Иоанна Хмелевская
Крокодил из страны Шарлотты
На первых порах, сразу по возвращении, я ничего за ней особенного не заметила. Алиция была прежней Алицией – такая же безалаберная и рассеянная, такая же душевная и отзывчивая, как всегда по уши в делах. А у меня и своих хватало: хотелось обойти всех друзей и знакомых – шутка ли, год не виделись, – хотелось отогреться в домашнем кругу, благо домочадцы успели по мне истосковаться, так что вникать в дела Алиции я не стала, да и зачем? Правда, меня несколько озадачило ее наплевательское отношение к будущему своему замужеству, оно у нее все откладывалось из-за каких-то там помех, теряясь в туманной перспективе. А может, решила я, она просто передумала, может, проволочки ей даже на руку, насколько я Алицию знаю, узы брака никогда не казались ей такими уж желанными. Да и новости, которые я привезла на этот счет, были не слишком хорошими, меня они даже сбивали с толку: похоже, что Гуннара одолели сомнения, – но Алиция слушала меня вполуха. Казалось, мысли ее заняты совсем другим.
И только недели через две она слегка приоткрыла завесу молчания. Навестила меня впервые после приезда, любовалась в ванной заграничным моим приобретением – потрясным новеньким унитазом. Красавчик идеально вписывался в пастельную гамму интерьера, и Алиция одобрила мой вкус, – правда, присоветовала подыскать к такой сантехнике еще и хорошего столяра, ничуть меня своим советом не озадачив, потому как было ясно, что имеется в виду водопроводчик.
– Нервы у меня, – без всякого перехода объявила она, рассеянно созерцая салатовую, сверкающую девственной свежестью эмаль.
– Что-нибудь случилось? – поинтересовалась я, пытаясь отвлечься от дум об умывальнике – эх, надо было в пару к унитазу и его купить, почему я не купила?
Алиция отвела взгляд от сантехники и, явно стараясь замять разговор, изобразила беззаботный смех. Выглядело это так, будто она рычит, брезгливо на кого-то ощерясь. Потом вся как-то поникла и вздохнула.
– Кстати, у тебя еще осталась твоя успокоительная микстура? Вдруг это именно то, что мне надо?
– Еще есть. Могу дать целую бутыль, у меня их две. Все равно прокиснет, последнее время я ее не употребляю, не до нервов.
Микстура стояла тут же, в аптечке. Алиция вытащила пробку, понюхала и с отчаянной решимостью хлебнула прямо из горлышка. Поставив не глядя бутыль на умывальник, она сразу про нее забыла, судорожно потянувшись за стаканом воды.
– Да, редкостная гадость, – выдохнула она.
– Положи к себе в сумку, а то ведь оставишь, – сказала я и, плотно закупорив, для верности сама засунула микстуру в нейлоновую косметичку, а ту – в сумку, нисколько не подозревая, что делаю это себе на погибель.
– Так что у тебя все-таки с нервами? – не удержалась я от расспросов, когда мы вернулись в комнату.
Кроме нас двоих, дома никого не было: Дьявол, отрада моего сердца, поехал за четвертым партнером для бриджа. С минуты на минуту они могли появиться. Алиция закурила сигарету, бросила спичку в кофейную чашку и мрачно уставилась в окно.
– Я боюсь, – сквозь зубы процедила она.
– Чего?!
– Не знаю. Трудно сказать. Лезут в голову всякие бредни. Нервы, видно, расшатались.
– Может, у тебя депрессия?
– Депрессия? Да вроде нет. Не замечала.
– Тогда в чем дело? Какие-нибудь неприятности? Денег нет?
– Деньги есть, неприятностей нету. Просто нервничаю.
– Из-за свадьбы? – подумав, неуверенно предположила я.
– Чьей свадьбы? – оживилась Алиция.
– О господи, твоей!
– А-а, моей. Нет, с какой стати? Я ведь пока еще замуж не выхожу. Не знаю, возможно, я все преувеличиваю.
– Наверняка преувеличиваешь. Человек всегда, когда нервничает, преувеличивает, а оттого еще больше нервничает, глядишь – и попал в порочный круг. Попробуй расписать нынешнюю ситуацию на бумаге. Вспомни средство от депрессии.
Надо сказать, когда-то, в младые лета, мы изобрели безотказный способ борьбы с депрессией. Берешь лист бумаги, лучше в клетку, и на нем двумя столбиками, по пунктам, расписываешь все плохое и все хорошее. Все, что уже случилось и что еще может случиться, неудачи с далеко идущими последствиями и без оных, все убытки и приобретения, моральные и материальные, – одним словом, все, что на данный момент тебя волнует. Если столбик «плохое» оказывается длиннее столбика «хорошее», а это уж как пить дать, прибавляешь третий столбик и в него вписываешь рядом способы нейтрализации плохого. Депрессию как рукой снимает!
