, и рулем с фирменным "татуировочным" орнаментом.

О существовании фирмы "Gambler" и стиля "Hell bent" я узнала только вчера, когда, собственно говоря, и дала необдуманное согласие прокатиться на "Нежной смерти". Как известно, наибольшие безумства представители человеческого рода совершают либо из-за денег, либо по любви. Нездоровой тягой к обогащению я не страдала, так что в данном случае причиной содеянных мною глупостей стала любовь, точнее, даже не любовь, а самая настоящая роковая страсть.

Усугубляло ситуацию то, что страсть, приведшая меня на канареечно-желтое седло "Нежной смерти", терзала вовсе не меня, а Жанну Строеву, мою подругу, и мысль о том, что если я погибну, то сделаю это во имя любви, не приносила желанного утешения.

Девятнадцатилетняя красотка Жанна была в своем роде уникумом. Смуглая брюнетка с чуть монголоидными чертами лица, высокими скулами и черными миндалевидными глазами, она, казалось, состояла из одних гибких упругих мышц, играющих под кожей, как у породистой скаковой кобылы.

Запасов Жанночкиной энергии запросто хватило бы на пару-тройку электростанций, и чтобы не взорваться изнутри под ее бушующим напором, Строева с раннего детства энергично качала и растягивала мышцы, а заодно страстно молотила всеми пригодными для этого частями тела по боксерским грушам, манекенам и мешкам.

Рукопашный боем Жанна увлеклась еще в дошкольном возрасте, а пару лет назад она стала брать уроки у моего третьего бывшего мужа — одного из лучших российских специалистов по боевым искусствам, разработавшего систему рукопашного боя, внедряемую в подготовку Российской армии, милиции и частных охранных структур.

В Москве у нас с Сашей (именно так звали моего третьего экс) был частный дом, расположенный неподалеку от метро Юго-Западная. Одну из его семи комнат мы приспособили под спортзал. Другой, открытый спортзал, располагался в саду. Места было много, и наши друзья с некоторыми избранными учениками время от времени там тренировались.

Жанна была из породы фанатиков. Обладая редкими физическими данными и почти феноменальной выносливостью, она ухитрялась заниматься от четырех до шести часов в день.

Как нередко бывает, чересчур активное качание мышц не оставляло девушке времени на излишние умственные упражнения, и мышление ее было столь же четким, прямолинейным и незамысловатым, как гимнастические брусья или макивара.

Я, являя полную противоположность Жанне, в силу то ли патологической лени, то ли значительно меньшей физической одаренности, по возможности предпочитала работу мысли излишним мышечным усилиям.

Как известно, противоположности сходятся. Так получилось и у нас со Строевой. Я завидовала ее способности подтянуться двадцать раз на одной руке и перекатывающимся под кожей мускулам, а Жанна, прочитав мои писания на тему философии, психологии и рукопашного боя Шоу-Дао, прониклась глубоким почтением к моим познаниям и решила (совершенно необоснованно), что я, как Дельфийский Оракул, при желании могу дать ответы на любые вопросы бытия.

Закончив курсы телохранителей, Жанна устроилась работать в охранное агентство "Кираса", где стала пользоваться необычайным успехом среди клиентов. При одном взгляде на этого Джеймса Бонда в юбке с внешностью фотомодели, хищной пантерьей грацией Наоми Кемпбелл и холодным высокомерием кинозвезды, страдающие ожирением банкиры и низкорослые "новые русские" теряли голову и торопливо выхватывали из кармана дорогие бумажники от Виттона и Гермеса.

Банковские счета вкупе с россыпями золотых и платиновых кредитных карточек производили на Жанну не большее впечатление, чем пачка стодолларовых купюр на моего черного терьера Мелси. С презрением отвергая похотливых богатых толстосумов, подруга беззаботно шагала по разбитым мужским сердцам, как сотрудник санэпидемстанции по трупам отравленных им тараканов.

Хотя Жанна не совсем четко представляла, чего именно она хочет добиться в более или менее отдаленном будущем, в одном она не сомневалась: от жизни она должна взять все, и если уж ей суждено будет когда-нибудь влюбиться, избранник ее должен быть… Каким именно он должен быть, девушка определить затруднялась. Как я уже упоминала, умственные построения не были ее сильной стороной. В любом случае, это был бы даже не просто супермен, а его усовершенствованный аналог в суперпревосходной степени, одним словом, нечто запредельно сверхъестественное и в реальном мире не встречающееся.

Тем не менее, около месяца назад слегка расплывчатые представления Строевой о герое ее мечты неожиданно обрели совершенно конкретную форму. Трудно сказать, что было тому виной: стрела ли Амура, метко пущенная в цель, очарование ли теплых летних ночей или просто бурление гормонов в молодой крови, но случилось неизбежное: Жанна влюбилась.

Произошло это знаменательное событие на презентации, устроенной швейцарской ювелирной фирмой, необдуманно решившей завоевать российский рынок.

Строева, облаченная в "маленькое черное платье" от Шанель и пятисотдолларовые туфли из крокодиловой кожи, охраняла на редкость непривлекательное тело Бублика, мерзкого двадцатипятилетнего балбеса, единственным достоинством которого был до безобразия богатый папа-банкир, на деньги которого, собственно, и была одета Жанна.

Иннокентий Бубликов, Жанночкин VIP[2], был толст, кривоног, глуповат и отвратительно похотлив.

Телохранителей-мужчин он принципиально не признавал, женщины же, по вполне понятным причинам, долго у него не задерживались. Столкнувшись с Строевой в холле охранного агентства "Кираса", Бублик возжелал ее с первого взгляда (слово "влюбился" в данном контексте было бы неуместно, ибо оно подразумевает наличие хоть каких-то возвышенных чувств).

Подобно прочим новорусским богачам, Иннокентий деловито извлек из кармана пухлый от кредитных карточек бумажник и поспешно ввалился в кабинет директора агентства Виталия Прохорова.

— Мне плевать, кем там у вас служит эта восточная красотка с черными глазами, задницей Ким Бейсинджер и сиськами Уитни Хьюстон, — секретаршей, уборщицей или телохранительницей, — решительно заявил он. — Эта цыпочка должна быть моей. За ценой я не постою.

Прохоров вздохнул и задумчиво посмотрел на сынка банкира.

— Кажется, я понимаю, кого вы имеете в виду. Жанна — профессиональный телохранитель. Все, что я могу сделать — это отправить ее вас охранять. Уложить ее к вам в постель не в моих силах.