Я вскочила:
– Ты думаешь, это та женщина, у которой Газонокосильщик работал? Он тоже болтал про пропавшего мужа своей работодательницы.
– Я думаю на другую тему: пора нам отсюда уезжать.
– Давай я для начала оденусь…
– Давай. Только в темпе. Слышишь, какой ор стоит? Это твоего Ефимова терзают.
– А почему не твоего Кузнецова?
– Мой Кузнецов не нарывается на воскрешение покойницы, а Ефимов нарывается. Ой! Наверное, уже нарвался.
Мы выскочили из дома как раз в тот момент, когда Димка вместе с Борисом затаскивали охающую «покойницу» под белы рученьки в дом. Зареванная Маринка семенила следом и уговаривала их быть предельно осторожными – неизвестно, в каких местах Светлана Никитична сломалась или вывихнулась. Следом с непроницаемым лицом шла Юлька, держа в одной руке бабушкины тапки, другой – то и дело одергивая мать за излишнюю суету. Бабуля всю жизнь старалась подцепить какую-нибудь хворь, и вот теперь, когда ее мечта почти сбылась, Марина Михайловна прилагает все силы к тому, чтобы загубить ее на корню.
Я сразу поняла, что Димке все-таки удалось прорваться через кордон упирающихся соседей и назло им возвратить Светлану Никитичну к жизни.
Сгрузив Даму на стул, «передвижники» с облегчением вздохнули и потребовали завтрак. Мы с Наташкой тут же навесили эту работу на Маринку. Надоела ее заботливая болтовня, пусть делом займется. И так всем ясно: свекровь невестку точно переживет. Такое впечатление, что, сбросив лет семьдесят, на дискотеке побывала. И лицо у нее отнюдь не почтенной девяностолетней матроны. Со вчерашнего дня часть морщин еще больше разгладилась. Может, от того, что физиономией долго в траве проторчала? Фитотерапия. Плюс повышенная влажность.
– Светлана Никитична, вам не холодно? – вежливо поинтересовалась Наташка, глядя на местами мокрый спортивный костюм Дамы.
– Мне жарко! Дышать нечем! Нельзя ли открыть окна? Мара! К чему было устраивать весь этот спектакль?
Дама капризно, но ловко отфутболила тапочки в разные стороны.
– Позвольте напомнить, что он был организован вами, – сухо ответил за Маринку Дмитрий Николаевич.
– Мной? Да я просто спала!.. Какая бесцеремонность! Стащить меня с кровати и… Подождите… Почему на мне мокрый костюм? Мара! Зачем ты на меня его натянула?
– Ну вот и первый достоверный диагноз, – фыркнула Юлька. – Не волнуйся, бабуля, со склерозом живут долго.
– Это тебя твой молодой человек хамить научил? – изогнула брови дугой Дама. – Абсолютный смазливый дебил! – И она легко встала: – Извините, господа, меня муж ждет. Иду, Сереженька, иду-у! – пропела она в коридор, и мы молча проводили взглядом ее статную фигуру. Динозавр, после пластической операции вообразивший себя бабочкой.
Следом по указке матери поплелась весьма недовольная ролью проводницы Юлька. Не задержалась и Ксюша – горела желанием выплеснуть на мужа всю накипевшую ярость за то, что выскочила замуж за алкоголика.
– Поздравляю! Дама на полпути к детству. Чудесным образом заполучила обратный билет, – медленно проронила Наташка. – Прямо к юбилею. Маринка, вот тебе и замена выросшей дочери. Можешь теперь воспитывать свою свекровь, как ребенка в старых забытых традициях: до свадьбы ни одного свидания без присутствия взрослых. Ефимов, как тебе удалось к ней прорваться?
– Сами меня притащили. Сразу после того, как я махнул на толпу и бабушку рукой, она пошевелилась и потребовала переставить ее кровать в другую комнату, подальше от оптового рынка. Шум ее раздражает.
– А почему раньше не пускали?
– Тут какая-то темная история. Я плохо понял. Марина, у кого вы приобрели этот дом?
– У Кашеваровой Полины Ильиничны.
– А почему она его продала? Дом отличный, чувствуется, что вы в него много денег вбухали, но и до вас постарались. Только мне не нравится, что вход прямо с крыльца сразу в кухню. Надо подумать о прихожей и небольшом холле.
– Да у Полины Ильиничны сложилось тяжелое положение. Они с мужем его сами чуть больше года назад купили, а потом муж неожиданно заболел…
– А тебе известно что-нибудь о людях, которые продали его Кашеваровым?
– Не-ет… – Маринка так и застыла со сковородкой в руках, забыв переложить в тарелку очередную порцию фаршированных блинчиков. – А что? Что-нибудь не так с документами?
