— Нет, пока размышляю.
Детина вскочил и подался ко мне.
— Мистер Уокер, если вы выберете Гретхен, я вас убью, честное слово. Мне и жить-то тогда незачем будет. — Он остановился на пороге и добавил: — Последний раз, когда я палил из дробовика по глиняным тарелочкам, расколотил девяносто девять из ста.
Всё-таки один раз он промазал. Это внушало некоторый оптимизм.
Когда детина удалился, я решил, что не помешало бы промочить горло, и наполнил бокал. Мгновение спустя в дверь опять постучали.
На сей раз пришла Оливия. Я высунул голову в коридор и огляделся.
— Где ваша наставница?
Оливия передёрнула плечами.
— Гостиничный врач дал мне снотворных пилюль, а я случайно опрокинула стакан с молоком, и пришлось принести наставнице другой. — Она прикрыла дверь, и мгновение спустя я с удивлением обнаружил, что мы с Оливией бок о бок сидим на диване. От её иссиня-чёрных волос исходил какой-то терпкий и, казалось, задиристый аромат.
Она чуть ощерила белые зубки.
— Мистер Уокер, я заметила, что вам, человеку учёному, нравятся женщины с мозгами, наделённые немалым дарованием. Какого вы мнения о моей картине?
Поскольку в рамках конкурса оценивалась не только наружность, но и всевозможные таланты, Оливия представила своё живописное полотно. Я не исключаю, что на нём мог быть изображён залитый лунным светом мост. Назывался этот шедевр «Над пропастью держи».
Художница придвинулась ещё ближе.
— Вы были так добры к нам. Не знаю, как остальные, но я очень вам признательна. — Её пальчики принялись ползать по моему затылку. — Я буду благодарна за любую, даже самую пустячную услугу, которую вы окажете мне завтра, мистер Уокер. Так благодарна! — Она заглянула в мои глаза; уста её были всё ближе, как, впрочем, и остальные части тела.
Я вовремя вспомнил о своих предках-пуританах и проворно вскочил с дивана.
— Вот что, юная дамочка, — строго проговорил я, — ничего у вас не выйдет.
Несколько секунд Оливия пристально смотрела на меня, потом передёрнула плечами.
— Ладно, тогда поговорим начистоту. Это я прислала записку, и каждое слово в ней — святая правда!
Усомнившись в святости этой правды, я шагнул к телефону.
— Что ж, я вызываю полицию.
Оливия усмехнулась.
— Валяйте, коли есть охота. Я просто ото всего откажусь. Ваше слово против моего. — Её глаза сверкнули. — Короче, если завтра я не стану «Мисс Пятьдесят Штатов», считайте себя покойником.
С этими словами Оливия выскочила за дверь и была такова.
Спустя четверть часа, когда я трудился над вторым бокалом, в дверь снова постучали. Пришла Мелисса. В руках у неё была какая-то бутыль в подарочной обёртке.
— Скромный дар за всё, что вы сделали для маленькой беспомощной старушки Мелиссы, — объявила она. — Очень хороший «бурбон».
— Где ваша наставница? — будто попугай, повторил я.
— Эта милашка дрыхнет без задних ног. Выпила молока и отключилась. — Мелисса поставила бутыль на стол. — Сейчас мы с вами бражничать не будем. Я знаю правила и не хочу, чтобы меня обвинили в попытке воздействовать на судью. Поэтому прибережём бутылочку, а завтра отметим нашу победу, если мне каким-либо образом удастся стать «Мисс Пятьдесят Штатов». — Она уставилась на меня своими зелёными глазищами. — Знаете, вы такой изысканный, образованный. Вы напомнили мне моего дядюшку Дэвида. Он пишет стихи и печатается в «Тускачи-кларион», рядом с колонкой редактора. — Её пальчики принялись исследовать лацканы моего пиджака, как пальцы слепого — специальную книжку.
— Юная леди, — твёрдо заявил я (возможно, с некоторым опозданием), — лестью меня не возьмёшь. Я не падок ни на нежности, ни на посулы оных, и моя судейская беспристрастность непоколебима.
Последовало недолгое молчание. Через несколько секунд Мелисса холодно улыбнулась и сказала:
— Думаю, я поступила правильно, начав с пряника. Хотите кнута — что ж, пожалуйста! Это я прислала записку, понятно, старый хрыч? И у меня в роду уже были убийцы. Моя внучатная тётушка Феба пристрелила капитана армии янки, который ввалился в её будуар в одном исподнем!
Она шагнула к двери, остановилась и попыталась придать своей ухмылке толику былой теплоты.
— Бутылку можете оставить себе. И подумайте хорошенько. Ещё не всё потеряно. Завтра вечером мы могли бы ох как крепко подружиться.
