— А как же десерт? — поинтересовалась Фелиция. — Я еще не принесла десерт.
— К десерту мы вернемся позже.
Намного позже.
— Мне с вами? — спросил Проглот.
Проглот отвечал за бар и было похоже, что он больше пил, чем обслуживал.
— Оставайся здесь, дружище, — успокоил его Хукер. — Некоторые телам нужно болтаться поблизости и охранять территорию.
— Есть, — отсалютовал Проглот. — Я обхожу поля дозором.
Оказывается, работа замедляется, если набить живот свининой и жареным хлебом. Приближалось к десяти часам, я сражалась с последним куском металла, когда открылась дверь и заглянула Фелиция.
— Это я, — сообщила она. — Принесла вам десерт, но я боюсь входить. Может собачка наброситься.
— Да все нормально, — заверил Хукер. — Он дрыхнет в салоне грузовика. Ему давно пора спать.
Мне тоже не мешало бы поспать. Разрезать на кусочки машины — тяжелый труд, и я абсолютно вымоталась.
Хукер закрыл дверь в салон и подошел помочь Фелиции. Она несла два пакета с продуктами, а под мышкой у нее была зажата свежая газета.
— Принесла газету, — сообщила она. — В ней большая история о мертвяке. Не знаю, видели ли вы ее.
— Там не говорится, что его убил болотный монстр? — просил Хукер.
— Нет. Медэксперт считает, что того человека атаковала большая собака. И он уже был мертв, когда на него напала эта собака.
— Пора сматывать удочки, — сказал Хукер.
Я согласилась, но мы не могли уехать, не сделав уборки в доме.
— Что это? — спросила Фелиция. — Что за куча хлама?
— Части машин, — пояснил ей Хукер.
— Вы собираете машину?
— Нет, — ответил он. — Мы разбираем машину. А сейчас нам придется избавляться от этого металлолома.
Фелиция вытащила контейнеры и установила их на ящике с инструментами.
— Какая огромная куча железа. И как вы собираетесь от нее избавляться?
— С помощью мусоровоза, — ответил Хукер.
— А он у вас есть?
— Пока нет.
Напоследок из пакета были извлечены термос с кофе и две чашки.
— Я знаю кое-кого, у кого водится мусоровоз, — заявила Фелиция. — У дяди Розы собственная свалка. Он металлолом продает. И у него отличный есть мусоровоз. — Фелиция достала из висевшей у нее на локте сумки мобильник. — Ешьте десерт, а я добуду мусоровозку. — предложила Фелиция.
— Мы не хотим никого вмешивать в это дело, — запротестовал Хукер.
— Не парьтесь. Все будет шито-крыто.
Я налила кофе, и мы принялись уничтожать десерт. Бананы, вымоченные в роме, какая-то разновидность фруктового пирога, покрытая шапкой взбитых сливок, жареные шарики из теста, обвалянные в коричневом сахаре, пропитанный каким-то спиртным шоколадный торт, разнообразные печеньки и что-то типа парфе, обсыпанное бисквитными крошками, фруктами, взбитыми сливками и облитое ромом.
— Впервые я торчу от десерта, — поделилась я с Хукером. — Моя жизнь отстой, но я вдруг почувствовала себя счастливой.
Хукер кинул в мою сторону косой взгляд:
— И насколько же ты счастлива?
— Да уж не настолько, — заверила я его.
Он с сожалением вздохнул.
— Ты же не воспользуешься мной, когда я под кайфом? — спросила я его.
— Милочка, я вожу автомобили пачками. Конечно, я воспользуюсь тобой, когда ты пьяна. Это же просто само в руки плывет.
Снаружи склада заурчал мотор грузовика, и раздался короткий гудок.
— Вот Роза, — сказала Фелиция, направляясь к дверям. — Я ее впущу.
— Скажи ей, чтобы въезжала задом, — предупредил Хукер. — Чтоб не ослепить фарами.
В среднем отсеке поднялась дверь, и мы узрели красные стоп-сигналы, прилагавшиеся к огромному промышленных размеров мусоровозу.
— Впереди чисто, — заорала Фелиция. — Задом езжай.
Грузовик медленно вполз в склад, остановившись в паре футов от кучи металлолома. Фелиция нажала кнопку и опустила дверь. Открылась дверца со стороны водителя, и вывалилась Роза в туфлях на высоких каблуках, явно из искусственной кожи, украшенных стразами, в узкой черной обтягивающей юбке и красной трикотажной блузке с таким низким вырезом, что демонстрировалась большая часть ложбинки.
— Я была на свидании, когда ты позвонила, — заявила она Фелиции. — Вы, ребята, передо мной в неоплатном долгу, поскольку рушите мою личную жизнь.
Хукер ухмылялся, сунув руки в карманы и покачиваясь на пятках:
— Где это ты выучилась водить мусоровоз? — поинтересовался он у Розы.