Как-то, еще в нежном возрасте, я к прочим напастям вписала одно за другим: «1. Нет кавалера. 2. Потеряла расческу», а в столбике «Что делать» прописала противоядие: «Купить новую» – средство, конечно, эффективное, но только применительно к расческе.
В более солидном возрасте записывались события уже другого рода, вроде вот такого трагического: «Пропал план благоустройства города!» – а рядом беспечным росчерком было нацарапано: «Ну и что? Не я же его посеяла!»
В прогнозах я оказалась не сильна, каких только ужасов не воображала, каких только ни придумывала профилактических средств, не предусмотрела лишь одного: что мой ребенок устроит однажды в квартире пожар – и, как выяснилось, дала маху.
Так я из Алиции больше ничего в тот раз и не вытянула – вернулись Дьявол с Янкой, наш тет-а-тет разросся в компанию, а после бриджа гостей по домам развозила не я, а Дьявол.
Спустя два дня я случайно увидала Алицию на улице. Она махала рукой всему подряд, что только ни проезжало мимо. Я ехала на своем замечательном «вольво», вертлявом, как ртуть, послушном, как овечка; заметив Алицию, я сразу тормознула. Она мне страшно обрадовалась и завопила:
– Слушай, подвези, если можешь! Времени у меня в обрез!
– О чем речь! Домой? – И я свернула на Мокотов.
– Нет, в противоположную сторону, на Старе Място!
– О боже! – простонала я, нажав на тормоза, чтобы вовремя свернуть в конце Сенкевича. «Конец Сенкевича» звучит, может, и странновато, но что поделаешь, если тормознула я как раз в этом месте. – Говори толком! Куда именно на Старе Място?
– Погоди, – замялась Алиция, оглядываясь назад. – Не знаю, не помню, покажу по ходу. Слушай, – заявила она вдруг, – а ты не можешь сделать так, чтоб эта тачка нас опередила? Вон тот синий «опель» за нами!
– Могу, конечно, – обреченно кивнула я, прикидывая в зеркальце заднего вида ситуацию. – Но ты ведь, кажется, спешишь?
– Спешу, только у меня, понимаешь, идиосинкразия на синие «опели». Или «опли»?
Я сбросила скорость сразу на Крулевской и прижалась вправо без сигнала, чтобы сбить противника с толку. Ради Алиции я готова была даже на штраф. Синий «опель» обогнал нас, и промелькнувший за какую-то долю секунды профиль водителя показался мне знакомым.
– Если он свернет на Сенаторскую, то ты езжай прямо, а если поедет прямо, тогда свернешь ты, – распорядилась Алиция.
Я собиралась подчиниться ее приказу, но не тут-то было: «опель» проделал то же самое, что и я. Съехал вправо и перед самой Сенаторской так резко сбавил скорость, что пришлось его обогнать.
– Черт! – прокомментировала Алиция.
До поры до времени не вникая в причины ее отвращения к симпатичному, что бы там ни было, «опелю», да и вообще ни во что не вникая, я, вопреки всем мыслимым правилам движения, выкинула такой финт, какой «опелю» и не снился. Ехала я по средней полосе. Мой удалец «вольво» крутанул почти на месте влево, эффектным рывком пропорхнул поперек лавины автомашин и, свернув в обратную сторону, нырнул в сплошной поток, хлещущий с трассы В-3, каким-то чудом найдя в нем просвет. Ни единой милицейской души поблизости не оказалось.
– Недурственно, – похвалила меня Алиция. – А теперь что?
– Думаю, автоинспекция не поддержала бы твой комплимент. А вообще что у тебя с этим «опелем»? Тебе позарез надо за ним тащиться?
– Наоборот, мне надо скрыться от него к чертовой матери, – с чувством сказала она. – Очень уж часто я его в последнее время вижу, глаза намозолил. Поезжай на Старе Място так, чтобы ненароком снова не напороться на него.
Я подумала, что тогда лучше всего вернуться на ту же дорогу, не собирается же «опель» вечно торчать на Сенаторской. А еще я подумала, что у Алиции насчет него какой-то заскок.
– Ты знаешь этого типа? – спросила я, вспомнив показавшийся мне знакомым профиль.
– Может, и знаю, – как-то странно ответила Алиция. – Не уверена.
– Сдается мне, где-то я его видела. Интересно, где и когда?
– Надеюсь, ты его не видела никогда в жизни, – помолчав, сказала она как-то слишком уж серьезно и тут же сменила тему: – Слушай, а может, ты мне вернешь наконец словари?
– О боже! – вырвалось у меня. – Алиция, пощади, умерь хоть чуть-чуть полет своих мыслей! Или словари тебе вспомнились в связи с этим типом?.. Теперь куда?
– Поезжай через рынок и сверни налево за Барбаканом. Не сейчас, дальше.
