Помочь? Навряд ли. Немного раньше я бы выбросила визитку и мысли о Феликсе в мусорную корзину. Меня тревожили его глаза.
Не обычная зеленая муть, полуприкрытая веками в неге, а глаза человека, привыкшего к действию. Его взгляд теребил мои обнаженные нервы и требовал от меня поступка.
* * *
«Но каков артист?!» — внезапно восхитилась я. И это восклицание поставило все на свои места. Феликс исполняет свою партию. И ведет ее блестяще.
Что-то ему нужно в этом доме. И если у него потоп, а у меня пожар, — то остается объединить усилия и не завязнуть в мокром пепле, оставшемся на месте пожарища. Если не ошибаюсь, именно об этом и говорил его взгляд.
Заряженная чужой решительностью, я нашла мадам и сообщила ей, что сегодня мне необходимо съездить в Москву к сестре.
Она не любила внезапных отъездов прислуги и уже наморщила лобик, выдумывая причину для отказа, но неожиданно мне на помощь пришла Тамара Ивановна. После исчезновения Геннадия экономка вновь прониклась ко мне нежными чувствами и, что бывало очень редко, твердо сказала племяннице:
— Пусть едет. За мальчиками я присмотрю.
— Но у нас…
— Ничего неотложного, — закончила Тамара Ивановна.
Флора не терпела открытых конфликтов, ее стиль — шлепок когтистой лапой в момент наивысшего торжества противника. От остального она уходила, брезгливо морщась.
С этим выражением на лице она меня и отпустила.
* * *
Феликс умудрился улизнуть еще раньше, и остаток дня я провела с мальчиками в парке и у бассейна. Энтузиазм по поводу обретения возможного союзника постепенно угасал, и его место занимала привычная осторожность. А не попаду ли я из огня да в полымя? Если Феликс ведет свою партию, то вполне может, использовав временный союз, разорвать пакт о ненападении и первым ударить меня в спину. «Оно мне надо? — уныло размышляла я. — Чертов дом полон сюрпризов, куда ты, Маша?! Исполняй на цыпочках свою роль, и в кусты!»
Но, в конце концов, свидание с Феликсом ни к чему меня не обязывает, и хотя бы поговорить с ним стоит.
Выбирая наряд для посещения кафе под странным названием «Соль», я жалела, что не спросила у секретаря, какой народ там собирается. Почему «Соль»? Откуда она взялась? Выделяться в толпе я не любила.
Ехать в заведение для рокеров на шпильках так же глупо, как и являться в джинсах в ресторанчик со свечами и вышитыми салфетками.
Остановилась я на нейтральном брючном костюме, слегка подкрасилась и собрала волосы в пучок. Вместе с пудреницей и губной помадой я положила в сумочку диктофон с чистой кассетой, предварительно проверив, как он пишет, и, слегка нервничая, выехала из поместья.
Заведение располагалось в многоэтажном спальном районе сразу за МКАД и, несмотря на многообещающее название, было безликим, по-семейному свойским, и каждый новичок у стойки бара выделялся, как прыщ в декольте.
Я заказала кофе и мороженое, получила порцию невнимательных мужских взглядов и устроилась за свободным столиком в углу.
Рассчитывая время, я неразумно добавила пятнадцать минут на поиски «Соли» и приехала раньше Феликса. Мороженое таяло, мужские взгляды теплели, я ерзала на кожаном диванчике и понимала, что скоро меня начнут добиваться. Самый пьяный из посетителей уже сделал две неверные попытки оторвать зад от табурета, но идти к даме с полным бокалом пива и не упасть оказалось для него слишком сложным. Он подарил мне смущенный взгляд и робкий кивок головой, мол, иди уж сама, дорогуша.
Я достала из сумочки очки, нацепила их на нос и изобразила лицом мадам. Смесь из оскорбленной невинности и явного негодования с каплей высокомерия. Действует безотказно. Мужичонка фыркнул, пробубнил что-то, но перегруппировался в другую сторону.
Очень хотелось курить, но сидеть одиноко в углу с папироской я не посмела. В ситуации более глупой и двусмысленной я, пожалуй, еще не бывала. Торчать в полутемном занюханном кабаке, посматривать на часы, показывая окружающим, что кого-то жду, — дичь несусветная. Пардон, я не девочка уже.
Феликс опаздывал на две минуты, мороженого я больше не хотела и собиралась послать союзника к далекой бабушке.
В сумочке тихонько пропиликал телефон. Я достала мобильник и гневно, четко выговорила:
— Алло!
Как и ожидалось, ответил мне секретарь мадам.
— Мария Павловна, это я. Колесо спустило, меняю, буду через десять минут…
— Я…
— Обязательно меня дождитесь, это важно.
И дал отбой.
