— Дмитрий Максимович собирался разводиться?!
— Нет. Вернее, не думаю. Но Софья…
Маша, вы помните няню детей? Софья беременна. И Флора испугалась. Начала писать откровенные мемуары, угрожала.., в общем, глупо все это.
Спрашивать о Леониде не имело смысла.
Бедная Ольга много лет моталась по домам отдыха и санаториям, лишь бы не жить с мужем. Она просто решила сбежать. Но как?
На что она надеялась? Пропажу бриллиантов обнаружили бы сразу после проникновения Феликса в кабинет.
— Моя умная девочка подготовила горсть стекла, — ответила Вера Филипповна, когда я ее об этом спросила. — Перепроверять подлинность камней ночью никто бы не стал. И подмену обнаружили бы только за границей.
— А вы…
— Стоп, Мария Павловна. Теперь ваша история.
Рассказывала я долго. Меня не перебивали, у Веры Филипповны хорошая память и отменная реакция, вопросы она оставила на потом. И первый из них звучал так:
— Если вы, Мария Павловна, утверждаете, что порошок не выпили лишь «чудом», то как можно объяснить, что ловкая Флора не предусмотрела данный казус? Один порошок вместо двух?
— Количество порошков равнялось дням до юбилея. Она приготовила только один пакетик с ядом и собиралась в виде «утешения» попросить меня принять «снотворное» и спокойно дождаться утра и разговора с Дмитрием Максимовичем. Ведь только пропавший неизвестно куда хозяин мог призвать к ответу гувернантку, зачем-то проникшую в кабинет. Так что ей пришлось оставить один пакетик вместо двух. Всего не предусмотришь.
— Хорошо. А как вы догадались снять сцену в гараже?
— Если бы я приняла яд, то труп должен был обнаружиться в моей машине, как доказательство вины. Когда же утром я спустилась из своей комнаты живая и здоровая, Флоре и Леониду ничего не оставалось, как срочно перепрятать тело в другую машину, вывезти труп и изобрести новый сценарий с похищением и выкупом. Они не знали, что вечером я уже видела тело хозяина в своей спальне. Но мадам не посвятила друга в некоторые детали плана. А именно в то, что теперь роль козла отпущения предназначена не гувернантке, а ему. Кстати, то, что Флора Анатольевна не среагировала на якобы просыпанный на ковер яд, уже подтверждает мои предположения — сценарий менялся столь кардинально, что мое участие в нем не предусматривалось. Я отошла на второй план. Флоре хватало нервотрепки с выкручиванием мозгов соучастника. Думаю, она нарисовала Леониду радужную картинку ухода от неприятностей, безопасного и впоследствии хорошо оплачиваемого. Якобы Леня — герой, сопроводивший к месту встречи с похитителями родственницу Флору и тем самым спасший ее от неминуемой гибели. Дети Флоры наследуют имущество, она их опекун и услуги Леонида оплатила бы сторицей. Даже развод с Ольгой был ему уже не страшен. Флора оставила бы Леонида у руководства семейным бизнесом, уж он бы за этим проследил. Впрочем, как спасательный жилет, соучастники, вернее, Флора изъяла бриллианты из домашнего сейфа. Но это так, мелочи.., на всякий случай.
Вера Филипповна тяжело смотрела на меня и курила очередную сигарету. Она верила и не хотела мне верить. Все рассказанное мной звучало странно и страшно.
— Почему вы не обратились за помощью?
— Я сделала много ошибок. С самого начала я должна была догадаться, что облитая водой клавиатура компьютера — фикция.
Меня просто заставляли зачем-то войти в темный кабинет. Но я не успела, вернее, у меня не было достаточно времени для этого.
В день, когда Леонид обвинил меня в нечистоплотности, мою беременную сестру сбила машина.
То, что произошло дальше, удивило меня и расстроило Зою Федоровну.
Ни слова не говоря, Вера Филипповна встала и пошла в дом.
— Ну, вот и все, Машенька, — грустно произнесла мама Гены.
— Что все?!
— Тридцать лет назад Верочка потеряла ребенка. Она была на восьмом месяце, когда на нее наехал пьяный водитель. Теперь Флору ничто не спасет.
— А раньше? Что вы собирались делать раньше?
