За те полтора года, что мы вместе, я неплохо изучила характер своего мужа. Как я уже говорила, мне мозгов при рождении отсыпали немного.
Но и его не слишком ими наградили. Во всяком случае, удалось же мне женить его на себе. В общем, мой благоверный был не слишком умен, робок и застенчив, предпочитал во всем полагаться на мнение своей мамаши. Причем прекрасно понимал, что она не всегда права, просто так ему было удобнее жить. Но, взглянув мне в глаза, муженек сразу же понял, что мне все известно и что сейчас ему мало не покажется. Сдерживаясь из последних сил, я наблюдала за ним. Выражение полного удовольствия сползло с его лица, и Кирюша скривился, как будто съел лимон без сахара. Он облизнул губы и растерянно завертел головой в поисках мамочки. Но обнаружил, что ее нет. Сообразив, что ему никто не поможет, муженек отступил назад, тем более что я начала надвигаться на него, как девятый вал на картине Айвазовского. Дядя Витя отчего-то сильно не любил этого художника.
Муж отступил еще, но дальше уже была входная дверь. И тогда Кирюша решил дорого отдать свою жизнь.
— В чем дело? — фальшивым голосом спросил он. — Что это на тебя нашло? И почему ты не на работе? Пораньше отпустили?
— Угу, — процедила я.
— А ужинать мы будем? — осмелел Кирюша. — Или ты опять ничего не приготовила?
Как прикажете реагировать на такую провокацию? Какая женщина на моем месте сдержалась бы? Только святая Агриппина, та, чьим именем названа теперь Седьмая городская больница. Впрочем, я с ней лично не знакома и ничего наверняка утверждать не могу.
До этого у меня были намерения разобраться с муженьком по-быстрому. Назвать подлецом, сообщить, что я в курсе его любовных похождений и что завтра же я подаю на развод. Но, услышав про ужин, бешенство застило мне глаза, я схватила со столика в прихожей стеклянную вазу и метнула ее в муженька. Он уклонился весьма ловко, и ваза, ударившись о дверь, разбилась на множество кусков.
Кирюша понял, что я не шучу, и растерялся. Как я уже говорила, было пару раз, когда мы с ним скандалили, но до рукоприкладства никогда не доходило. И вазы я ему в голову до сих пор не швыряла. Муж решил, что от меня всего можно ожидать, и со страху осмелел.
— Ты что — сдурела? — заорал он. — Что себе позволяешь? Убить могла!
— И убила бы, — с ненавистью процедила я, — да только рук марать неохота. Ты скотина! Нашел какую-то корову в розовом платье! Как ты посмел?
— Да ты что? — завопил Кирюша в праведном негодовании. — Да с чего ты это взяла? Никого у меня нет!
— Я вас видела! — заорала я, полностью съехав с тормозов. — Ты с ней выходил из дома Сергея!
— Да быть того не может! — стоял на своем Кирюша. — Это был не я! Я вообще полных женщин не люблю, ты же знаешь! И у Сергея не был, он же в командировке.
Как видно, он твердо усвоил истину, что в семейных ссорах главное — это все отрицать.
— Да? — Я выхватила у него из рук барсетку и потрясла ее.
На пол вывалились ключи. Естественно, не от дома. У нас старая, хоть и дубовая, дверь, которая страшно скрипит, когда открывается. И замок самый простой и тоже старый. Свекровь утверждает, что у них в доме нечего красть, и тут я с ней абсолютно согласна, потому что мои кровные доллары надежно спрятаны за батареей.
Эти ключи были, несомненно, от квартиры Сергея, от дорогих немецких замков.
— А это что? — я зажала ключи в руках.
Кирюша понял, что отпираться бессмысленно, и нагло рассмеялся мне в лицо.
— Ну и что? Подумаешь, дело какое... А ты что, за мной шпионила?
— Паразит! — Я замахнулась и влепила ему здоровенную пощечину.
И в это самое время открылась дверь и на пороге показалась свекровь, как всегда, очень кстати.
— Что, что здесь происходит? — заквакала она. — Отчего вы так кричите в коридоре?
— Мама! — муженек зажимал щеку. — Она меня бьет!