* * *
Ну уж, дудки! Я бросила телефон в сумку, достала помаду и пудреницу (мороженое я всегда ем неловко) и, поправив макияж, собралась уходить.
Но в этот момент в бар зашла еще одна дама без прикрытия. Шикарная длинноногая блондинка как вихрь ворвалась в кабак, мгновенно приковав к себе мужские взгляды.
Пожалуй, у меня появилась возможность спокойно отсидеться в уголке.
Блондинка бойко заказала себе мартини, но огорчила мужчин следующим — не присаживаясь у стойки, она обвела глазами зал, вычислила одиноко сидящую даму и направилась ко мне. По-моему, я уловила ветер вздохов сожаления.
Подойдя к угловому столику, блондинка спросила:
— Не возражаете? — И, не дожидаясь ответа, опустилась на диванчик. — Ненавижу липкие взгляды и потные лапы, — призналась она. — Отдышусь немного рядом с вами. Можно?
Я пожала плечами и достала сигарету.
Девушка расправила широкие складки шелковых брюк, одернула пиджак и расслабленно откинулась на спинку. Под пристальным взглядом огромных карих глаз соседки я поежилась и тут же пожалела, что не успела-таки удрать. Для полноты ощущений мне только шикарной агрессивной лесбиянки и не хватало.
Но обижать людей по одному подозрению не стоит. Я сделала вид, что не замечаю взгляда в упор и, сосредоточенно насупившись, принялась разыскивать в сумочке под столешницей сотовый телефон.
Выудив его из вороха носовых платков, записных книжек и косметики, я аккуратно набрала номер Феликса и приготовилась интимно проворковать «алло, дорогой, куда ты пропал, на фиг».
Мобильник запищал гудками связи, я ерзала под ироничным взглядом соседки и слушала, как пищит моя трубка, а невдалеке, в унисон, раздается мелодия другого телефона. Только секунд через тридцать до меня дошло, что менуэт Баха звучит из сумочки моей соседки.
Не веря глазам своим, я наблюдала, как девушка достает сотовый телефон и отвечает мне голосом Феликса:
— Алло, Мария Павловна, я уже здесь.
— Что за маскарад, Феликс?! — почему-то по телефону спросила я.
— Марь Пална, сложите трубочку-то.
Экономьте деньги, — улыбаясь, проговорила девушка Феликс.
Я убрала телефон, склонилась к секретарю через стол и зашипела:
— Вы что?! С ума сошли?! На кой бес вам этот маскарад?!
— Все имеет свои причины, — произнес Феликс, поднял руку и щелкнул пальцами:
— Гарсон, два мартини.
Это он сказал иным голосом. Глубоким низким контральто, от которого мужчины цепенеют и покрываются мурашками.
В мгновение ока к нам подскочил неизвестно откуда взявшийся официант — не иначе как из подсобки гостьей любовался — и выставил на столик два бокала.
— Какова реакция, а? — промурлыкал секретарь.
— Вы дурак, Феликс, — только и сказала я.
Мой сосед, или соседка, приподнял плечико в ответ, достал пачку «Мо», и пока он выуживал сигарету, официант уже стоял рядом с зажженной зажигалкой в руке.
Феликс медленно вставил в покрытые ярко-красной помадой губы тонкую коричневую сигаретку, медленно поднял на официанта карие (!) с поволокой глаза, и тот мгновенно поднес огонек к сигарете.
— Спасибо, дорогуша, — протянул Феликс. Официант аж затрясся. — Свободен.
Оглядываясь и натыкаясь на стулья, парнишка бросился в подсобку.
— Не думайте плохо, Мария Павловна, обо всех мужчинах. Так реагируют только слабые.
Я проверила реакцию зала. Девяносто процентов присутствующих мужчин наблюдали за сценой «укрощения персонала».
Я сидела в кафе двадцать минут, а официанта видела впервые. Думаю, некоторые из посетителей тоже.
— Зачем вам это?
— Чтобы не объяснять впоследствии очевидных вещей, — нормальным голосом ответил Феликс.
— Кто вы? Трансвестит?
— Ни боже мой. Я.., можно так сказать, специалист по улаживанию щекотливых ситуаций.
— Криминальных?
— Нет. Щекотливых.
Я задумчиво облокотилась на спинку дивана и молча разглядывала Феликса.
Он дал мне передышку, курил и щурил на посетителей бара потрясающие карие глаза. Платиновый парик, изумрудный брючный костюм и небрежность привыкшей к вниманию вамп. Мужчина за этой личиной угадывался едва ли. Или не угадывался вовсе.
Я совсем запуталась.
— Сегодня зовите меня Фаиной, — вместе с дымом выдохнул Феликс.
Оставив хорошее воспитание для более подобающих случаев, я бросила ему в лоб:
— У вас с головой все в порядке… Фаина?
