— Ой, горе такое! Такое горе, — запричитала Мария Семеновна. — А номер джипа запомнили? Надо же было сразу в милицию передать, чтобы машину в розыск объявили.
— Кто ж его, номер-то запомнит, все к девушке бросились, обступили ее со всех сторон. А этот мерзавец укатил, даже не притормозил.
— Вот гад-то?! Как таким права дают? А родственники знают?
— Да, наверное. Брат ейный из-под земли этих убийц достанет. Помяните мое слово. Достанет и к расстрелу приговорит.
— У нас смертная казнь отменена, — грустно отметила Мария Семеновна, в ее голосе слышалось сожаление.
— Зря отменили смертную казнь, — поддержала подругу Анна Кузьминична. — Пока такие гады на джипах ездят, рано казнь отменять.
— И главное. Я же ее вчера видела, — стала вспоминать моя соседка. — Такая хорошенькая была, такая хорошенькая.
— Перед смертью все хорошеют, — авторитетно заявила Клава. — Я вот хожу уже год в желтой жилетке, и никакая чума не берет. Ей-богу, как прививка от всякой заразы.
— Ну, что ты, Клава, такое говоришь? Причем здесь жилетка? — отозвалась Анна Кузьминична. — Она молодая, хотела красиво одеться. Все мы по молодости щеголяли. Ох, жалко девочку. Такая воспитанная была, мимо идет, обязательно про здоровье спросит. Как внуки, дети, то да се.
— Ой, жалко, — взвыла Клава и достала из кармана жилетки платок, похожий на скомканную бумагу. Вытереться им, не поцарапавшись, явно не представлялось возможным.
Во мне проснулся жгучий интерес — кого они так оплакивают, неужели кого-то из детей сбила машина? Не дай бог, конечно.
— Здравствуйте, Мария Семеновна. Простите, что вмешиваюсь в ваш разговор. У нас, что, в доме кто-то умер?
Минуты три дамы молчали. Стояли с приоткрытыми ртами и безумными глазами таращились на меня. Я уже подумала, что второпях надела платье шиворот-навыворот и поэтому выгляжу более чем странно. Потом Анна Кузьминична перекрестилась, Клава переложила метлу из одной руки в другую и сделала шаг назад, а Мария Семеновна, почему-то заикаясь, спросила:
— Ирочка, это ты, детка? Ты жива? С тобой все в порядке?
— Да, Мария Семеновна, а почему вы меня об этом спрашиваете?
Анна Кузьминична и моя соседка покосились на дворничиху. У Клавы забегали глазки, она откашлялась и пробормотала:
— Всяко бывает, может, чего и недосмотрела. А куда смотреть было, если лица нет? — оправдываясь, она сделала задний ход и растворилась в толпе. Мария Семеновна тяжело вздохнула:
— Из милиции к тебе приезжали. Вчера на углу девушку сбили. В кармане костюма нашли квитанцию с твоим адресом. Приехали сюда, попросили опознать. Я сразу отказалась, у меня сердце больное. Клава поехала и по костюму тебя опознала. — Мария Семеновна вновь зашмыгала носом и на всякий случай коснулась меня рукой, как будто до сих пор не верила своим глазам и перед ней стояла совсем не я, а мой фантом.
— Меня по костюму опознали?
— Да, по костюму.
— Мария Семеновна, да как же так? Я ведь вчера вечером к вам заходила. Как вы могли поверить, что это меня нет в живых?
— Ирочка, ты была у меня вчера, а из милиции приходили два часа назад. Они сегодня эту квитанцию в кармане погибшей девушки нашли. Понимаешь? Твоим звонили, не дозвонились.
— Сегодня суббота — они на даче.
— Наверное, так. Приехали сюда. Кто труп опознает? Я не смогла, а Клава узнала твой костюм. Как они там, в милиции работают? Взять и записать в покойники, — возмущалась Мария Семеновна.
— Это хорошо, что ты жива оказалась, — обрадовалась Анна Кузьминична.
«Понятное дело, что хорошо», — подумала я.
— А если бы выписали свидетельство о смерти, доказать, что ты жива, было бы чрезвычайно трудно. Вот, буквально на днях по телевизору показывали…
— Аня, ну что ты говоришь? — перебила Анну Кузьминичну Мария Семеновна. — Не видишь, Ирочке плохо? А ты, детка, не переживай, значит, долго жить будешь.
Я тихо заплакала, Облом стоял за моей спиной и не мог взять в толк: почему я плачу, если сбили совсем даже не меня?
— Ира, нельзя так реагировать. Ежедневно в городе кто-то погибает под колесами автомобиля. — Он тронул меня за плечо и протянул свой носовой платок.
— Ты ничего не понимаешь, я знаю, кто был в моем костюме. — И слезы хлынули мощным потоком из моих глаз.
