Ознакомительная версия.
– Но Верунчик все равно считает, что ничем другим она заниматься не может. Что живопись – это дело ее жизни. И плевать она хотела на всех, кто этого не понимает.
– Оставим твою тетку в покое, – решила Мариша.
– Да, оставим. Только… только странно.
– Что странно?
– Верунчик мне никогда не звонит на домашний телефон.
– Почему?
– Не хочет общаться с Виталькой.
– Он критиковал ее полотна?
– Не в том дело, – поморщилась Лиза, явно с трудом сдерживая подступающую зевоту, наконец-то стало действовать введенное ей снотворное. – Многие ее критикуют, Верунчику критика по фигу. Нет, Виталька ей не нравился… Ну, не знаю, за что он ей так не нравился. Просто не нравился – и все тут! Поэтому она избегала всяческого общения с ним. И всегда звонила мне на трубку. А уж потом я сама перезванивала ей, если Витальки не было поблизости.
Несмотря на сложность отношений между родственниками в небольшой Лизиной семье, Мариша все равно считала, что Верунчик и разборки с ней могут и подождать. Лизе и Марише еще предстояло проводить ментов. Врачи уже ранее любезно избавили молодую вдову от тела ее мужа. А после ухода ментов в квартире и вовсе стало просторно.
– Ух ты! – восхитилась Мариша, когда обнаружила, что может свободно пройти к входной двери и так же свободно вернуться назад, никого не обходя, мимо кого-то не протискиваясь и не натыкаясь.
Как тут не вспомнить старый анекдот. Жил-был бедный, даже очень бедный человек. И жил он в ужасной тесноте, в крохотной хижине вместе с женой, тремя отпрысками и своими престарелыми родителями. Все они сидели друг у друга на головах и буквально ненавидели друг друга и тесноту, в которой жили. И вот после одного особенно жаркого денька в кругу семьи взмолился этот бедный человек, и обратился он к Богу с просьбой:
– Господи! Сделай что-нибудь, чтобы мы смогли жить нормально.
И Господь, как ни странно, ответил так:
– Вижу, как тебе худо. И знаю, как помочь твоему горю.
– Как же?
– Возьми к себе в дом лошадь и корову с теленком.
Человек хотя и удивился, но послушался и взял. Прошло несколько недель, но лучше не стало. И снова взмолился этот человек и снова услышал ответ:
– Возьми свинью с приплодом и прочую домашнюю живность.
Человек уже выбился из сил и безропотно внял совету. Но лучше не стало. А стало совсем худо. И когда он понял, что либо наложит на себя руки, либо сбежит из дома, он в третий раз воззвал к Господу.
– Господи, сделай же что-нибудь. Совсем погибаем от тесноты.
– Отправь обратно лошадь в конюшню, корову и свинью с приплодом в хлев. А также выстави прочь всю домашнюю птицу и прочую живность.
Человек исполнил. И оставшись в хижине только со своей семьей, радостно возвестил Господу:
– Спасибо тебе за чудо, Господи. Как хорошо-то нам всем стало в доме! Как просторно!
Так и у Лизы. Когда Мариша вошла в ее квартирку, она была уверена, что тесней этой халупы ей видеть не приходилось. Но после того как в квартире потолкались менты, врачи и спасатели, да еще на кухне лежал труп, а потом все, включая Виталика, покинули помещение, квартирка Лизы уже не казалась Марише такой тесной. Вполне сносное жилье. Двум человекам тут хватит места с избытком.
Лиза все еще продолжала бубнить о Верунчике и причине ее звонка. Но затем она стала зевать так часто, что слова буквально тонули в зевке.
– Ты лучше поспи, – посоветовала ей Мариша.
– Что ты. Я не могу.
– Можешь.
– Мне страшно.
– Если хочешь, я побуду с тобой.
Лиза явно обрадовалась такому предложению.
– Ты в самом деле это можешь сделать?
– Могу. Дома меня никто не ждет. По крайней мере еще пару дней я совершенно свободна. Могу и с тобой переночевать, если тебе так будет легче.
– Гораздо! – выдохнула Лиза, глаза которой уже закрывались. – Гораздо легче. Ты себе даже не представляешь…
Но договорить не смогла. Глаза бедной Лизы окончательно слиплись, голова упала на подушку, и она заснула. Мариша прикрыла ее мягким одеялом из чесаной овечьей шерсти, а сама перебралась в соседнюю комнату. Хотя ей сегодня выпало куда меньше переживаний, чем Лизе, но и она чувствовала настоятельную необходимость в отдыхе.
На следующий день Мариша проснулась, как это ни странно, в превосходном настроении. Самочувствие у нее тоже было на пятерку. Почему-то на чужом диванчике она отлично выспалась. Никакой призрак убитого Витальки ее ночью не тревожил. И вообще, спала она без снов, что редко с ней случалось. Поясница при пробуждении тоже не ныла, хотя спала она отнюдь не на ортопедическом матрасе, а голова была ясная и светлая.