Невозможно представить, что сделалось со свекровью, когда она увидела своего ушибленного сыночка. Глаза ее засверкали праведным негодованием и еще больше вылезли из орбит. Сходство с жабой стало поразительным. Хотя до недавнего времени я ничего не имела против этих земноводных. И совершенно их не боялась. Впрочем, свекрови я тоже не испугалась, ее появление только придало мне еще больше здоровой спортивной злости. Она хлопотала над Кирюшей, он наконец отнял руки от лица, и стало видно, что на скуле синяк и ссадина. Я даже удивилась — как это у меня получилось так сильно ему смазать? Но потом заметила, что все еще сжимаю в кулаке ключи от квартиры Сергея. Стало быть, я действовала ими вместо кастета. Так и надо этому паразиту!
Свекровь же, увидев ссадину, поглядела на меня таким взглядом, что я даже попятилась. Ведь убьет, не моргнет, голыми руками придушит!
Но нас тоже не возьмешь за рупь двадцать, как говаривал дядя Витя, играя со мной в шашки в котельной. Я ощутила за собой стену и приготовилась к бою.
Кирюша же малость ошалел от удара по морде, к тому же пришла дорогая мамочка, и он вверил ей свое спасение. Теперь он усиленно изображал из себя потерпевшую сторону.
— Мама, она дерется, — ныл он.
— А я тебе всегда говорила! — заявила свекровь, убедившись, что ее ненаглядный сыночек не при смерти и даже может пока самостоятельно передвигаться и говорить. — Я тебя предупреждала, когда ты привел в дом эту... эту приблудную девку! Я говорила, что она не нашего круга и ты никогда не найдешь с ней общего языка!
Нет, ну как вам это понравится? Ее круг? Да кто она такая, в конце концов! Подумаешь — родовая аристократия, районная библиотека! Ее круг!
— Твой круг — жабье болото! — прямо сказала я свекрови. — Или канализационный отстойник, выбирай, что больше нравится!
В конце концов, я долго сдерживалась, хотя давно стоило выложить этой жабе все. Теперь, похоже, настал подходящий момент. Свекровь, видимо, тоже съехала с катушек, потому что вся ее интеллигентность мигом слетела, и она начала орать, как на базаре.
— Мерзавка! — визжала она. — Что ты себе позволяешь в моем доме?
— Сама такая! — не уступала я.
— Говорила я тебе! — это относилось к Кирюше. — Раскаешься потом, да поздно будет! Привел в дом девку без роду без племени! Без отца, без матери росла, неизвестно от кого прижитая!
Вот какие слова, оказывается, знает! А с виду и не скажешь! Культурная вся из себя, в библиотеке работает, умные книжки читает! Что ж, у меня теперь развязаны руки.
— От тебя самой муж сбежал через месяц после свадьбы! — злорадно сообщила я свекрови.
Это была чистая правда, мне рассказала всю историю баба Зина с первого этажа. Как-то раз я забыла ключи и проторчала с ней на скамеечке целых два часа. Время я провела с пользой, потому что словоохотливая баба Зина отлично просветила меня насчет личной жизни свекрови.
— Верка — дура малахольная, — говорила баба Зина, — всегда такой была. Мать у нее — ух была женщина, кого хочешь в бараний рог согнет, ни один мужик у нее не задерживался, характер свой она преодолеть не могла. Правда, и было их, мужиков-то, немного, врать не буду... А Верка вроде тихая, в библиотеке работала, а тоже мужиков не было. Уже вроде и тридцатник ей стукнул, а все одна. И тут вдруг появился у нее один такой, все чай ходил пить и цветы носил. Лучше бы пальто ей купил. Или хоть кофту теплую. Ну, переехал он к ним, тихо живут, как мышки, а только через месяц — гляжу я из окна, такси подъехало, этот, Веркин-то, вещички из парадной выносит, и только его и видели! Месяц только продержался, да еще и книжку сберегательную на предъявителя с собой прихватил. Уж как Веркина мамаша во дворе по этому поводу разорялась, не передать!
Вспомнив красочный рассказ бабы Зины, я добавила еще и про утянутую сберкнижку. Свекровь еще больше выпучила глаза и вдруг начала заваливаться на бок прямо в прихожей. Кирюша испугался, потому что она не орала, что умирает, и не просила вызвать «Скорую». Похоже, действительно ноги ее не держали. Свекровь улеглась на полу и вдруг начала дергаться. Ее зубы, огромные, как клавиши у рояля, застучали друг о друга. Я малость отошла от злости и слегка встревожилась — а ну как свекровушку и вправду хватит кондрашка? Еще, чего доброго, мамаша отбросит лыжи, а на меня потом скажут...