— Погоди, идем домой, не надо на людях давать волю эмоциям, а то эта толпа никогда не разойдется. Как я понимаю, все собрались оплакать тебя, а ты жива и здорова. Вот и хорошо. Пусть для собравшихся людей это будет счастливым воскрешением, — с этими словами Облом повел меня домой. По дороге я все равно плакала и вспоминала Люсю…
— А теперь расскажи мне, что это за история с костюмом? Каким образом он оказался на погибшей девушке?
— Вчера, перед поездкой в аэропорт ко мне заходила Люся, моя сослуживица и подруга. Ты должен ее помнить. Мы весной к ней в гости заходили. Помнишь?
— Такая светленькая, худенькая. Хорошая девушка, она мне тогда понравилась. Я тогда у нее в гостях, по-моему, нечаянно весь торт съел, а она сказала, что это даже очень хорошо, поскольку она сидит на диете.
— Да, да, это она. Перед тем как ехать встречать Карлоса, мы с ней перебирали тряпки, хотелось произвести на иностранца достойное впечатление. Перебрали весь гардероб. Люсе понравился мой розовый брючный костюм. Она предложила мне его надеть, но я отказалась. За последние месяцы я набрала в весе несколько килограммов, и костюм мне стал маловат. Худеть я не собираюсь, эти три лишних килограмма придают моей фигуре пышность и выразительность. И потом, я не мазохистка, изнурять себя диетами не буду, и ради чего? Ради нескольких сантиметров в талии? Я в балете выступать не собираюсь.
— Наконец-то услышал из твоих уст достойные слова. Знаешь, графу Каллиостро приписывают такую фразу: «Самое лучшее в жизни или незаконно, или аморально, или ведет к ожирению».
— Не радуйся, это твой порок, а мне до ожирения еще далеко. Так вот, Люся извлекла из шкафа костюм и предложила остановиться на нем. Я отказалась и дала ей его померить. Костюм сидел на ней как влитой. Ей захотелось его купить, я не возражала. Зачем мне вещь, которая мала? Люся переодеваться не стала и в этом костюме ушла.
— Вы вышли не вместе?
— Нет, она вышла минут за двадцать до меня. Я с переодеванием задержалась, да и одежду нужно было обратно в шкаф повесить. А Люся куда-то спешила, то ли она в парикмахерскую записалась, то ли в гости торопилась, не помню, но меня ждать не стала. А костюму очень обрадовалась, деньги обещала в зарплату отдать.
— Теперь уж не отдаст.
— Не отдаст… Да черт с ними, этими деньгами. Если бы я знала, что так все кончится, вообще бы этот костюм не покупала.
— Слушай, а ты что, все костюмы подписываешь?
— Ты о квитанции в кармане? Я сдавала его в ателье, чтобы мне подкоротили рукава. Не знаю, почему я эту бумажку не выкинула, — смутилась я, у меня действительно есть такая привычка скапливать в карманах разный хлам: талоны на проезд, чужие визитки, билеты. Плохая привычка, но я никак не могу от нее избавиться.
— Ира, а вы ведь с Люсей были похожи.
— Ты думаешь? Разве что в общих чертах. Хотя… У меня даже один раз спросили, не сестры ли мы. У нее стрижка на мою похожа. Фигура такая же. Она немного худее и чуть выше, сантиметра на полтора. Очки солнцезащитные мы с ней в одном магазине покупали. Сначала я купила, а потом она собезьянничала. Я еще злилась тогда, почему не купила другую модель. Нет, взяла такие же очки. Теперь-то уж что…
— Знаешь, у меня складывается впечатление, что тебя намеренно не хотели допустить в аэропорт. Посуди сама: сперва портят твою машину, прокалывают шины, затем сбивают тебя на дороге.
— Меня?!
— Да, я думаю, они обознались и перепутали Люсю с тобой. Костюм, очки, фигура. К слову, ты в этом костюме где-то появлялась?
— Да, я пару раз в нем появлялась в брачном агентстве. Кстати, когда отсылала Карлосу фотографию, на снимке я была в этом костюме. Еще на работу как-то в нем приходила. Может, еще куда-то…
— Короче, засветилась, где только могла… — задумчиво пробормотал Облом. — Они приняли Люсю за тебя. Если это так, то им нужен Карлос.
— Карлос?! Им?! Я думала, что просто какая-то девица стянула у меня жениха.
— Он, ты говорила, богат?
— Так он мне писал.
— Вполне возможно, его похитили с целью выкупа.
— У меня? У меня ничего нет! И я не собираюсь торговаться за мешок с котом.
— Причем здесь ты? Похитители будут торговаться не с тобой, а с его родственниками. Даже скорее всего торговаться не будут, а вынудят Карлоса отдать распоряжение перечислить кругленькую сумму на какой-нибудь счет в банке. Хотя возможен вариант, что кто-то из команды похитителей поедет в Лиссабон за наличными, но это маловероятно, через банк удобнее. Нечто подобное уже было: жениха заманивают, затем изолируют, а потом деньги перебрасывают из одного банка в другой, а то и в третий — следы заметают. Ну, а когда дело выгорит… или не выгорит… Финал один.