– Ох, как классно! – потянулась Мариша, жмурясь от ярких солнечных лучей, которые заливали комнату.
Но тут же она вспомнила, зачем она здесь, и спохватилась:
– А где же Лиза?
Лиза обнаружилась в соседней комнате. Там, где ее и оставила вчера вечером Мариша. Молодая женщина спала, сладко подложив ладонь под щеку. Вид у нее во сне был такой безмятежный и счастливый, что Марише даже стало жалко ее будить. Она на цыпочках прокралась на кухню, где сварила себе кофе, щедро плеснула в него молока и добавила сахара. Получилась внушительных размеров кружка кофейного напитка. Но именно так Мариша и любила пить утренний кофе. Крохотных чашечек, рассчитанных на один-два глотка, она не понимала. Что ее организму два жалких глотка кофе? Ей надо много-много кафе. А лучше всего, чтобы к нему прилагались булочки с маслицем.
Но от булочки и маслица пришлось отказаться. Фигура у Мариши была и так достаточно крупная, лишние килограммы ей были ни к чему. Лиза проснулась к тому времени, когда Мариша допивала вторую чашку кофе, надеясь заглушить в себе мечты о булочке с толстенькими кусочками желтого сливочного масла. Да чтобы прямо из холодильника, да таяло на языке. Да чтобы хлеб был свежий, и румяная корочка хрустела. М-м-м…
– Доброе утро.
Мариша подняла глаза и увидела Лизу.
– Привет. Как ты?
– Ничего, в самом деле совсем ничего, – даже с каким-то удивлением констатировала она. – Проснулась, поняла, что Витальки нет, и ты знаешь, даже не заплакала. Вроде бы так и надо. Слушай, а ты не помнишь, мне в самом деле вчера Верунчик звонила? Если да, то мне надо бы ей…
Но Мариша перебила ее:
– Сейчас у нас все равно есть проблема поважней. Пей кофе. А потом скажи, где у тебя телефон этой Наташи? Где ты его записала?
Телефон был в АОНе. И Мариша недрогнувшей рукой набрала его. Несколько секунд она вслушивалась в длинные гудки. А потом трубку сняли.
Сказать по правде, голос неизвестной Наташи не отличался ни звонкостью, ни мелодичностью, ни приятностью. Хриплый, простуженный или пропитой голос. Простонародный говорок. Коверкает многие, даже самые простые слова. Непонятно.
– Скажите, могу я поговорить с Натальей? – спросила Мариша, не вполне уверенная, что трубку сняла та особа, которая ей была нужна.
– Ну. Я и есть Наталья. А ты кто?
– Поздравляю вас! Вы выиграли приз!
– Какой?
– Телевизор! Цветной. С диагональю пятьдесят один сантиметр.
Но Наташа оказалась не так проста.
– Плазма? – въедливо поинтересовалась она, давая понять, что если не плазма, так приз ей на фиг не нужен.
Лучше бы она поинтересовалась, где и как она его выиграла. Но Мариша не менее эмоционально отреагировала на ее вопрос и воскликнула:
– Конечно! Конечно, у нас может быть только плазма! За кого вы нас принимаете? Мы не станем подсовывать своим призерам всякую туфту.
И опять же Наташа не соизволила поинтересоваться, откуда же ей свалился на голову такой дорогой подарок.
– А, ну тогда привозите! – милостиво согласилась она и прибавила: – Так уж и быть!
– Можно уточнить ваш адрес? Лужская улица дом тридцать пять квартира десять?
– Вовсе нет! – возмутилась Наташа. – Я живу на Шлиссельбургском проспекте. Дом номер два.
Мариша поспешно извинилась за ошибку. И попросила минуточку якобы для того, чтобы свериться с компьютером. Могла бы и не стараться. Наташа, не слушая ее, уже подробно диктовала свой домашний адрес. Без всяких просьб с Маришиной стороны, она также объяснила, как лучше, удобней и быстрей добраться до ее дома, если ехать из центра.
Видимо, этой особе страшно не хотелось упустить холявный приз. Наверняка, в мыслях она себе уже представляла, как будет хвастаться им перед обалдевшими от зависти друзьями и подружками. Судя по манере изъясняться, Наташа была девушкой не большого ума, зато с огромными амбициями. Как правило, такие люди немногого достигают в этой жизни. Если в детстве любящие родители еще и культивируют в своих деточках сознание того, что они особенные, ни с кем не сравнимые и заслуживают к себе особого отношения, то потом жизнь быстро расставляет все по своим местам.
Судя по дому, подъезду и обитателям Наташе следовало бы поумерить свои запросы. Какая уж тут плазменная панель! Следовало радоваться простому цветному ящику.
Ознакомительная версия.
