Я бросилась к старику и в мгновение ока очутилась рядом с ним. Наклонилась:
— Вам плохо?
Старик лежал, скрючившись, спрятав голову между рук. Он ничего не ответил и даже не пошевелился. Я протянула руку и попробовала приподнять его голову. Голова была тяжелой. С трудом я оторвала ее от земли. На меня смотрели широко раскрытые невидящие глаза. Я отпустила руку, и голова упала.
Я поднялась. Снова раздался вопль. Через несколько мгновений я поняла, что кричу сама.
Старик так устал, что не может держать голову. Он устал... Он упал... Мысли в моей голове путались. Я присела. Странно, что у этого старика совсем молодые глаза. Это глаза Мела Паркера. Почему же он решил сыграть такую необычную роль?
Волочил ноги, горбился... Теперь вот упал. И не он ли издал тот страшный крик, который так напугал меня и Пегги?
Я наклонилась над Мелом еще раз, чтобы внимательно рассмотреть его. Луна светила, как мощный прожектор. Глаза мои пробежали по скрюченному телу, и я увидела, что из живота Паркера торчит рукоятка ножа. Паркер не играл роль старика. Это вообще была его последняя роль — трупа.
Очевидно, правой рукой Мел пытался достать лезвие, но пальцы уже застыли на рукоятке. «Кровь... Он весь в крови», — эта мысль билась в моих висках. Я плохо соображала, что делаю. Кажется, я ползла прочь от трупа, потом вновь потащилась к нему. Я увидела, что на рукоятке изображено какое-то животное с закрученными рогами и звезды. Знак Овна. Кажется, я это знаю и без Дру Фенелка...
Кто-то бежал вдоль вагончиков и кричал. Я была, как в тумане. Внезапно сильные руки приподняли меня и поставили на ноги.
— Мэвис! Ты меня слышишь? С тобой все в порядке? Это был Джейсон Кемп.
— Со мной... все в порядке... — еле двигая губами, сказала я. — Но Мел Паркер убит. Его проткнули ножом. Вот он!
— Но ты жива?! Тебя не ранили? — вскричал Джейсон.
— Да... Я... жива... Мне...
Луна захохотала и стала прыгать вверх-вниз, вверх-вниз. «Вот и конец света», — опять застучало в висках. Конец всему... Я не испугалась. У меня вообще не было никаких эмоций. Ничего. Я смотрела на бешеную пляску луны, раскрыв рот, как завороженная. Светящийся диск вдруг сорвался и завертелся по спирали. В одно мгновение он заполнил собой Вселенную, он падал на меня, хотел раздавить Мэвис... И упал.
Из космоса донесся голос Бога:
— Не волнуйтесь, она жива. Отнесите ее в вагончик.
Какой-то придурок назвал полночь временем колдовства, когда разверзаются могилы и встают покойники... Я так скажу: в полночь просто удобно совершать преступления, и ничего таинственного в этом нет. Если бы я был преступником, тоже выбрал бы полночь.
Кошмарный день перетек в кошмарную ночь. Мне показалось, что я смотрю второй дубль только что прокрученного фильма.
Труп днем. Я провожу расследование. Труп ночью... И опять начинаю расследование. Черт, и повезло же мне!
А нашему Мерфи все нипочем: закатал рукава и принялся за привычную работу. Теперь он докладывал мне, как и отчего умер Паркер. Я слушал его и представлял, как он в койке с женой заливается соловьем про всякие артерии, капилляры, перебитые суставы и прочие свои игрушки.
— Все, лейтенант, я кончил, — сказал Мерфи с удовлетворением.
— Значит, Паркер умер оттого, что кто-то разворотил его кишки ножом? Об этом вы, мой Дорогой, распинались целых полчаса?
— Я готов терпеть вас, лейтенант, но по частям, — обиделся Мерфи. — Отдельно — грубость, отдельно — хамство, отдельно — невежество. Но все вместе — это мне не по силам.
— Как быстро наступила смерть после удара ножом? — я вернул разговор в положенное русло.
Мерфи осторожничал:
— Конечно, смерть могла наступить мгновенно. Но многое здесь зависело от жизненной силы покойного. Он мог прожить еще секунд десять, самое большее — минуту.
— Жизненная сила... — я хмыкнул. — Одна рыжая красотка, как сейчас помню, показала такую жизненную силу, сопротивляясь при аресте, что...
Я не успел договорить, потому что в глаза мне ударил луч света: ясно, вернулся сержант Полник. Его рапорт прозвучал так:
— Я обнаружил.
— Перестаньте слепить меня, сержант, иначе я вас стукну так, что одним покойником станет больше, — я прикрыл глаза рукой.
— Извините, лейтенант, — Полник выключил фонарик.
— Ну, и что вы обнаружили?
— Следы крови. Они тянулись к одному из вагончиков, — он чеканил каждое слово, как будто объявлял концертный номер.
— Чей это вагончик? — я потер глаза, чтобы вернуть им способность видеть.
