— Им и не пришлось говорить «сатанинского», — согласилась Роза. — Но какой же ритуал еще мог быть? Думаешь, они в мясницкой школе на нем практиковались, как упаковывать в целлофан? Конечно же, это был бы сатанинский ритуал.
— Тогда они показали кое-какие его фото до того, как его завернули, — сказала Фелиция. — Фото его с женой. И фото, на котором он со своим гонщиком.
— Что насчет грузовика? — спросил Хукер Фелицию и Розу. — Кто-то говорил что-нибудь насчет пропавшего перевозчика «шестьдесят девятой»?
— Нет, — ответила Роза. — Никто не говорил. И у меня версия. Вы когда-либо видели подружку гонщика Мертвяка? Бьюсь об заклад, именно она съела Мертвяка.
— Бинз съел мистера Мертвяка, — напомнила Фелиция. — Мы сами видели.
— Ах да, — согласилась Роза. — Я и запамятовала.
— Нам нужно вернуться на работу, — заявила Фелиция, направляясь к двери. — Мы только хотели вам рассказать.
— Нам необходимо поговорить, — обратился ко мне Хукер. — Давай сделаем перерыв и найдем, где поесть. В доме Фелиции нечем поживиться. А после обеда мне нужно кое-какие покупки сделать. Ты свою сумку взяла с собой, а моя одежда вся на мне. Думал, что сейчас уже буду дома.
Я стянула перчатки и вылезла из комбинезона. Хукер пристегнул поводок к ошейнику Бинза, и мы всей компанией загрузились во внедорожник. На Кале Очо в паре кварталов гнездились кофейни и ресторанчики. Хукер выбрал ресторан, обещавший завтраки и имевший тенистую парковку в придачу. Мы приоткрыли окно для Бинза, приказали поторчать внутри и пообещали принести ему кекс.
Ресторан был с кабинками вдоль стены и столиками в середине зала. Барных стоек не было. На стенах куча подписанных снимков незнакомых мне людей. Большинство кабинок были заполнены. Столики пустовали. Мы с Хукером заняли одну из двух свободных кабинок, и он стал изучать меню.
— Как ты думаешь, то, что Оскара застрелили, когда он был голым и сигналил своими флажками, указывает на какого-нибудь ревнивого муженька? — спросила я Хукера.
— Все возможно. Что мне лично непонятно, на кой черт нужно было упаковывать его в целлофан, засовывать в перевозчик и отправлять в путешествие в Мехико. Не легче ли и безопасней сбросить в океан? Или отдать какому-нибудь гробовщику для перевозки? Зачем кому-то вывозить его контрабандой за границу?
Официантка принесла кофе и окинула Хукера оценивающим взглядом. Даже если его не знаешь, он стоит того, чтобы на него полюбоваться лишний раз. Хукер заказал яйца, сосиску, блинчики с сиропом, картофель фри, черничный маффин для Бинза и сок. Я ограничилась кофе. Я ведь понимала, что в тюремной одежде и так буду выглядеть не ахти. Нечего прибавлять еще и лишний вес.
Хукер держал в руке мобильник:
— У меня есть один дружок, который работает на Уэво. Сейчас он должен быть в мастерской. Хочу послушать, что этот парень знает.
Пять минут спустя он закончил разговор. Как раз официантка доставила его заказ. Она налила ему сиропа больше, чем обычно, принесла лишний маффин, больше сока и с верхом кофе.
— Можно мне еще кофе? — попросила я.
— Конечно, — сказала она. — Сейчас принесу другой кофейник. — И ушла.
Я обратила взгляд к Хукеру:
— Она не вернется.
— Милочка, тебе нужно больше верить в людей. Конечно же, она вернется.
— Ага, она вернется, когда твоя чашка опустеет.
Хукер впился в яйца.
— Буч говорит, все в шоке от того, что случилось с Оскаром Уэво. Он сказал, что большинство в общем-то не удивились, что его застрелили, но все дивятся этому обертыванию в целлофан и гадают, кто его загрыз. Буч утверждает, что половина мастерской думает, дескать, это работа оборотня, а другая половина считает, что это заказное убийство. И эта половина, которая считает, что это заказ, думает на жену Уэво. Дескать, она заплатила. Видимо, мужик созрел, чтобы обменять ее на новую, а миссис Уэво не пришла от этого в восторг.
Я заглянула в свою чашку. Пусто. Поискала глазами официантку. Ее нигде не было видно.
— Что-нибудь про грузовик говорят? — спросила я Хукера.
— Нет. Слухи о пропаже грузовика явно не просочились.
Я увидела, как в другом конце зала появилась официантка, но не смогла привлечь ее внимание.
— В НАСКАР должны знать, — обратилась я к Хукеру. — Они отслеживают перевозчики. И должны знать, когда те исчезают с их экранов.
Хукер пожал плечами.
