Грегори МакДональд
СОЗНАВАЙТЕСЬ, ФЛЕТЧ!
Флетч включил свет и заглянул в кабинет.
Стены, за исключением высоких окон и узкого пространства за письменным столом, уставлены полками с книгами. Два больших обитых красной кожей кресла, диванчик, кофейный столик.
На письменном столе черный телефонный аппарат.
Флетч набрал «0».
— Соедините меня с полицией, пожалуйста.
— Дело срочное? — осведомилась телефонистка.
— Уже нет.
Над столом висела картина Форда Мэдокса Брауна[1] — деревенская парочка, идущая по своим делам навстречу ветру.
— Позвоните, пожалуйста, 555-7523.
— Благодарю вас.
Флетч позвонил.
— Сержант Маколиф слушает.
— Сержант, это мистер Флетчер, Бикон-стрит, дом 152, квартира 6В.
— Да, сэр.
— В моей гостиной убитая женщина.
— Убитая?
…Обнаженная, с большой грудью, полными бедрами, она лежала на спине между кофейным столиком и диваном. Голова оказалась на узкой полоске паркета меж ковром и каминной решеткой. С лицом, более бледным, чем полоски незагорелого тела от купальника. Невидящие глаза смотрели в потолок.
За левым ухом девушки виднелась ранка. Она уже не кровила…
— Вы звоните по контактному телефону полиции.
— И что? Разве полиция не занимается убийствами?
— Об убийствах следует сообщать по номеру экстренного вызова.
— Я думаю, что спешить уже некуда.
— Послушайте, у меня нет даже магнитофона для автоматической записи нашего разговора.
— Скажите об этом вашему боссу. Пусть позаботится.
— Вы что, шутите?
— Отнюдь. Даже в мыслях этого не было.
— Еще никто не звонил по контактному телефону, чтобы сообщить об убийстве. Кто вы?
— Послушайте, можете вы запомнить, что я вам говорю? Бикон-стрит, дом 152, квартира 6В, убийство, моя фамилия Флетчер. Записали?
— Бикон-стрит, дом 156?
— Бикон-стрит, дом 152, квартира 6В, — взгляд Флетча упал на нераспакованные чемоданы. — Квартира записана на Коннорса.
— А ваша фамилия — Флетчер.
— Начинается с «Ф». Поставьте в известность отдел убийств, ладно? Их это заинтересует.
Флетч взглянул на часы. Девять тридцать девять.
Прикинул, сколько времени потребуется полиции, чтобы добраться до квартиры 6В.
Вернулся в гостиную, налил себе шотландского, добавил воды, обойдясь без льда. Бутылку он открывал дольше обычного. На девушку смотреть не хотелось.
Красотка, но мертвая, он уже нагляделся на нее.
С полным бокалом Флетч прошел в кабинет, остановился у стола, всмотрелся в картину Брауна. На заднем плане, за парочкой, виднелся коттедж. Чувствовалось, что ветер вот-вот снесет его крышу. Флетчу доводилось видеть похожие картины Брауна, но эта попалась ему на глаза впервые.
Трель телефонного звонка заставила его подпрыгнуть. Виски выплеснулось из бокала на стол. Флетч поставил бокал на серебряный поднос, протер стол носовым платком, прежде чем взять трубку.
— Мистер Флетчер?
— Да.
— Хорошо, что вы приехали. Добро пожаловать в Бостон.
— Благодарю. Кто говорит?
— Рональд Хорэн. Я пытался дозвониться до вас раньше.
— Я обедал.
— В письме вы упомянули, что остановитесь в квартире Барта Коннорса. Год или два назад мы реставрировали для него одну картину.
— Я рад, что вы позвонили, мистер Хорэн.
— Я все думаю о картине Пикассо, которая вас интересует. Вы написали, что она называется «Вино, скрипка, мадемуазель»?
— Именно так. Одному Богу известно, почему Пикассо дал ей такое название.
— Откровенно говоря, я никак не возьму в толк, почему вы проделали столь долгий путь от Рима до Бостона и наняли меня как брокера…
— Есть сведения, что картина находится в этих краях. Возможно, даже в Бостоне.
— Понятно. Но мне казалось, что достаточно и письма.
— По одному или двум вопросам мне нужна личная консультация.
— Да, конечно. Всегда к вашим услугам. И для начала должен предупредить вас, что такой картины, возможно, не существует.
— Она существует.
— Я навел справки, никто о ней не знает.
— У меня есть ее фотография.
— В принципе, я не могу отрицать ее существования. Многие картины Пикассо еще не внесены в каталог. С другой стороны, за его работы очень часто выдают подделки. Вы, разумеется, знаете, что ни одному художнику не приписывали большего числа подделок.