— Не знаю, — отрапортовал сержант. — Это вон тот вагончик, — и он указал какой.
— Ладно, — вздохнул я. — Кто нашел тело убитого? Имя известно?
— Знаю, — обреченно ответил Полник и сглотнул слюну.
— Кто?
— Угадайте.
— Ну вы и зануда, Полник! Я вам что, гадалка? — и вдруг до меня дошло. — О, только не это!
— О ком вы подумали, лейтенант? Договаривайте, — Полник на этот раз сплюнул.
— Только не Мэвис Зейдлиц! — я произнес эти слова как заклинание. — Ну, кто обнаружил труп первым?
— Мне очень жаль, лейтенант...
Черт побери, мое заклинание не подействовало!
— Зейдлиц упала в обморок, когда увидела труп. Сейчас она в своем вагончике.
— Приводит себя в должный вид, — с тоской сказал я. — А мы копаем землю носами в поисках убийцы.
— Я свое дело закончил, — обвестил Мерфи. — Эл, аспирин вам не требуется? Могу дать.
— Лучше яду... Значит, вы, Мерфи, везете труп в морг. Вы, Полник, занимаетесь ножом. Надо доставить нож в лабораторию, пусть исследуют его на предмет отпечатков пальцев, и все такое. Затем, сержант, вам предстоит разговор с Мэвис Зейдлиц. Нужно установить следующее: почему мертвое тело обнаружила именно мисс Зейдлиц? Ясно?
— Вы приказываете мне, лейтенант? — Полник скукожился. — Ну конечно, если мне удастся вставить хоть словечко, я поговорю с мисс Зейдлиц.
— Зато, сержант, вы поймете, с какой замечательной женщиной свела вас судьба. Я имею в виду вашу жену.
Я направился в вагончик продюсера. Блисс был не один, а в компании мистера Эйварсена и его телохранителя. На Блисса было больно смотреть: не каждый день в группе такие потери: два актера, и каких! Если так пойдет и дальше, сериал будут смотреть только из-за его скандальной славы. Когда, разумеется, найдут актеров для съемки.
Я вывел продюсера на лужайку и указал на вагончик, к которому, если верить Полнику, тянулся кровавый след.
— Мистер Блисс, кто там живет?
— Дру Фенелк.
— Как вы думаете, сейчас он отдыхает?
— Думаю, что да, — Блисс говорил, задыхаясь, как будто страдал от аллергии. Впрочем, я заметил, что именно таким голосом разговаривают родственники на похоронах любимой бабушки.
— Он там, несомненно, — на лужайку вышел надменный Эйворсен. — Он заперт, а ключ от двери — у меня.
— Что это значит? — спросил я строго.
— А только то, что вы проигнорировали мои слова о подозрении Фенелка, — грубо ответил Эйворсен. — Я ведь днем предупреждал вас!
— Ну и что произошло с того времени?
Эйворсен сжато рассказал о совещании у Блисса, на котором разыгрались страсти вокруг роли главного героя. Основное внимание коротышка уделил Дру Фенелку.
— Я вынужден был выдворить его с совещания! — гордо сказал Эйворсен. — Точнее, это сделал Торо. Мы заперли Фенелка в вагончике.
— А мы его освободили, — буркнул Блисс.
— Вот как! — Эйворсен бросил на продюсера взгляд, полный презрения. — Теперь понятно, почему у нас появился второй труп! Вот что значит не принимать всерьез то, что я говорю!
— Так всегда происходит с гениями, — произнес я. — К ним прислушиваются, как правило, после их смерти.
Блисс откашлялся.
— Я должен объяснить кое-что, — сказал он. — После совещания меня задержал Джейсон Кемп, он хотел поговорить насчет работы... Вскоре мы услышали шум — истерика Дру перешла в какую-то вакханалию. Мы пошли к вагончику Дру, боясь, как бы чего не случилось. Я еще никогда не видел своего астролога в таком состоянии. Он барабанил в дверь, крушил мебель, бился о стены... Джейсон взял ключ у мистера Торо и освободил несчастного... Он сразу присмирел...
— Притворился! — безапелляционно заявил Эйворсен. — Он ловкач, этот ваш астролог. Шарлатан, который привык жить за чужой счет, и поэтому умеет притворяться. Шарлатан и параноик!
— Жать, что здесь нет радиопередатчика, мистер Эйворсен! — заметил я. — Вам бы уже внимали тысячи радиослушателей. Продолжайте, мистер Блисс.
— Фенелк стал жаловаться на то, что я его предал. Так ведь и произошло — его оскорбили, над ним насмехались, его вышвырнули и заперли! — Блисс печально улыбнулся. — Дру столько лет служил мне верой и правдой. Он имел право высказать мне все это. Больше всего его взбесило, что он заперт в собственном вагончике. Мы с Кемпом с трудом успокоили Дру. Я пообещал ему, что никто и никогда больше не станет его запирать. Тогда он немного успокоился и затих.