— Машенька, Флора мать наших внуков.
И убийца, против которой существовали только косвенные улики. Напоминать об этом не стоило, Бурмистровы должны сами решить, каким будет наказание. Но народ они суровый и, думаю, поступят правильно.
Я сидела в темной южной ночи и пыталась представить себе горсть прозрачных камушков, проклятое наследство, убившее стольких. Ради них, или надеясь получить все, Леонид и Флора пошли на убийство?
Рассказывая Вере Филипповне и Зое Федоровне, как мне видится сценарий преступления, я убеждала и их, и себя, что все слишком невероятно. Но тем не менее очевидно.
Две равные доли наследства и два почти брошенных супруга. Как же должна была бояться развода Флора, если добровольно подставила лицо под бейсбольную биту?!
Значит, страх, сжигающий ее изнутри, ничто в сравнении с физической болью. Ведь только сильная, нечеловеческая боль избавляла ее от подозрений в соучастии. Фантастическая женщина.
— Флору возьмут завтра в аэропорту, — сказала Вера Филипповна, вернувшись на террасу. — Доказательств против нее никаких, надо ее брать с поличным, когда она попытается вывезти бриллианты в Швейцарию.
Самое страшное наказание для Флоры — искореженное Леонидом лицо. На всю жизнь. В тюремной камере.
— Мы создадим фонд памяти Дмитрия Максимовича Бурмистрова, — продолжила Вера Филипповна. — Его сыновья вырастут с гордостью за фамилию. Так будет.
И так стало.
Прошел год. Снова август.
Огромный дом полон людей и детских голосов. Вера Филипповна уговорила Софью переехать в поместье, и сейчас они обе сидят в парке рядом с детской коляской, в которой спит маленькая Светлана. Невдалеке от них бродит «дядя Паша», с которым, по-моему, у Софьи роман.
Ольга с Феликсом и Тиной тоже живут здесь. Феликс снимается в сериале, Ольга пробует себя в качестве продюсера, и пока у них неплохо получается.
Я в декабре вышла замуж. Геннадий целыми днями сидит за учебниками по юриспруденции, но скучать мне не дают два его брата. Филипп, как всегда, рисует, Максим гоняет по лужайкам добермана Самсона, или, по-домашнему, Сему. Восьмого сентября мы все, кроме Самсона, поедем поздравлять с днем рождения Машу-младшую.
Семейным предприятием и фондом руководит Вера Филипповна. Крепкая, как все Бурмистровы, она обещает продержаться на посту еще лет двадцать, пока не подрастут внуки.
Недавно на Лазурном берегу кто-то видел Флору Анатольевну с новым лицом и молодым любовником. Против мадам не удалось доказать НИЧЕГО, кроме попытки вывоза ценностей за рубеж. Но и это она объяснила довольно просто. Якобы после внезапного и таинственного исчезновения мужа она решила изъять бриллианты из сейфа и передать их на хранение единственному доверенному лицу — экономке-родственнице Тамаре Ивановне. Последняя и привезла их к рейсу Москва — Цюрих.
Когда Флору Анатольевну спросили:
«Зачем, уважаемая, вы тайком вывозили мешочек бриллиантов?» — она мило улыбнулась и ответила: «Спросите, пожалуйста, у господина депутата Вохрина Аркадия Семеновича».
И господина так спросили, что он через адвокатов связался с подследственной, и спустя неделю Флору Анатольевну отправили не только на свободу, но и за границу.
На что она живет, порхая по югу Франции, вопрос только для идиотов. Ольга показала нам начало мемуаров Флоры. Шантажисты, конечно, долго не живут, но я всегда говорила: Флора Анатольевна — грандиозная женщина. Ее исключили из всех списков почетных меценатов, но позором она и кормится. Скольких еще она готова утащить за собой? Свободная от совести и интеллигентских комплексов.
Писем она не пишет. Хотя, может быть, они просто не доходят до адресата?
Шкраб — учитель начальной школы и ПТУ (сленг)
Приена — древнегреческий город.
Эндимион — согласно греческому мифу, юноша красавец, сын Аэтлия и Калики (дочери Эола). Зевс погрузил его в вечный сон, сохранив ему вечную молодость и красоту.