— Да, знаю.
— Я считал себя обязанным предупредить вас. Но, если картина существует, если она подлинная, я приложу все силы, чтобы найти ее для вас и всемерно содействовать приобретению.
На портьерах отразились мигающие огни полицейских машин. Подъехали они без сирены.
— Мы сможем встретиться завтра утром, мистер Флетчер?
— Надеюсь, что да.
— Как насчет половины одиннадцатого?
— Вполне подходит, если я буду свободен.
— Хорошо. Мой адрес у вас есть.
— Да.
— Насколько я помню, мистер Коннорс живет на Бикон-стрит?
— Совершенно верно.
Флетч выглянул в окно. Три полицейские машины с включенными мигалками застыли у подъезда. Вдоль другой стороны улицы протянулась железная решетка, за которой темнел парк.
— До нас вы доберетесь без труда. Выйдя из дома, поверните направо. Дойдете до конца парка, там повернете налево, на Арлингтон-стрит. Ньюбюри-стрит — третья улица направо. Галерея находится в третьем квартале от угла.
— Спасибо. Я найду.
— Я пошлю кого-нибудь вниз, чтобы дверь вам открыли ровно в половине одиннадцатого. У нас не выставочная галерея, знаете ли.
— Разумеется. Извините, мистер Хорэн, но кто-то звонит в дверь.
— Мы уже обо всем договорились. С нетерпением жду нашей утренней встречи.
Флетч положил трубку. И тут же звякнул дверной звонок. До десяти часов оставалось еще семь минут.
— Меня зовут Флинн. Инспектор Флинн, — инспектор на секунду застыл на пороге кабинета, заполнив собой дверной проем.
Хорошо сшитый коричневый костюм-тройка из твида. Широченные грудь и плечи. Густые вьющиеся каштановые волосы. А между волосами и плечами крошечное ангельское личико то ли восьмилетнего ребенка, то ли карлика. Даже с шапкой волос голова казалась непропорционально маленькой, этакой пусковой кнопкой на громаде мощной машины. И глаза необычного зеленого оттенка. Такой цвет можно увидеть разве что на мокром после дождя весеннем лугу, сверкающем под прорвавшимися сквозь облака солнечными лучами.
На правой штанине темнели пятнышки засохшей крови.
— Приношу извинения за мои брюки. Мы только что с другого вызова. Убийца орудовал топором.
Голос мягкий, нежный, несоответствующий столь мощной грудной клетке.
— Вы — ирландский коп,[2] — Флетч встал.
— Именно так, — подтвердил Флинн.
— Я не имел в виду ничего обидного.
— Я понимаю.
Мужчины сочли возможным обойтись без рукопожатий.
Флинн шагнул вперед, освобождая дверной проем. Из-за его спины возник еще один полицейский в штатском, моложе и ниже ростом, с блокнотом и шариковой ручкой в руках. В дешевых, но безупречно чистых костюме и рубашке. А его ботинки, несмотря на слякоть на улице, блестели, словно он начистил их, войдя в подъезд.
— Это Гроувер, — пояснил Флинн. — Начальство не доверяет мне парковку служебной машины.
Флинн занял свободное кресло. Флетч тоже сел.
Часы показывали десять двадцать шесть.
Все это время Флетч провел в кабинете. Компанию ему составил молодой патрульный, изо всех сил старавшийся не смотреть на него. По остальным комнатам квартиры бродили другие полицейские, в форме и в штатском. Возможно, и репортеры, отметил Флетч про себя. До него доносились приглушенные голоса, но слов он разобрать не мог. Через открытую дверь до кабинета долетали отсветы вспышек: фотографы работали как в гостиной, так и в спальнях.
Прибыли санитары, пронесли свернутые носилки через прихожую, держа курс на гостиную.
— Вас не затруднит закрыть дверь, Гроувер? И устраивайтесь за столом. Мы обязаны не упустить ни единого слова из того, что скажет нам этот джентльмен в сшитом в Англии костюме.
Патрульный вышел, и Гроувер закрыл дверь.
— Вам зачитали ваши права? — осведомился Флинн.
— Первый же фараон, вошедший в квартиру.
— Фараон, значит?
— Фараон, — подтвердил Флетч.
— Позвольте все-таки спросить, не желаете ли вы, чтобы допрос мы вели в присутствии вашего адвоката?
— Думаю, мне он не понадобится.
— Чем вы ее ударили?
На лице Флетча, в его глазах отразилось изумление. Он промолчал.
— Ладно, — Флинн уселся поудобнее. — Ваша фамилия Флетчер?