— Сезон закончился. Может, они не обратили внимания. Или водитель позвонил и сказал, что «Джи Пи Эс» сломался, поэтому в НАСКАР перевозчик не увидят.
Я постучала ложечкой по чашке и замахала официантке, но та повернулась ко мне спиной.
— Милочка, какая грустная история, — заключил Хукер, меняясь со мной чашками.
Я отхлебнула кофе.
— Но есть парочка обеспокоенных людей. Они землю рыть будут, чтобы отыскать грузовик, и захотят найти идиотов, которые украли его, потому что эти идиоты знают о засунутом в шкаф Уэво.
— Хорошо, что только мы знаем, что эти идиоты — мы, — заметил Хукер.
Официантка остановилась у нашего столика и наполнила пустую чашку Хукера.
— Что-нибудь еще, сладкий? — спросила она его. — С завтраком все нормально?
— Все отлично, — заверил Хукер. — Спасибо.
Она повернулась и удалилась плавной походочкой, а я подняла брови, взглянув на Хукера.
— Иногда так здорово быть мной, — поделился он, приканчивая блинчики.
— Итак, заострим внимание на наших планах. Проверим машину и оставим грузовик где-нибудь на обочине.
— Да, помимо прочего, я не знаю, что делать с Проглотом. Никто не знает, что мы замешаны, поэтому мы можем вернуться себе домой и зажить спокойно. У Проглота же куча проблем. Его жизни угрожает опасность. Понятия не имею, что с этим делать.
Хукер подал знак, чтобы принесли счет, и официантка заспешила к нему.
— Вы уверены, что не хотите еще одну чашку кофе? — спросила она его.
— Нет, — ответил Хукер. — С нас довольно.
— Надеюсь, она подхватит меланому, — сказала я ему.
Хукер достал мелкие купюры и оставил рядом с чеком на столе.
— Поехали. Мне нужна одежда. Заскочим минут на десять в какой-нибудь магазин.
В Майами в ноябре великолепная погода, если не дует ураган какой-нибудь. Можно ходить в рубашке с короткими рукавами и ездить с опущенным верхом. Сияет солнце, и на небе ни облачка.
Верх на внедорожнике не опустишь, но мы открыли окна и врубили радио на волне с латиноамериканской музыкой. В общем-то в свете происходящего, нам было неплохо. Бинз пришел в восторг от маффина. Хукер смотрел, не попадется ли торговый ряд, а Бинз высунул голову сзади в окно со стороны водителя, выставив хвост в другое окно. Его мягкие развесистые сенбернаровы уши трепались на ветру, а большие свисающие сенбернаровы брыли морщились, когда в них попадал поток воздуха. Хукер выехал из Литтл-Гавана и направился на юго-запад.
Сорок пять минут спустя Хукер уже приобрел сумку разнообразной одежды. Один заезд в магазин принес джинсы, футболки, нижнее белье и носки, плюс парусиновую спортивную сумку. Жизнь у парней проще некуда. Мы заскочили в аптеку, и он взял зубную щетку, станок и дезодорант.
— Как? — удивилась я. — Тебе не нужны шампунь, гель для бритья и зубная паста?
— Думаю, что возьму у тебя. Я бы и станком твоим воспользовался, но он розовый.
— А что, крутые техасские парни не могут бриться розовым станком?
— Черт, нет, конечно. Меня же пинками погонят из клуба.
— Из какого такого клуба? — поинтересовался я.
Хукер ухмыльнулся:
— Понятия не имею. Это я выдумал. Нет никакого клуба. Просто я глупо себя чувствую, когда бреюсь розовым станком. Словно должен побрить ноги.
Мы вернулись на склад, я влезла в позаимствованный комбинезон и снова приступила к работе, атакуя те места, где я сама бы спрятала провода и микропроцессор. Я прошлась по трубчатому каркасу (предохраняющему гонщика при переворачивании автомобиля) и по каждому кусочку кузова, где можно было установить устройство. Я просмотрела всю проводку. Разобрала тахометр. В НАСКАР уже лазили в коробку зажигания, поэтому там я проверять не стала. Я вытащила наружу мотор с помощью подъёмника для двигателя и стала исследовать дюйм за дюймом, светя фонариком и ощупывая поверхность голой рукой кончиками пальцев.
— Что ты ищешь? — поинтересовался Хукер.
— Если Уэво нашел способ установить беспроводное устройство, он мог засунуть процессор прямо в моторный блок. Эти штучки такие малюсенькие, что он мог замаскировать их под дефект литья.
Я очень тщательно исследовала две неровности на поверхности. Ни одна из них ничего не дала. Нашла третью и, в конце концов, умудрилась ее подцепить. Я была совершенно уверена, что это чип, но такой маленький, что детали нельзя было рассмотреть, поэтому я отчасти угробила его, пытаясь отковырнуть от двигателя.