Мелисса ушла, и менее чем через десять минут я был вынужден вновь распахнуть дверь. Честно говоря, я думал, что увижу Гретхен, но за порогом стоял долговязый парень с растрёпанной рыжей шевелюрой.
— Ага, — сказал я. — Надо полагать, вы тоже хотите меня убить?
Парень захлопал глазами.
— Не хочу я никого убивать. Я — человек мирный. Когда нет войны, конечно.
— Вы меня очень ободрили. Чем могу быть полезен?
— Я был бы весьма признателен, сумей вы вернуть мне мою картину.
— О какой картине вы ведёте речь?
— «Над пропастью держи».
— Она принадлежит вам?
— Не только. Это картина моей кисти. Я одолжил полотно Оливии, но тогда мне ещё было невдомёк, что оно ценное.
— Погодите-ка. Значит, автор картины — не Оливия?
— Нет. Картину написал я. И мне только что предложили за неё пятьсот долларов, а от таких предложений не отказываются. Но Оливия говорит, что продержит полотно у себя целый год, пока будет носить титул «Мисс Пятьдесят Штатов», а потом — хоть потоп. Ей плевать, станет ли известно имя настоящего автора.
— Она знает, что вы пошли ко мне?
— Нет. Грозилась убить меня, если я так сделаю, но пять сотен — это пять сотен, — ответил парень и с лёгкой тревогой добавил: — Ведь вы не думаете, что она и вправду меня убьёт?
— Постучите по дереву, — посоветовал я. — Ладно, подумаю, как вам помочь.
Когда парень ушёл, я запер дверь и твёрдо решил не открывать, даже если ко мне пожалует Гретхен.
На другой день, часов в восемь вечера, Стаббинс, Макги и я уселись за судейский стол на круглых подмостках и открыли финальный тур конкурса «Мисс Пятьдесят Штатов». Глядя на девушек, я невольно подумал, что Гретхен, Мелисса и Оливия во всех смыслах на голову выше остальных. Может быть, потому что умели печатать на машинке? Или просто я видел их чаще, чем других участниц? Я вздохнул. Две девушки угрожали мне смертью. Но кто же подбросил записку?
Оливия? Она грозила мне на словах. Но была ли она автором записки? Или просто решила воспользоваться удобным случаем? А тут ещё эта «Над пропастью держи». Оливия не была автором картины, и это автоматически исключало её из числа претенденток на победу. Да. С Оливией покончено.
Остаются Гретхен и Мелисса. Гретхен не приходила ко мне накануне, но почему? Потому что не писала записку? Или не изловчилась подсыпать снотворного в молоко своей наставницы?
А Мелисса? Интересно, сумела ли её внучатная тётушка Феба убедить участливых присяжных, что пристрелила капитана янки в порядке самообороны? А может, её упрятали за решётку?
Без нескольких минут десять Стаббинс, Макги и я пришли к единодушному решению. Я взял микрофон и возвестил затаившему дыхание миру, что новой «Мисс Пятьдесят Штатов» стала Мелисса, «Мисс Южная Каролина».
Засим, разумеется, последовал обычный в таких случаях взрыв шума и гама. Мелисса разревелась от счастья. Гретхен и Оливия тотчас последовали её примеру. Обняв победительницу, они от всего сердца поздравили её. Оливия заявила, что Мелисса заслужила свой триумф. В заключение Оливия и Гретхен сцепились в крепком объятии и прослезились, радуясь за свою более удачливую соперницу.
Когда я вошёл к себе в номер, было уже почти полночь. В дверь постучали. Я чертыхнулся, но открыл. За порогом стояла Мелисса. Мне показалось, что она слегка запыхалась.
Я захлопал глазами. Неужели вчера она действительно хотела отпраздновать победу наедине со мной? Покосившись на стол, где по-прежнему стояла завёрнутая в бумагу бутылка, я почувствовал, что начинаю оттаивать. Разумеется, предложение Мелиссы никак не повлияло на моё решение, но теперь, когда конкурс завершён…
Я улыбнулся.
— Вы были так внимательны и тактичны, — выдохнула Мелисса. — Но, боюсь, у меня нет времени, и нам не удастся устроить себе маленький праздник. У «Мисс Пятьдесят Штатов» столько всевозможных дел и обязанностей! Вам ли не знать? Я могу надеяться на ваше понимание?
Я вздохнул, прощаясь с поблёкшей мечтой, и ответил:
— Ничего страшного. Зато мне достанется вся бутылка.
Её невинные зелёные глаза заглянули в мои, длинные ресницы дрогнули.
— Из-за неё-то я и пришла. Хорошо, что успела. На вашем месте я не стала бы даже пробовать этот «бурбон». Чтобы живот не заболел. Понимаете, о чём я?
Мелисса убежала, а я вылил содержимое дарёной бутылки в унитаз и наполнил свой бокал старым добрым безопасным бренди.