– Документы совсем ни при чем. Насколько я понял, тут в свое время выпала из окна второго этажа какая-то женщина. И сломала ногу. На крик прибежали люди. Среди них нашелся заезжий врач. Ему, разумеется, расчистили дорогу. И по его же требованию отошли на почтительное расстояние. Женщина дико кричала, просила людей о помощи, обзывала врача убийцей, но он ласково убеждал пострадавшую, что больно не будет. Она и вправду успокоилась. Уже потом выяснилось, что врач ввел ей какой-то смертельный препарат. А потом спокойно прошел через толпу, запретив приближаться к пострадавшей, чтобы не нарушить состояние покоя после инъекции обезболивающего. Сам якобы отправился вызывать «скорую», ну и, как догадываетесь, не вернулся. Деталей не знаю, но суть истории вроде уловил верно.
– Боже мой… – простонала Маринка, опустила руки, и блинчики вывалились из сковороды на пол.
– О, к-какую нам поляну накрыли!
Мы разом обернулись на голос. Удачно прилепившись к стенке, один из братьев Брусиловых сиял пьяной, весьма идиотской улыбкой.
– Н-не ждали? Мож-жно присесть?
Он потянулся к блинчикам, опрометчиво отлепившись от опоры, и в результате прилег. Но это его не смутило. Подхватив с пола сразу два блинчика, стал попеременно от них откусывать. При этом отчаянно сопел и дышал как паровоз. Мы задумались над вопросом, стоит ли поднимать то ли Александра Сергеевича, то ли Юрия Сергеевича, если они и так счастливы в своем положении.
– Ма-а-иночка, – ласково обратился неопознанный по имени экземпляр Брусиловых. – Там… – он попытался указать направление, но выронил блинчик, огорченно поцокал и поднял еще один. – Моя Ксюха так орет на твоего мужа… Сушай, на, отнеси ему блин. Пусть закусит.
Широкий жест Саши привел к тому, что очередной блинчик полетел в сторону, рассыпая мелкий фарш. Маринка неожиданно для самой себя шарахнула Александра Сергеевича сковородкой по голове. Не так, чтобы очень… Словом, не от всей души. Наташка удовлетворенно хмыкнула. Александр Сергеевич попросил у Маринки прощения и пообещал взять ее в жены, с ребенком, если она готова бросить неблагодарного Юрку.
– Скока лет я тя жду, а? Чем он луче меня, а? А-а-а! Вот!!! Ни-чем!
Судя по следующему закидону, Александр Сергеевич, благодаря съеденным блинчикам, обрел второе дыхание. Мощным рывком подтянул себя к Маринкиным ногам и, обхватив их, понес такое!.. Маринка визжала, отбивалась сковородкой и, если бы не своевременная помощь гостей – Димки и Бориса, точно улеглась бы рядом с Александром Сергеевичем. С большим трудом удалось утащить его в комнату, но сдать обманываемой им жене не получилось. К тому времени она, допив от злости остатки водки из литровой бутылки (которая теперь валялась на полу), спокойно спала на кровати. Вторую половину занимал анестезиолог Юрий Сергеевич, бережно прижимавший к груди початую бутылку с красным чертиком на этикетке.
Сцены ревности удалось избежать. Александр Сергеевич просто попросил брата подвинуться, тот плохо понял зачем, но просьбу выполнил. И свалился на пол, откуда его и переволокли на законное место. Подсуетившаяся Маринка успела разуть муженька. Какое-то время она еще торчала около него, терпеливо поясняя, где и почему он находится и откуда она такая взялась. Остальным эта волынка надоела, все вернулись в кухню.
За очень поздним завтраком молчали. Обстановка была гнетущая, и Димка поспешил откланяться, сославшись на какую-то неисправность в машине. Борис тут же вспомнил, что надо подкачать колеса и привязать презентованную Юрием Сергеевичем лодку к багажнику. Мы втроем – Маринка, Наташка и я остались сидеть за столом. Не хотелось двигаться.
– Самое интересное, – умываясь слезами, говорила Маринка, – оба они почти не пьют. Хотя Сашка и мог изменить привычкам, а Юрку только один раз пьяным видела – сегодня. Я вообще не понимаю, что у нас творится. Ну словно всех подменили. Честно говоря, горю желанием как можно скорее отсюда уехать. Но куда с ним таким?.. Мерзость! А завтра на работу. Еще и няня не объявляется. Телефон отключен. Наверное, пока не поправилась. Хотя… Могла бы и позвонить. Она же не знает, как ехать своим ходом. Если не приедет, придется Юльку уговаривать побыть со Светланой Никитичной. Вряд ли согласится. Даньке ведь тоже на работу. Кстати, он куда-то слинял. Борис говорил, что с собакой за грибами отправился. Хоть вы повремените с отъездом? Завтра рано утром вместе и выедем. В разные стороны. Страшно оставаться одной с этой неузнаваемой оравой. Ой, девчонки, что-то у меня так сердце прихватывает!