— Мой первый муженек был водителем грузовика. Иногда я отправлялась с ним в дорогу. А иной раз помогала дяде на свалке. В моей семье чему только не научишься.
Снаружи опять раздался гудок.
— Вот, наверно, мой дядя, — сообщила Роза. — Я пообещала, что ты распишешься на его кепке, если он одолжит нам грузовик.
Я прямо почувствовала, как Хукер мысленно поморщился.
— Ты ведь не сказала ему о перевозчике? — спросил Хукер.
— Нет. Я ему сказала, что тут большой секрет, и войти он не может. Поэтому он ждет тебя снаружи.
Мы с Розой и Фелицией принялись закидывать куски железа в грузовик, а Хукер быстрым шагом направился к двери, на ходу вытаскивая ручку. Он открыл дверь и тут же отпрянул.
— Роза, да там, должно быть, человек пятнадцать!
— Ага, — подтвердила Роза. — Вот такой ты популярный парень. Все тебя любят. Просто поторопись, потому что самые тяжелые куски мы оставим для тебя. Погрузишь сам.
Двадцать минут спустя Роза пошла к двери, открыла ее и высунула голову.
— Эй, мистер Рок-звезда, не хочешь ли завязать с автографами и помочь девушкам?
Я услышала, как Хукер вопит в открытую дверь.
— Тут толпа прибывает! Откуда понабежали все эти люди?
— Эй, вы, люди, — заорала Роза. — Ну-ка, разойдитесь по домам. И отпустите Хукера. У нас тут для него несколько цыпочек припасено.
Фелиция прыснула:
— Полагаю, это о нас!
Мне совсем не показалось это смешным. Фактически я побывала его цыпочкой.
В открытую дверь донеслись смешки и рукоплескания. Хукер заскочил внутрь, и Роза закрыла дверь и заперла ее. Мы не без труда загрузили тяжелые части в мусоровоз, убрали разбросанные гайки и болты, подмели пол и свалили собранный мусор в кузов вместе с остальными уликами.
Роза забралась в кабину и завела мотор.
— Я отвезу это на свалку, и завтра это все спрессуют. Станет размером с буханку хлеба.
— Мы поедем за тобой следом, — предложила я.
— Вам ни к чему это делать, — заявила Роза. — Кузен Джимми привяжет собак и впустит меня.
Мы потушили свет на складе, и Фелиция подняла дверь. Роза посветила фарами, мусоровоз с грохотом выехал со склада на улицу и повернул налево. Фелиция снова опустила дверь, мы включили свет в помещении. Я сложила термос и контейнеры из-под тортов обратно в сумку и проводила Фелицию до ее машины.
— Спасибо, — поблагодарила я. — Я так признательна за помощь. У нас бы ничего без вас не получилось из того, что задумали.
— Ты имеешь в виду с мертвяком? Да все нормально. Мы занимаемся оптовыми фруктами. Не впервой мне приходится подчищать после мертвяка. Увидимся за завтраком.
Я машинально кивнула и взглянула на часы. До завтрака уже осталось недолго. Мы с Хукером положили инструменты обратно в тележки и затолкали их на лифт. Я подняла лифт до уровня кузова и вкатила тележки в узкий проход внутри грузовика. Потом мы закрепили тележки и проверили, как закреплены двери-купе. Я нажала кнопку, и лифт магическим образом превратился в заднюю дверь кузова перевозчика и плавно встал на место. Потом я отсоединила кабель питания, пульт управления и уложила их во внешнее отделение. Еще раз прошлись по складу, чтобы убедиться, что ничего не забыли. Никаких укатившихся в сторону запчастей или инструментов на радость полицейским.
Хукер взглянул на запястье.
— Четыре часа, — сообщил он. — Давай выводить отсюда грузовик и заканчивать с этим. Я сам уже мертвяк на ногах, извините за выражение.
— Тебе помочь выехать из склада? — спросила я.
— Я же крут. Погаси свет.
— Ты не увидишь дверь.
— Да я вижу, как кошка.
Я потушила лампы и встала в сторонке, наблюдая, как Хукер выводит грузовик. Он промахнулся на какие-то шесть дюймов и помял левый задний борт грузовика.
— Может, ты была права насчет света, — признал Хукер, подавая перевозчик назад.
Я включила лампы, и Хукер сделал еще одну попытку, на сей раз успешную, выехав всеми частями из двери и на улицу. Отъехав, остановился на холостом ходу. Я убедилась, что склад закрыт, потом залезла во внедорожник и пристроилась в хвост грузовика. Любой хоть наполовину разумный человек почувствует сердцебиение и тошноту в такой ситуации. Я же слишком устала, чтобы испытывать потрясение. У меня ломило поясницу, и в голове было пусто. За Хукером я ехала на автопилоте, просто желая, чтобы все это скорее закончилось.
